был предусмотрен, к сожалению. И я невольно зажмурился, когда во все стороны брызнула кровь, судя по всему, самая настоящая.
Как я не грохнулся в обморок, я до сих пор не понимаю, а тогда я вообще ни о чём таком думать не мог, потому что боролся с приступом тошноты: воздух в подвале быстро насыщался металлическим запахом крови и ещё чего-то не менее ужасного.
Когда я чуть-чуть пришёл в себя, то обнаружил, что сижу на полу, прислонившись спиной к стене, а в нескольких шагах от меня стоит князь и носком сверкающего сапога небрежно сталкивает в какой-то люк обезглавленное тело. Получается, что тут есть ещё более глубокие уровни?
Захлопнув люк и отряхнув зачем-то полы камзола – кажется, эта одежда называется именно так – князь повернулся и обратил на меня взгляд своих абсолютно чёрных глаз. Он словно оценивал меня, прикидывая, гожусь ли я для чего-то мне пока неизвестного или нет. Не знаю, к каким выводам он пришёл, но его усмешка мне страшно не понравилась: так ухмыляется сумасшедший, придумавший очередную смешную – с его точки зрения, разумеется – выходку.
Вся эта история с гильотиной заняла, наверное, не больше получаса, а то и меньше, но за это время мне показалось, что все мои внутренности смёрзлись в один комок, а сердце окончательно переселилось куда-то в пятки и категорически отказывается оттуда возвращаться. И я, если честно, не в силах был его за это осуждать.
Пока я разбирался с вопросом целостности моего организма, князь дошёл до гильотины, задумчиво покачал головой, покрутил какой-то рычажок, поднимая нож в прежнее положение, закрепил его и, сделав шаг, исчез.
Я посидел ещё пару минут и с трудом поднялся на ноги: не могу же я так и сидеть в этом подвале. Интересно, а тот, кто найдёт клад, сможет выйти только убив двух других? Теперь после всех событий ответ «да» уже не казался мне невозможным. А значит, нужно попытаться найти клад первым и придумать, как уцелеть.
Глава 5
Убедившись в том, что странный не то настоящий, не то привидевшийся мне князь действительно ушёл, я ещё раз внимательно обошёл подвал в поисках какого-нибудь выхода. Поиски, как и следовало предположить, оказались безрезультатными: никакой другой двери я не обнаружил. Оставалось два пути, так как попытка выбраться через дыру, в которую я провалился, стоило отложить до момента, когда я сумею отрастить себе крылья.
Итак, выбор у меня был невелик: дверь в джунгли и надежда на то, что они где-нибудь закончатся и там обнаружится выход, или люк, в который князь сбрасывал тело, а скорее всего – тела. Вряд ли дама в бордовом была первой жертвой – уж очень уверенными и привычными были все движения князя. Тут тоже вопросов гораздо больше, чем ответов: есть ли там выход или это просто очередной подвал, в котором другие двери не предусмотрены? В общем, если выбирать из этих двух вариантов, то, как говорил один мой приятель, «оба хуже».
Лезть в люк, имея неплохие шансы наступить на валяющийся там обезглавленный труп, мне хотелось примерно так же, как соваться в странные джунгли, в которых неизвестно что растёт и, главное, неизвестно, кто водится. Но и сидеть, ничего не решив, тоже виделось мне занятием достаточно бессмысленным. Поэтому я глубоко вздохнул и решительно направился в сторону двери, за которой трепетали широкими листьями пальмы и светило солнышко. Наверное, наличие солнца и свежего – пусть даже наколдованного – воздуха и определило мой выбор. От длительного нахождения в подвале, даже с очень высокими потолками, у меня началась настоящая клаустрофобия. Отчаянно, безрассудно, до звёздочек в глазах хотелось на воздух.
Я, уже зная, что меня ждёт, смело распахнул дверь и снова, как дурак, застыл на пороге. Джунглей за порогом не было, зато был клубящийся туман, мрачное небо и почти полностью скрытая зеленоватыми облаками луна. Никакой тропической растительности, никакого солнечного света, никаких цветочных ароматов. Сырость, ночь и какое-то совершенно нереальное количество тумана. Он был всюду: стелился по земле, медленными дымовыми столбами устремлялся к почти не видимому небу, бурлил и клубился.
Я медленно обернулся и посмотрел на подвал, на люк, на снова подготовленную к страшной работе гильотину. Внутренний голос настойчиво, почти на грани истерики кричал, что из подвала надо уходить. Не знаю, что конкретно со мной должно было там случиться: князь ли решит, что моя голова не очень гармонирует с цветом моей куртки, или невидимый страдалец снова порадует меня своими «шлёп-шлёп»… Но я невероятно чётко понимал, что если я сейчас останусь в подвале, то меня не спасёт уже ничто. Это не была догадка или предчувствие, нет. Я просто это знал.
Снова посмотрев за порог, я подумал, что надо было идти тогда, когда мне предлагали тропики, глядишь, на солнышке погрелся бы. Хотя не исключено, что в этом случае меня сейчас довольно переваривала бы какая-нибудь здоровенная нездешняя зверюга. Да и смысл рассуждать о том, что всё равно уже не актуально? Ещё раз оглянувшись, я прищурился: мне показалось, что зловещая гильотина неуловимо приблизилась. Вот буквально только что она стояла в центре, а сейчас совершенно очевидно переместилась метров на двадцать в мою сторону. Сказать, что мне эта тенденция не понравилась, – это не сказать ничего. Поэтому я мысленно перекрестился и сделал шаг за порог.
Непонятное место, которому я даже не пытался подобрать названия, так как это было занятием совершенно бессмысленным, встретило меня сырым ветром и практически полным отсутствием видимости. Еле заметная в сплошной серо-белой мгле тропинка уходила куда-то в сторону, причём туда, где туман был гуще всего.
Неожиданно откуда-то слева послышалось тихое, но от этого не менее зловещее шипение. Мне всегда казалось, что издавать подобные звуки может только очень, очень-очень большая змея. А так как змей я боюсь любых, независимо от их размера, то я так же решительно, как и минуту назад, развернулся, чтобы вернуться в подвал. Там, конечно, есть безумный князь и странное всхлипывающее существо, но там нет змей. Я действительно готов был вернуться, но… никакой двери за моей спиной не было. Ни деревянной, ни металлической – никакой. Не было и помещения, в которое она могла бы вести. Зато был густой туман. Очень много очень густого тумана.
Понимая, что выбора у меня больше нет, и размышлять о том, что было бы… если бы… не имеет ни малейшего смысла, я вздохнул и мысленно удивился, что почти не чувствую страха. Нет, я не стал
