и размышлять, как и за что я сюда попала, нету. Можно, конечно, ночью поплакать, повыкрикивать название ресторана, в котором я была шеф-поваром. Можно еще попробовать призвать дух финдиректора Олега Васильевича и спросить свою зарплату, кому она теперь, бедная…
Но это вряд ли поможет.
Да и сил проделать все эти ритуалы у меня не будет. Боюсь, как только дойду до постели, я упаду и просто усну, еще не долетев головой до подушки.
Внезапно звякнул колокольчик над входом. Посетитель? К нам? Вот так раз!
Я в панике уж хотела было крикнуть Ханне, чтоб сию минуту вылезла из котла и прекратила пожирать наш суп, оставила посетителям.
Но это были не посетители.
Это Грегори, одетый в раззолоченный камзол, в белых, как сметана, чулках, в новых туфлях и в бриджах в облипочку — вероятно, чтоб подчеркнуть свое мужское достоинство, — важный, как индюк на птичьем дворе, притащился в мою таверну!
И с ним была девушка. Девушка в светлом модном платье, в красивой шляпке и… с обручальным новеньким кольцом на пальчике!
И на руке Грегори тоже было такое кольцо.
Помолвлен. Быстро же он нашел себе ту, на которой готов жениться и позабыл о Мари!
И с этой девушкой он не сможет поступить так, как со мной! Она наверняка из хорошей семьи, у нее наверняка есть отец, который в случае чего и отдубасить мог жениха!
А больнее всего было то, что на груди девушки блестела брошь, синий дорогой камень в черненой серебряной оправе. Грегори выпросил у глупышки Мари эту брошь якобы себе на галстук — а оказалось, что на подарок этой девице!
У меня во рту стало горько и гадко, словно я хлебнула яда. Каков подлец! Морочил Мари голову, а сам на ее деньги ухаживал за другой!
Даже в груди защемило, да так больно, что я чуть вторично не отдала богу душу. Или в третий раз. Кто ж считает.
Да, я понимала: этот напыщенный Грегори мне и даром не нужен. И никаких добрых чувств я к нему не испытываю, о ревности и речи быть не может.
Но то, что он обхаживает девушку, которая была далеко не так симпатична, как я, но намного богаче, было очень обидно…
— О, — произнесла девица с толикой доброго удивления, обводя взглядом мою таверну, — а тут не так уж убого, как ты говорил. Очень прилично и чистенько.
— В самом деле, — отчасти удивленный, ответил Грегори. — Ну, тем лучше. Не придется сильно раскошеливаться. Скоро я куплю эту таверну, и у нас с тобой будет свое дело. Здорово, правда?
Он прижал ее к себе хозяйским жестом, противно так улыбаясь сладкой, снисходительной улыбкой всесильного хозяина жизни. А меня чуть не вывернуло наизнанку от отвращения.
Подлец, какой же ты подлец! Может, он и разорял меня нарочно, целенаправленно, чтобы по дешевке купить это хорошее местечко, мою таверну, и устроить тут свое заведение?!
Девушка зарделась, смущенно опустила лицо. Это и к лучшему; не то я стала бы невольной свидетельницей их поцелуя, и меня точно вырвало бы от омерзения лягушками и гадами!
— Ну, чего ты? — ласково ворковал Грегори, прижимая девушку все интимнее. С глупенькой Мари он таким обходительным не был!
— Я стесняюсь, — пищала красотка, краснея от удовольствия и пытаясь вывернуться из его рук. Очень слабо и неискренне пытаясь!
— Я все-все для тебя сделаю, — пылко обещал Грегори, сопя от возбуждения. Он смотрел на девушку похотливо, страстно, желая обладать ею. И от этого становился в моих глазах все гаже. — Ты смысл моей жизни!
— А как же она? — ревниво и кокетливо поинтересовалась девица, накручивая локон на пальчик. — Мари? Говорят, у вас с ней было…
Грегори поморщился так, будто она ему под нос тухлую рыбу подсунула!
— Было, — небрежно ответил он. — Разве это может считаться с тем, что будет у нас?
— Так ты любил ее? — не отставала ревнивая девчонка плаксиво.
— Ни единой минуты, — ответил Грегори, не моргнув и глазом. Впрочем, может, он и не врет… — Эта распущенная девица просто вешалась мне на шею. Преследовала меня. И я… пришлось, словом. Из жалости. Сама подумай — кому нужна эта потаскуха-замарашка? На ней никто и никогда не женится.
Девушка все еще делала вид, что сердится, дула губы, а сама улыбалась. Смотрелось это так, словно она ребенок маленький, а Грегори пытается ей всучить конфетку.
— Покупай его уже поскорей, — проговорила она, колупая пуговку на его груди. — Я так сильно хочу свадьбу! А отец сказал, что пока ты не докажешь свою состоятельность, о свадьбе и речи быть не может…
Я так и подпрыгнула.
Доказывать свою состоятельность? А как же диплом врача?! Грегори как будто на него учился? Врач очень важная и доходная профессия!
Или нет никакого диплома, а все разговоры об обучении в столице — ложь? И моя таверна — это все, что может предложить будущий муж своей невесте?!..
Тогда он тем более ничего не получит! Костьми лягу, а он не станет владельцем этого заведения!
— Не многовато ли ты наобещал бедняжке, Грегори? — насмешливо произнесла я, поднимаясь со своей лавки.
Воркуя, эти голубки меня-то и не заметили. Словно я бревно какое-то. Балка, одна из тех, что поддерживает стены. Стул. Бездушная вещь.
Грегори вздрогнул. Он явно не рассчитывал сейчас меня тут увидеть, и тем более не хотел, чтоб я видела его нежности с этой девицей.
— А, и ты здесь, — произнес он, наконец, взяв себя в руки и вернув своему лицу уверенное выражение.
— Где же мне быть, — щуря насмешливо глаза, произнесла я, неспешно направляясь к голубкам. — Это ведь моя таверна.
— Ненадолго, — хладнокровно ответил Грегори. — Налоги с тебя все равно сдерут, а нет дохода — нет и еды. Ты долго
