(547 г.) в Константинополь[46]. Но в первое время и в Константинополе папа показывал себя противником осуждения трех глав. Он позволил себе даже более того. Обласканный при дворе Юстиниана, окруженный почестями, папа не только не думал согласиться на осуждение трех глав, но даже свое мнение хотел навязать и всей восточной церкви. Поэтому, прибывши в Константинополь, он отлучил патриарха Константинопольского Мину на четыре месяца от церковного общения за его согласие на осуждение трех глав; с своей стороны Мина сделал тоже самое с Вигилием[47]. Неизвестно, какой оборот приняло бы дело, если бы папа оставался упорен в своем мнении по вопросу о трех главах. Но папа не мог не уступить; отчасти по слабохарактерности, отчасти по влиянию на него двора, отчасти в виду согласия восточных епископов на осуждение трех глав, и сам Вигилий согласился на осуждение их. Свое изменившееся мнение он высказал в обнародованном им документе, где он совершенно соглашался с волею Юстиниана и решением церкви восточной, осудил Феодора за его учение и сочинения, Феодорита за его некоторые сочинения, написанные против православия, и Иву за его известное письмо[48]. Когда папа Вигилий присоединил свой голос к голосу четырех восточных патриархов, казалось вопрос о трех главах приходил к концу, но этого однако же на самом деле не было. Согласие Вигилия на осуждение трех глав послужило на Западе к сильнейшему возбуждению сопротивления подобному осуждению. Измена папы Вигилия воззрениям, каких, как мы видели, держался Запад, вызвала западное духовенство на борьбу с самим папою, как отступником от веры. Сопротивление папе обнаружилось в самом Константинополе в лицах, принадлежащих к свите Вигилия. Таковы были диаконы Рустик, родной племянник папы, и Севастиан. Эти диаконы начали свое сопротивление распоряжению папы сообща, вступили в общение с другими противниками осуждения трех глав, ободряли тех, кто писал в подобном духе на Западе. Они стали осуждать Кирилла Александрийского, вероятно, за его старание подвергнуть анафеме сочинения Феодора, ревностно защищали сочинения Феодора, объявляли, что папа становился противником определений Халкидонского собора, писали письма в разные места, в которых доказывала неправильность осуждения трех глав и тем настолько возмутила церковь, что в некоторых местах дело между спорящими доходило до кровопролития. Они обращались с прошением к императору Юстиниану и доказывали ему, что современник IV Вселенского собора св. Лев папа был защитником сочинений Феодора Мопсуестского. За все это диаконы Рустик и Севастиан вместе со многими другими участниками их «заговора и скопа» лишены были своего церковного достоинства (Д. V. 337. 339. 340. 342). Этим дело сопротивления папе Вигилию не ограничилось. Чем более распространялся слух на Запад о поведении папы в Константинополе, тем более возрастали церковные смуты там. Епископы африканские оставались верными своему прежнему убеждению. Они собрали собор (в 550 т.), папу Вигилия за его согласие осудить трех глав отлучили от церковного общения, пока он не принесет покаяния, писали императору Юстиниану в защиту трех глав[49]. Иллирийские епископы также подняли свой голос в защиту тех же глав. Иллирийский собор (в 549 г·) написал также послание к императору, в котором доказывалась неправота осуждения трех глав; тот же собор осудил одного из епископов (Бенената) за то, что он осмеливался порицать три главы[50]. В отдаленной Галлии также обнаружилось церковное возмущение против папы, о котором распространился слух, что он идет вопреки постановлений своих предшественников (Д. V. 349 и др.); тоже было и в других местах (Д. V. 345).
Но самым сильным борцом против осуждения трех глав был на западе епископ африканский Факунд, который около этого времени издал свое обширное сочинение под заглавием «В защиту трех глав». В нем он вооружается всею своею ученостью и своим остроумием на защиту каждого из трех лиц, осуждение которых требовалось. Наложим главнейшие мысли этого сочинения. В защиту Феодора мопсуестского Факунд писал: Феодор умер в мире с церковью; он был хвалим мужами достоуважаемыми, целый собор антиохийских епископов писал в его защиту. О нем не произнес осуждении собор Халкидонский, когда читалось на нем послание Ивы, в котором осыпается похвалами Феодор; собор потребовал от Ивы, чтобы он произнес анафему на Нестория; что же касается до Феодора, то собор, несмотря на то, что слышал хвалы ему, не потребовал осуждения Феодора, значит собор щадил его[51]. Изыскивая основания для осуждения Феодора, напрасно ссылаются на пример Кирилла, который порицал Феодора. Кирилл порицал и защищал Феодора, — и притом: как будем следовать Кириллу в осуждении Феодора, когда это будет нападением на собор Халкидонский, на котором не осужден Феодор? Если в точности следовать по стопам Кирилла, пришлось бы порицать и осуждать и Иоанна Златоустаго, архиепископа Константинопольского; ибо когда Аттик архиепископ Константинопольский внес имя Иоанна в церковные помянники, Кирилл писал ему: «прикажи вычеркнуть имя Иоанна из списка епископов. Если же это позволительно, то позволительно внести и имя предателя Иуды в число имен апостольских». Теперь почему же в отношении к Иоанну Златоусту не следуете Кириллу, а в отношении к Феодору хочете следовать?[52] Напрасно делают, когда хотят осудить Феодора как еретика, принимая во внимание его заблуждения: еретик не тот, кто заблуждается, но тот, кто, будучи уличен в неправославии, однако же остается упорным[53]. Св. отцы, прежде чем осудить кого-либо как еретика, сначала увещевали его, чтобы он изменил свои мысли к лучшему; когда же он не образумливался, угрожали ему осуждением, давали ему срок на размышление, какой находили нужным. В этом смысле и Апостол говорит: еретика человека по первом и втором наказании отрицайся (Тит. 3:10). Как же осуждать Феодора как еретика, когда он умер. Не значит ли это поступать вопреки примеру отцев и к нарушению заповеди Апостола? И могут ли быть соблюдены правильные формы церковного судопроизводства? Пусть явится обвинитель против Феодора и в доказательство своего обвинения сошлется на сочинения его; но может ли он с клятвою подтвердить, что все, что выдается за сочинения Феодора, действительно написано Феодором? Потом, собор Халкидонский по делу Ивы, осужденного собором разбойничьим заочно, заявил: «никто да не судит отсутствующего», а вы хотите судить не только отсутствующего, но даже умершего. Неужели легче впасть в ошибку касательно живого, и труднее впасть в ошибку касательно умершего? Далее, на суде церковном каждый подсудимый может отрекаться, что он не делал того в чем его обвиняют, или как-нибудь объяснить дело к своей выгоде, или наконец отказаться от заблуждений, в каких обвиняется. Но Феодор не может воспользоваться всеми этими выгодами подсудимого живого. Разве
