На столе теснились блюда с холодным ростбифом, сыром и хлебом, миска со сливами и бутылка вина. Было накрыто на двоих.
— А Дэвис и Недда не будут обедать? — нерешительно спросила она.
— Они заняты, — небрежно ответил Брент, повернувшись к жене. Он быстро оглядел Кэролайн, подвинул ей стул, зажег три свечи на столе и сел напротив. — Мы будем одни.
— Хорошо, — бросила Кэролайн, глядя, как он наливает вино.
Брент тоже приоделся к обеду: на нем были белая шелковая рубашка, синевато-серые брюки, галстук и серый выходной сюртук. Одежда сидела на нем безупречно. Кэролайн смотрела на него и улыбалась.
— Тебя что-нибудь рассмешило? — спросил он.
— Мы выглядим нелепо, сидя за кухонным столом в вечерних нарядах, — ответила она.
Брент усмехнулся и поднес к губам свой бокал. Сделав большой глоток, он медленно покрутил бокал в руке, рассматривая прозрачную жидкость.
— Кэролайн, — начал он вкрадчиво, — признаюсь, ты не самая красивая женщина из тех, кого я встречал, но, без сомнения, самая сексуальная — независимо от того, что на тебе надето.
Эти слова застигли ее врасплох. Густо покраснев, она потянулась к своему бокалу и, отхлебнув вина, призналась:
— Мне кажется, ты имеешь право знать, что я пока не собираюсь заводить детей.
В комнате стало тихо, как в гробнице. Даже дождь перестал барабанить в окно.
Кэролайн продолжала смотреть в свой бокал, ожидая, что муж закричит на нее или отвесит пощечину. Но он опять ее удивил. После нескольких минут невыносимого молчания он взял ее тарелку и начал накладывать в нее еду из стоявшего перед ними блюда.
— Интересно, почему ты сменила тему? Мы разговаривали про наряды, а ты вдруг начала про детей.
Она напряглась, услышав его холодный тон.
— Просто я подумала, что тебе следует знать мое мнение…
— Перед тем как мы станем близки, Кэролайн? Он передернул ее слова!
— Пойми…
— Я хочу сына. Мне нужен наследник. Его голос опять стал спокойным.
— Но я не хочу! — воскликнула Кэролайн.
После мгновенного замешательства Брент произнес:
— Наверное, это не совсем так. Все женщины хотят детей, Кэролайн, в том числе и благородные дамы. Либо ты боишься рожать, либо тебя пугает секс. Я хотел бы знать, какая причина заставляет тебя воздерживаться.
Кэролайн шумно вздохнула. Не могла же она рассказать ему о своих планах.
Отпив вина, она взяла вилку.
— Я прекрасно понимаю твои чувства, Брент. Он вскинул бровь.
— Неужели? Она улыбнулась:
— Конечно. Ты хочешь наследника. К тому же тебя одолевает сексуальное влечение. Я знаю, что многие мужчины постоянно занимаются любовью со своими женами, потому что не считают нужным себя сдерживать. И это совершенно естественно.
Он медленно подался к ней, положив локти на стол и подперев подбородок ладонью.
— Вот как? И ты все это знаешь? Она решительно кивнула.
— Как ты мудра, Кэролайн!
— Да. — Она одарила его улыбкой. — Тебе нужна женщина, которая будет удовлетворять твои мужские потребности. Я практично смотрю на этот вопрос и не стану ревновать, если ты начнешь уделять внимание другой женщине.
— Это великодушно с твоей стороны, Кэролайн! — медленно проговорил он. — Но моим наследником может стать лишь ребенок, зачатый в браке.
Кэролайн потупилась.
— Я хочу, чтобы ты понял: то желание, которое ты ко мне испытываешь, — не что иное, как обычное влечение. Ты мог бы испытывать его к любой другой женщине.
Брент помолчал, внимательно глядя на свою жену. Воцарилась неловкая тишина. Потом глаза их опять встретились, и он сказал:
— Ты говоришь так, как будто у тебя большой опыт по этой части, Кэролайн.
— У меня есть и опыт, и знания, — храбро призналась она. — Мне часто доводилось наблюдать, как спариваются животные. И могу тебя заверить, что случка не слишком приятна для самок.
Он опустил руку на стол и нагнулся к Кэролайн — так близко, что она увидела свет свечей , отраженный в его зрачках.
— Послушай, Кэролайн, я должен тебе кое-что пообещать.
Она смотрела на него не мигая.
— Я обещаю, — медленно начал Брент, — что никогда не сделаю тебе больно. Я обещаю, что никогда не заведу любовницу и не стану смущать тебя на людях или в узком кругу, флиртуя с другой женщиной. Я обещаю, что, уложив тебя в постель, буду очень внимателен и предупредителен. Ты испытаешь удовольствие, даже если мне понадобится для этого трое суток. Я обещаю, что ты будешь носить моего законного ребенка. Я обещаю, что у тебя никогда не будет другого мужчины. И, наконец, я обещаю, что никогда не стану влезать на тебя, как обезумевший бык.
Сказав это, он вернулся к еде.
Кэролайн не знала, что делать, — сказать все, что она думает, или поблагодарить за искренность. Она решила промолчать.
Какое-то время они ели молча. Блюдо показалось Кэролайн невкусным, зато Брент быстро опорожнил тарелку и задал ей очередной вопрос:
— Почему ты не вышла замуж в юном возрасте, как твои сестры?
— А почему ты не женился на Полин Синклер? — задала она встречный.
Он вскинул голову:
— Я думал, из Полин получится хорошая жена и мать. Однако она не захотела выходить за меня замуж.
— Ты ее любил? Брент фыркнул:
— Нет. — Он со вздохом откинулся на спинку стула и отхлебнул вина. — А теперь ответь на мой вопрос, малышка.
После короткого замешательства Кэролайн поняла, что не способна солгать мужу.
— Я давно распростилась с девичьими романтическими грезами. Их заменило желание стать одним из ведущих мировых специалистов в области ботаники.
Его брови сошлись на переносице. Кэролайн вскинула подбородок, ожидая, что он посмеется над ее бредовой идеей.
— Моей самой заветной мечтой стала учеба в Оксфорде под руководством сэра Альберта Маркема.
Заинтересовавшись, Брент нагнулся к жене.
— Я послала ему результаты моих опытов и вычисления, связанные с выращиванием сиреневых роз. Этот уникальный оттенок можно получить только тогда, когда температура воздуха остается почти неизменной. Насколько я знаю, до сих пор никто не сумел вывести такие розы. Они невероятно капризны и нуждаются в особом уходе.
Кэролайн спохватилась. Зачем вдаваться в такие подробности? Это вряд ли будет интересно.
— Впрочем, Маркем не пожелал со мной встретиться. Даже имея на руках доказательство моего труда, он предположил, что эту работу выполнил кто-то другой.
Она бросила салфетку на стол, пытаясь сдержать слезы разочарования.