улыбаясь.
— И что? — не понимаю я.
— Традиция такая — нужно обязательно похитить и увезти красивую девушку. Не беспокойся, ничего плохого с ней не случится, покатают по полям и привезут. Иди к своему шатру, может быть она уже там.
Он говорит это добрым мягким тоном, но мне всё равно неспокойно, меня начинает потрясывать от всего этого. Я успокоюсь только тогда, когда она опять окажется рядом со мной. Бегу к шатру.
Вернутся обратно оказывается не так-то просто. Продираюсь сквозь толпу когальцев, путь мне перегораживают то какие-то телеги, поставленные поперек дороги, то стадо овец, то ведут огромного яка. От него я сама отскакиваю и терпеливо жду, когда его проведут.
В суматохе теряюсь и не сразу нахожу верное направление, бегая вокруг ярморочных рядов. Иногда мне кажется, что они специально развернули прилавки, чтобы ещё больше запутать меня. Всё пестрит у меня перед глазами, яркие наряды когальцев сливаются в одно сплошное пятно. Наконец я вырываюсь из заколдованного круга и вижу в конце ряда наш шатер.
Добегаю до нашего места, столик убран, костер почти угас, распахиваю дверцы и врываюсь в наш шатер. Одеяла, служившие нам постелью, сложены стопкой друг на друга и убраны к стене, на них как на троне восседает Лера, сложив по-турецки ноги, и копается в смартфоне. Олеси здесь нет, как и Ани. Лера вздрагивает от моего неожиданного появления и зачем-то прячет телефон.
— Где Олеся? — громко спрашиваю я.
С минуту она обескураженно на меня смотрит, затем удивленно произносит:
— Вы же вдвоем уходили, у тебя и нужно спросить.
— Она приходила обратно?
— Нет, — мотает головой Лера, спускаясь с одеяльного трона.
— А Аня где?
— Вернулся Кирилл, Аня ему сказала, что хочет домой, что ей тут не нравится и они ушли, — равнодушно пожимая плечами, сообщает Лера.
— В смысле ушли? Куда ушли? — я вконец теряю самообладание и уже кричу на Леру.
— Взяли рюкзаки и пошли. Кирилл сказал, что договорился с кем-то, что их переправят через реку, — отвечает Лера.
— А Игорь?
— Не знаю ничего про него, может быть тоже с ними отправился.
Стою, как громом пораженная. Олесю в неизвестное место увезли когалы, Кирилл, Игорь и Аня просто бросили нас здесь одних, и ни слова не сказав свалили домой. Обшариваю взглядом шатер. Мой рюкзак на месте, Олесин тоже, и Лерин (я его ещё тогда на плоту заприметила), а вот вещей Кирилла и Ани точно нет. Ещё лежит объемный синий рюкзак и один небольшой сбоку — то ли это оба Данины, то ли ещё один Игоря, я не помню.
— Это чьи рюкзаки, твоего парня? — спрашиваю её.
— Не знаю, — присмотревшись, отвечает она, — а что?
— Ты не знаешь, какой рюкзак у твоего парня? — снова кричу на неё.
— Тише ты, дай подумать, — ворчит она. — Синий точно его. А зеленый я не помню чей, может быть тоже его.
Молчу, нервно покусывая нижнюю губу. Аня ещё могла так поступить, она очень эгоистичная и ей плевать на всех. А вот Кирилл? Он был воплощением для меня идеального мужчины, поэтому никак не хотелось верить в то, что он способен бросить на произвол судьбы двух девушек в незнакомом странном месте, даже не предупредив. Но он же не знал, что Олесю похитили, может думал, что нам хорошо тут, мы развлекаемся, начинаю оправдывать его.
— Дарина, что вообще происходит? Почему ты такая взбудораженная? — Лера прерывает ход моих мыслей.
— Олесю похитили, — произношу я дрожащим голосом.
— Как похитили? Кто?
— Когалы, — отвечаю я, еле сдерживая себя, чтобы не разреветься. Падаю на колени перед своим рюкзаком и начинаю рыскать в поисках смартфона. — Схватили, завернули во что-то черное, бросили на круп лошади и ускакали в неизвестном направлении.
— Шутишь? — со вздохом произносит Лера и опускается рядом со мной на корточки.
— Нет.
Наконец я нахожу телефон, набираю код разблокировки — нет сигнала. Конечно, нет. Его и вчера не было. В отчаянье сжимаю бесполезный аппарат в руке и выбегаю из шатра. Лера бежит за мной.
— Дарина, ты куда?
Тут до меня доходит, что может быть мой оператор не ловит, а у Леры может быть другой оператор и ловит. Что она там смотрела, когда я вошла?
— Лера, дай мне свой телефон, — я резко останавливаюсь и оборачиваюсь к ней.
— Зачем? — она подозрительно на меня смотрит.
— У меня не ловит, а у тебя работает, ты лазила в Интернете, когда я вернулась. Дай мне, я наберу им, — настойчиво требую я.
— Нет, у меня тоже не ловит, — испуганно произносит она, — я просто фотки смотрела, что наснимала здесь. И он в шатре остался, — она показывает мне свои пустые руки.
Разворачиваюсь и бегу дальше.
— Дарина! — кричит она мне вслед.
Я возвращаюсь тем же путем, что мы пришли сюда с реки. Может быть, они ещё недалеко уплыли, может быть, если они увидят меня или услышат, как я кричу им, то вернутся. Спускаюсь с кручи, огибаю кусты и выбегаю на мостки. Плота нет.
Неужели далеко уже уплыли? Я вглядываюсь в горизонт, но тщетно — вода и туман, ничего не видно — всё белым бело.
— Кирилл! — кричу я изо всех сил, набрав побольше воздуха в легкие. — Аня! Игорь! Вернитесь!
— Кирилл! Аня! Игорь! — вдруг слышу позади себя. Лера вбегает на мостки и вопит, что есть мочи.
Рвем глотки, но всё понапрасну. Не слышно ни ответных голосов, ни всплеска весел. И не видно никаких очертаний.
— Они, наверное, уже на том берегу. Ори — не ори, не услышат, — наконец говорит она. — Пойдем.
— Куда? — всхлипываю я. — Может быть, перевозчик вернется, и я у него спрошу.
— А если не вернется? А если он там останется? Мы же не знаем наверняка. Лучше пойдем поищем Олесю. Поспрашиваем у людей, кто русский знает, — предлагает мне Лера.
Её доводы мне кажутся убедительными, и я соглашаюсь. Поднимаемся наверх. Пока мы бегали до берега и обратно, обстановка в шатровом городке заметно изменилась. Народ весь слинял, словно все попрятались по шатрам и сидят там, боясь нос высунуть на улицу. Ярмарка опустела, только оставленные прилавки и совсем немного мусора, выроненного торговцами и покупателями, да примятая трава указывали на то, что только что тут происходила оживленная торговля.
Мы пытаемся заговорить со встретившимися нам по пути когалами, но они не хотят с нами разговаривать. Шарахаются от нас и лепечут что-то на своем когальском. То ли правда не знают русского, то ли притворяются.
В итоге мы возвращаемся к своему шатру ни с чем. Пуления Авсеевна хлопочет с обедом,
