ценнее сохранившиеся свидетельства. Вот одно из них — письмо бывшего начальника разведки Одесского подпольного обкома партии И. Э. Южного-Горенюка, предназначенное для Одесского областного партийного архива:
«С товарищем Котовским Г. И. я встречался в период с февраля 1919 года до эвакуации французских интервентов 5–6 апреля 1919 года по заданию подпольного ревкома. Обычно мы встречались на Соборной площади, на одной из садовых скамеек, где сидели бабушки и няни… Я заставал тов. Котовского в условленное время, садился на ту же скамью и, выслушав его сообщение, в свою очередь передавал задание ревкома. В этот период Красная Армия приближалась к Одессе. Задания тов. Котовскому в основном сводились к диверсионным актам по линии железной дороги, которые затруднили бы продвижение белогвардейских войск, боеприпасов и продовольствия к фронту, дезорганизовывали белогвардейский тыл. Тов. Котовский со своим отрядом взрывал пути, обстреливал составы с войсками и боеприпасами, пускал их под откос. Однажды… Котовский со своим отрядом в одну ночь подорвал пути по линии Одесса — Раздельная в 18 местах, что. произвело большой переполох в лагере белогвардейцев и французских интервентов… На станции Одесса-Главная работал телефонистом Медведев, благодаря которому мы ежедневно получали копии телеграмм, благодаря ему добыли шифр и могли расшифровывать секретные телеграммы. Это давало мне возможность снабжать Г. И. Котовского необходимой информацией — куда направлять удар, а также мы имели данные из первоисточника о результатах выполнения тов. Котовским задания ревкома».
Одесское подполье напомнило Григорию Ивановичу его молодость — смелые акции против богачей. Сейчас многое в действиях отряда внешне напоминало ту жизнь. Но только внешне. Вот одна из операций, блестяще проведенная отрядом Котовского. Однажды один из одесских фабрикантов отказывался удовлетворить требования забастовавших на его предприятии рабочих. Вскоре он получил письмо от Григория Котовского, в котором тот советовал ему не упрямиться и полностью заплатить рабочим за все дни забастовки и назначил срок ультиматума.
Фабрикант обратился за защитой к властям. Помощь была обещана.
Прошло несколько дней. И вот как-то вечером к дому фабриканта подкатил богатый экипаж. Из него вышел солидный господин в дорогой шубе. У входа путь ему преградила охрана. Господин потребовал вызвать начальника и, когда тот пришел, посоветовал ему:
— Усильте бдительность. У меня есть сведения, что через час сюда прибудет банда Котовского. Я приехал специально, чтобы предупредить вас об этом.
Была объявлена тревога. Приехавший между тем вошел в дом, отыскал в одной из комнат хозяина и представился ему:
— Я — Котовский. Деньги, которые вы должны рабочим, вам придется передать по назначению с моей помощью. Кроме этого, за непослушание я возьму проценты. Хочу вас заверить, что средства, которые хранятся в вашем сейфе, будут израсходованы на благо общества. Поэтому расписки не оставляю.
Перепуганный фабрикант торопливо открыл сейф…
А Котовский, не довольствуясь этим, предложил:
— Снимите трубку, позвоните в контрразведку и скажите: «В моем доме Котовский».
Когда этот приказ был выполнен, он, не торопясь, пошел к выходу. У калитки начальник караула откозырял богатому гостю. Через несколько минут у особняка фабриканта появились контрразведчики. Их встретили залпами из винтовок, ибо приняли за дружинников Котовского…
Красная Армия, тесня петлюровцев, успешно продвигалась к морю. Уже шли бои под Березовкой, когда, преданные провокатором, 15 марта были арестованы многие руководители Одесского большевистского подполья, в том числе Николай Ласточкин.
Котовскому было поручено вырвать товарищей из лап деникинской контрразведки. Он осуществил дерзкую операцию по спасению подпольщиков, которых держали на черной барже, стоявшей за Воронцовским маяком. К сожалению, среди тех, кто был спасен в ту ночь, не оказалось Николая Ласточкина — белогвардейцы поторопились расправиться с героем.
Котовский поклялся отомстить палачам эа смерть руководителя Одесского подпольного обкома партии. И эту клятву выполнил. Через несколько дней белогвардейская верхушка Одессы в ресторане «Реномэ» принимала делегатов от самого Деникина. Расходясь, офицеры не обнаружили в гардеробе двадцати шинелей и фуражек. Контрразведка не сомневалась, что это — дело рук Котовского. Так оно и было. Через несколько дней перед рассветом в этих самых шинелях Котовский и его боевые друзья явились в здание одесской контрразведки, обезоружили охрану и вывезли целую машину важнейших и секретнейших документов. Охранка, узнав о случившемся, перевернула всю Одессу, но котовцы как в воду канули…
В начале апреля 1919 года Одесса была освобождена от интервентов и белогвардейцев. Регулярным войскам Красной Армии помогали подготовленные подпольным ревкомом партизанские отряды, в том числе и крупный отряд, созданный Григорием Котовским.
Приближался день освобождения и его родной Молдавии. 13 апреля Одесский военно-окружной комиссариат выдал Котовскому мандат: «Тов. Котовскому Григорию Ивановичу, как испытанному и боевому товарищу, поручается организация боевых частей для освобождения Бессарабии от гнета мирового империализма.
Тов. Котовский работает на территории Одесского округа и подпольно в Бессарабии. Все советские учреждения, исполкомы, ревкомы, также подпольные советские организации оказывают указанному товарищу безусловное содействие»[15].
Неужели он и в самом деле скоро увидит родную землю, услышит шелест дубрав в кодрах, обнимет сестер, пожмет руку друзьям? Один из котовцев, В. Н. Копылов, вспоминает об этих днях: «Работая в Овидиополе, я снова встретился с Котовским. Он приехал к нам в один из апрельских дней 1919 года. Встреча была неожиданной и радостной… Помнится, вместе с Григорием Ивановичем мы побывали тогда на пристани (Овидиополь — город, расположенный на левом берегу Днестровского лимана. — В. К.), где он внимательно изучал возможность внезапного налета на бессарабский берег. Для этой цели Котовский рассчитывал, как он мне говорил тогда, использовать несколько десятков рыбачьих лодок».
На освобожденной от интервентов и белогвардейцев территории между тем формировались новые воинские части. Появился в это время и Приднестровский советский полк, а в нем — сформированный Котовским кавалерийский отряд. Бойцы полка — в нем преобладали выходцы из Бессарабии — жили в нетерпеливом ожидании приказа форсировать Днестр. Советское правительство предъявило королевскому правительству Румынии ультиматум — потребовало вернуть Бессарабию, вероломно оккупированную в 1918 году. Ответа не последовало. Тогда Красная Армия перешла Днестр. Но в это время в спину молодой республики вонзился еще один предательский нож — поднял мятеж бывший петлюровский атаман, командир 6-й дивизии 3-й армии Григорьев. Подавление мятежа стало первоочередной задачей.
Над страной сгущались черные тучи контрреволюции. На востоке шли кровавые сражения с Колчаком. С севера на Петроград наступали белогвардейские войска Юденича. Панская Польша захватила часть Литвы и Белоруссии — земли до Березины и Западной Двины. С юга, ломая оборону наших войск, щедро вооруженный Антантой, наступал на Москву Деникин. 9 июля 1919 года Владимир Ильич Ленин от имени ЦК партии обратился к коммунистам страны с письмом, которое начиналось словами: «Наступил один из самых
