Пользователь писал сообщение так долго, что Алекс надеялся увидеть сочинение на полстраницы. Вместо этого на экране появилось:
«Конечно узнала ».
Он посмотрел на этот смайлик, закрыл глаза и представил, как она ему улыбается, и глазам своим не поверил. Просто взяла и ответила! Улыбнулась. А ЧТО, ТАК МОЖНО БЫЛО? Чуть не завопил он и бросился строчить нелепое и неловкое:
«Отлично выглядишь, совсем не изменилась! Как дела?»
Завязался бестолковый разговор. Оба будто не знали, что сказать, с трудом выдавая дурацкие фразы вроде «сколько лет прошло» да «рад, что все хорошо». Она часто отвечала односложно, но Лекс скорее мышь бы проглотил и за провод назад ее вытянул, чем оставил бы любую ее, даже самую тупиковую фразу без ответа. Писал сразу, будто боясь, что она уйдет и перестанет отвечать еще лет на семь. Альбина же могла отозваться через минуту, могла через пять или двадцать пять, но главное отвечала.
«Слушай. Прости, что спрашиваю…»
«С ума сошла? Спрашивай что угодно!»
«Как твои чувства… Ну помнишь, в школе? Я беспокоилась о тебе, ты так пропал. Я надеялась, это потому, что все прошло и ты не вспоминаешь меня плохо».
Лекс замер, перечитал и с тяжелым вздохом спрятал лицо в ладони и потер его, горящее от возбуждения и напряжения. Было понятно, ей не хочется иметь дело с сумасшедшим поклонником, Аль надеется, что он облегчит ее совесть и скажет, что мысли о ней и любовь не мучили его все эти годы. Что она не разбила ему сердце и что он справился, как все нормальные люди, с глаз долой, из сердца вон. Откуда ей знать, что он вообще не нормальный? И даже не начинал.
«Как я могу вспоминать тебя плохо? Я давно перебесился. Юношеский максимализм, гормоны, легкая степень слабоумия, знаешь ли . У меня о тебе только светлые воспоминания».
Даже почти не соврал. Старый сосед по подъезду, мальчик из песочницы, фигура из прошлого. Просто появился, просто любопытный и совсем не имеет намерения врываться в чужую жизнь и чему-то мешать. Наблюдая за тем, как пользователь пишет сообщение, Алекс скрипел зубами. Конечно, на что он рассчитывал? Не нужны ей его чувства, и он сам не нужен.
Лекс сидел и испытывал иррациональное разочарование, как будто ожидал получить в ответ «Слава богу, ты написал! Забери меня скорей отсюда!», а вместо этого вынужден убеждать ее в собственной вменяемости. Впрочем, у нее масса оснований опасаться и даже не поверить ему ни на шиш. Но она поверила.
«Я рада, – пользователь помолчал и добавил: – Я переживала».
Он слегка улыбнулся, испытывая легкий привкус садистического удовольствия оттого, что его, оказывается, не выкинули на помойку памяти, чтоб не вонял, а все же время от времени доставали откуда-то из темного угла, чтобы попереживать.
«Не стоило. Ты светлое, невинное существо, не омрачай свои мысли страданиями человеков».
«Почем тебе знать, что светлое, да еще и невинное? »
Это что-то новое. Не понимая пока, напрягаться или удивляться, Лекс настрочил:
«Вотэтоповорот! Однако за время пути собачка могла подрасти. Черт, так интересно!»
«Знаешь. Ты когда опекал меня в детстве, ну такой герой без страха…»
«И мозгов», – добавил герой.
«Ну нет, просто ты как маленькая, но каменная стена меня заслонил от реальности, и я могла не взрослеть. Быть таким наивным цветочком без связи с реальностью и за твой счет. А когда это закончилось, мне поневоле самой пришлось справляться с жизнью. Нелегко было, но полезно».
Ого, какой текст. Лекс сидел и понять не мог, то ли это комплимент, то ли, напротив, он чуть не угробил человека своей тотальной заботой. Он действительно помнил, что почитал ее совершенно беспомощным существом, и немало адских деньков пережил, рефлексируя на тему «Она без меня пропадет! Ее белки сожрут в лесу». А вот не пропала, справилась, и, действительно, прав Семен, все эти годы кем-то становилась, кто ему не знаком.
«Что скажешь насчет посидеть в кафе? Расскажешь, как справлялась с этим беспощадным миром». Написал, как в прорубь нырнул. И пока ждал ответа, уронил голову в стол и скрестил пальцы. Согласись, согласись!
Пользователь долго молчал. Алекс чуть не рехнулся от напряжения. Но все нервы были впустую. Ответ отбросил его разыгравшееся воображение в стену.
«Прости, не стоит. Давай лучше так, ладно?»
Боится меня, не доверяет, помнит, какой я дебил! – пронеслось в голове у него, и все внутри обрушилось и смялось в лепешку об асфальт. Как же нестерпимо горело в груди! Он бы все до единого «конечно, давай» от других променял на одно «с удовольствием» от нее. Ни одна из тех, на кого он положил глаз, рано или поздно не смогла ему отказать. А Альбина всегда могла. И вот опять.
«Ладно. Расскажи, как живешь? Где работаешь?» Если бы он говорил это голосом, то, наверное, звучал бы так, будто у него припадок преувеличенной бодрости.
И она начала рассказывать, что трудится офис-менеджером в большой компании, платят неплохо, жить можно, но работа скучная и не творческая. И никакой карьерной перспективы.
– А как же худграф? – возмутился Вольский вслух.
Он-то был уверен, что Альбина пошла по призванию, стала художницей, дизайнером каким-нибудь на худой конец. Любая попытка представить ее взрослой рисовала ему картину, как она перед мольбертом или планшетом с одухотворенным лицом выражает свои чувства. А тут офис-менеджер… секретарша, что ли? Может, тот мужик – ее начальник? Секретарей с такой внешностью известно зачем нанимают. Воображение потащило его в какую-то пылающую бездну, и он усилием воли остановил себя.
Не надо сочинять то, чего нет! Волнами ревности и без того накрывало так, что того и гляди за борт вынесет. А этот слон в комнате в виде второго лица на ее аватарке все стоял, мешал, вонял, и оба они, будто в сговоре, делали вид, что это просто такой экспериментальный дизайн интерьера.
«А ты кем стал, когда вырос?»
Алекс кисло наколотил текст о том, как программировал на весь факультет за деньги, как выиграл конкурс и его рвали между китайской и американской корпорациями, пока Семен приводил клиентов. Талантливый кодер отложил судьбоносное решение до выпускного. А к нему он подошел уже с функционирующей компанией, занудным партнером, который любит умничать, и с тремя сотрудниками. Обе корпорации были сброшены со скалы, а он ушел в себя и в бизнес.
«Я не сомневалась, что ты всем покажешь», – ответила она на это. – Все всегда происходило вокруг тебя».
«Нет, это я со всеми происходил».
– Уж с тобой-то точно, – пробурчал он вслух, но не дописал.
«А семья?» Слон в комнате нагадил кучу размером с тумбочку.
«Матушка умерла пять лет назад, отец огородничает, сестра на Урал уехала с мужем еще до локдауна».
«Я имею в виду жена, дети».
«Наверное, есть, но я с ними пока не познакомился».
