— Синьорина Сальва! Бьянка, вы слышите меня?
Она медленно кивнула, поднимая глаза.
— Что, черт возьми, вы тут делали? Я же мог причинитьвам боль!
— Вы это и так сделали, — прошептала Бьянка.Притронувшись к макушке, она поморщилась — там уже образовалась большая шишка.
— Вы еще большего заслуживаете, — пробормоталграф. — Ну кому могло прийти в голову, что вы будете ночью бродить по домув мужском одеянии?
— Нет-нет, милорд, — поспешила заверить егодевушка. — Не тревожьтесь, я не бродила по дому. Дело в том, что я толькочто вернулась домой.
Гнев Йена постепенно сменялся недоверчивостью.
— Вы выходили из палаццо? В таком платье? —засыпал он невесту вопросами. — Но зачем?
— Если бы жить вам осталось всего семь дней, то вы бынаверняка постарались потратить их наиболее плодотворно, — промолвилаБьянка.
— А вот если бы вы были невиновны, как утверждаете, тоу вас оставалось бы куда больше семи дней, — отозвался граф на еезамечание. — Так что следует ли мне принимать ваши слова как признание?
— Нет. Скорее, как оценку моей жизни в качестве вашейсупруги. — Этими словами она надеялась немного охладить ликование,слышавшееся в его голосе.
Ее уловка удалась. Бьянка готова была поклясться, что до ееслуха донеслось низкое ворчание Йена. Но потом она поняла, что этот звукисходит не от обнаженного мужчины, склонившегося к ней, а откуда-то сверху, издругой части палаццо. Граф повернул голову на неожиданный шум, оба напряженновслушивались в зловещую тишину. Сделав Бьянке знак молчать, Йен стал быстроподниматься по лестнице, перешагивая сразу через две ступеньки. Бьянкаследовала за ним, стараясь не замечать резкой боли, которая пронзала ее теловсякий раз, когда она пыталась повернуть голову. Она была довольна, что на нейузкие лосины, а не пышные юбки, которые мешали бы ей передвигаться.
Достигнув лестничной площадки, оба остановились. Йенпоставил свечу на полку и кивком головы велел Бьянке оставаться на месте. Ееголова раскалывалась от боли, и, решив, что уже задала в эту ночь графу немалозагадок, она послушно выполнила его приказ. Похоже, шум раздавался из еелаборатории, которая находилась дальше по коридору. Видимо, убийца, кем бы онни был, явился сюда в поисках трупа Изабеллы. Какую же глупость она совершила!Надо было подождать негодяя там и встретить его во всеоружии. Забыв о боли,девушка направилась вслед за графом. Она догнала его, когда он медленноповорачивал ручку двери лаборатории.
Дверь приотворилась без единого звука. Окно, расположенноена противоположной от двери стене, видимо, было разбито вором. ИнструментыБьянки были вытащены из ящиков и разбросаны по полу. Человек в плаще стоялпосреди всего этого бедлама и внимательно изучал какие-то бумаги. Йен рывкомраспахнул дверь, вошел и тут же наступил на что-то острое. Выругавшись, онприблизился к грабителю и занес над его головой серебряную подставку, которуюпо-прежнему держал в руках.
Однако грабитель быстро оглянулся и отступил. Похоже, графничуть не испугал его.
Йен бросился за грабителем, но тот быстро вылез в окно иперепрыгнул на крышу соседнего дома. Граф видел, как ловко тот пробирается поскользкому коньку крыши, держа под мышкой пачку бумаг одной рукой и размахиваядругой для равновесия. Босому и безоружному, Фоскари было легче двигаться.Грабитель перепрыгивал с одной крыши на другую — Йен по пятам преследовал его.Вдруг он поскользнулся и едва не сорвался вниз, успев, однако, вовремяухватиться за каминную трубу. Выпрямившись, он заметил, что незнакомец лежит.Одним прыжком Йен настиг негодяя и бросился ему на плечи. Несколько мгновенийграбитель не двигался, придавленный тяжестью графа. Его сердце неистовоколотилось.
Наконец он принялся вертеться и брыкаться, силясь стряхнуть ссебя графа. Он не обращал внимания на то, что острый конек крыши впился в еготело, а соболий плащ стал соскальзывать. Граф попытался ухватиться за конек, ноудержал в руках лишь плащ; мех заскользил по гладкой крыше. Йен подумал, чтоможет погибнуть, когда, словно на санях, его понесло вниз по пологому скату.Господи, все решат, что он сошел с ума! Безумное ночное преследование какого-тотипа по крышам — это совсем не похоже на него и выходит за рамки размереннойжизни Йена Фоскари. Однако все это происходило на самом деле и, черт возьми…нравилось ему!
Йен увидел, что край крыши стремительно приближается.Выругавшись, он напряг все силы и ухватился за два обломанных куска черепицы,моля Бога, чтобы они были укреплены.
Бог услышал его молитву. Граф повис на самом краю. Второйраз он был так близок к смерти. Прошлый раз, оставшись в живых, он испытал больи страдание. Ему хотелось умереть, хотелось, чтобы Господь забрал к себе его, ане Кристиана. Теперь вместо этого он чувствовал пьянящее веселье. «Ты всегдаумел постоять за себя», — прозвенел в голове голос Моры, но сейчас этобыло не важно, куда важнее было теперь забраться на крышу. Застонав, графподтянулся, закинул ноги на крышу и встал.
Незнакомец сбежал, оставив ему свой плащ. Закутавшись внего, потому что ночной холод пронизывал его нагое тело, Йен стал пробираться ксвоему дому. Поскольку незнакомец бежал, прихватив рисунки Бьянки, он навернякаявился в его палаццо в поисках трупа Изабеллы. Вот только откуда ему известно,что тело было там? И откуда он вообще знал о существовании трупа? Йен никому изАрборетти не сказал об Изабелле; о ней знали лишь Франческо, Роберто и Джорджо.Все время, пока труп находился в доме, лаборатория была заперта, так что никтоиз слуг не мог увидеть его. Бьянка?.. За ней следили с той самой минуты, какона оказалась в его палаццо. Она никому ничего не могла передать. Если только…
Если только все это не было задумано заранее. Если толькоона раньше не спланировала все, включая и свой переезд в его дом вместе струпом Изабеллы. Граф фыркнул. Хитрая, подлая, изощренная дрянь. Нет уж, ничегоу нее с сообщником не выйдет, пообещал себе Йен. Им не обмануть его.
Фоскари двинулся вперед быстрее, опасаясь, что Бьянкасбежит, осознав, что ее план не удался. Подгоняемый яростью, он вернулся в свойдом и, оказавшись в лаборатории, лениво огляделся по сторонам, будучи почтиуверенным, что не найдет здесь Бьянки.
Поначалу ему так и показалось. Но тут из угла комнаты Йенуслышал какой-то слабый звук, напоминающий не то всхлипывание, не то мяуканье.Там, сжавшись в крохотный комочек, сидело юное существо, та самая злобнаяпреступница, о которой он только что думал. Впрочем, сейчас она меньше всегонапоминала изощренную убийцу, скорее, походила на обиженного ребенка. Графопешил, не понимая, что стало причиной слез, но ему тут же пришло в голову, чтоего невеста проливает слезы от неудачи ее сообщника.
Оторвав взор от инструмента, который сжимала в руках, Бьянказаметила раны на ногах графа и хотела было найти среди своих разбросанных вещейбинты, чтобы перевязать их, но Фоскари остановил ее.
