Он проследил, как невезучие телевизионщики вышли налестницу, и там, оглянувшись на дверь, добавил вполголоса несколько крепкихмужских словечек, чем, надо сказать, Камерного нисколько не удивил.
— Странно все это, — задумчиво тянулКаморный, — с одной стороны, вроде бы все логично — вывели из игрыпретендентку на первое место, чтобы протеже Крутицкого смогла получить выгодныйконтракт с этой фирмой, как ее… «Рив Гош». Но не слишком ли дорогой способ?Поджег себя и кинулся головой в зеркало, чтобы осколки порезали девчонку… Непроще ли было действовать бритвой, а, Коль?
Оператор Николай поежился, но кивнул.
— И ничего у них не вышло, — продолжалКаморный, — самого Крутицкого кто-то замочил, то есть не кто-то, а этотосветитель ненормальный.
— Она его наняла, баба эта, Куницына, — оживилсяНиколай, — за то что он ее девчонку порезал.
— Очень смешно, — буркнул Каморный. — Прямобандитские разборки какие-то получаются. Ты вот что скажи, — наугадзабросил он удочку, — вокруг тебя по поводу этого дела никто не крутился,ничего такого не спрашивали?
— Да нет, вроде, — неуверенно хрюкнул Николай, и Каморныйсразу же отметил эту малую толику неуверенности и насторожился.
Николай был замечательным оператором, но имел одиннедостаток — изредка любил заложить за воротник, то есть оттянуться на всюкатушку. На телевидении знали про этот его недостаток, и не напрасно Каморныйчто-то подозревал, потому что кое-кто использовал его себе на благо. Каморныйже очень не любил, когда таскали его материал, даже уже использованный. Этобыла его прерогатива — знать про всех все и иметь компромат на всех.
— Устал я что-то сегодня, — потянулся он, —надо бы стресс снять.
— Это можно, — оживился Николай, — вотприедем, у меня коньячок хороший имеется.
Коньяк действительно оказался хорошим, Каморный наливал,умело направляя разговор в нужное русло, и вскоре опьяневший Николайпроболтался, что коньяк ему подарила девушка Света из монтажной.
«Чтобы такому валенку девушка дарила хороший коньяк?» —Каморный окончательно уверился, что дело нечисто.
— Николай, ты работой своей доволен? — спросилКаморный таким тихим голосом, что с Николая мигом слетел весь хмель.
— Д-доволен, — ответил он и отвел глаза.
— Тогда колись, за что тебе Светочка подарилаконьяк? — отрубил Каморный.
Николай хотел была начать канючить, но посмотрел в оченьсветлые глаза Камерного, они становились такими, только когда тот злился, и,путаясь и запинаясь, сообщил Каморному, что Света попросила сделать ей напамять копию видеокассеты с пожаром в ресторане. Он согласился — ведь пустяк,потому что материал уже был в эфире, так что никого он, Николай, не подвел иничего плохого не сделал.
— Так-так, — пробормотал Каморный, — напамять, говоришь… Ты знаешь, как я этого не люблю?
Николай мямлил что-то невразумительное.
— Может, тебе у нас работать надоело, ты вообще хочешьс телевидения уйти? Ты смотри, Николай, если от меня уйдешь, то я так могуустроить, что ты вообще ни на одном телеканале работы не найдешь. Может, тыдумаешь, у меня связей не хватит?
Николай знал, что чего-чего, а связей, чтобы подгадить емукак следует, у Каморного хватит.
— Извини, Шура. — Он повесил повинную голову.
— Ладно, сейчас работаем, с девчонкой я сам потомпоговорю. На память, значит… ну-ну.
Сама по себе девушка Света из монтажной нисколько Каморногоне интересовала, но его очень интересовал вопрос, зачем она попросила копиювидеокассеты. Для чего или, вернее, для кого она это сделала? АлександрКаморный очень любил задавать вопросы. Но еще больше он любил на них отвечать.Если сам он не знал ответа, он находил людей которые знали и любыми средствамидобивался, чтобы ему ответили.
Как герой замечательного советского романа «Золотой теленок»великий комбинатор Остап Бендер имел с своем активе четыреста относительночестных способов отъема денег у обывателя, так и репортер криминальной хроникиАлександр Каморный знал не менее четырехсот способов заставить человекаответить на его вопросы. Относительно честности этих способов можно быловысказать некоторое сомнение, потому что входили в них и шантаж, и запугивание,а также элементарный подкуп. С принципами у Саши Камерного с детства проблем небыло. Информация давала ему власть над людьми, а совесть, честь и достоинство —это, по выражению известного юмориста, слова греческие, мы их не понимаем.Некоторую информацию Каморный придерживал, она дожидалась своего часа, и этобыл вариант беспроигрышным. Некоторую информацию за хорошие деньги онсоглашался забыть — не навсегда, на время. Информация — товар ходкий, грех этимне воспользоваться. И Каморный пользовался этим вовсю, сколотив за годы работынеплохой капитал.
Это идиотам-зрителям он представлялся бессребреником,болеющим за город и его жителей. Его невысокая, узкоплечая фигура, всегда водном и том же черном свитере стала символом.., чего? — он не уточнял.
Света сидела в маленькой полутемной комнате одна, как вдругпочувствовала, что рядом с ней кто-то есть. Она скосила глаза — на соседнемпустом столе сидел Каморный, как всегда, весь в черном, и болтал ногами.
— Что за манера — подходить неслышно? —раздраженно сказала Света. — Тебе чего?
Каморный мягко спрыгнул со стола на пол и, крадучись,подошел к Свете.
— Лапушка, — он наклонился к самому ее уху, —говорят, ты мной интересуешься?
— С чего ты взял? — Она отстранилась и пожалаплечами. — По-твоему, если бабули обмирают, на тебя по телевизору глядя,так и все должны тобой интересоваться?
— Ну не надо скромничать, — засмеялся Каморныйнеприятным скрипучим смехом.
Своему голосу он умел придать любое звучание — мягкое илигрозное, смотря по обстоятельствам, но со смехом ничего не мог сделать —смеялся он очень неприятно. Он это знал, поэтому на экране всегда был серьезен,даже строг — выбрал такой имидж.
— Слушай, ты мне мешаешь, — раздраженнопроговорила Света. — У меня работа, да и тебе, я знаю, скоро в эфир.
— Деточка, — проникновенно начал Каморный, —ты как со мной разговариваешь?
Ты как смеешь?
По ходу вопроса он нависал над Светой, и теперь она виделасовсем рядом его светлые, почти прозрачные страшные глаза.
«Да он псих!» — мелькнуло в голове.
— Отстань от меня! — помимо воли, в голосепрозвучал страх.
Она даже махнула рукой, стараясь оттолкнуть его страшноелицо. Каморный перехватил ее руку и сжал кисть железной хваткой.
— А ну говори быстро, для кого брала у Кольки копиювидеокассеты! — прошипел он, — Отпусти, мне больно, — застоналаСвета. — Я сейчас заору.
