осторожно спросила Ови, усевшись рядом и взяв Кенциля за руку.
— Ты нарушаешь правила, дитя, — непривычно меланхолично ответил он, вновь утираясь рукавом. — Твой авторитет начинает трещать по швам.
Девушка вспомнила о том, как выглядит злополучная картина в подземелье. В горле застыл ком, она не нашла в себе силы сказать что-либо.
— Никогда ещё мы так не унижались перед властями города, — прервал разговор с великаншей Хольбериц. — Овроллия, ведомо ли тебе, что теперь твоё расследование окончено? А значит, через неделю-полторы сюда прибудет верховный юстициар, и никто не защитит тебя от его изощрений. Поверь, этот старик явно носит в себе вашу, южную кровь. И пытки, чужая боль и крики доставляют ему неимоверное удовольствие.
— Таков ваш порядок?.. — обратилась она к академикам. — В моём королевстве пытки запрещены давным-давно, и…
— Сколько раз у вас сменялись правящие династии? — прервал коротышка гласом суровым, патетическим, словно он начал читать лекцию. — Сколько гражданских войн видело королевство Вайндуол на протяжении последних столетий?..
— Ты ещё сегодня утром призналась, что одна из нас, — прервала порывы Хольберица магистресса Альцира. — А теперь вспоминаешь о своей прошлой жизни. Овроллия, вы, ученики последнего курса, уже взрослые люди. За свои слова и поступки нужно отвечать. Я, как и сидящие здесь люди и, — она кивнула в сторону молчащего полурослика, — не совсем люди, уверена в твоей невиновности. Но своими действиями ты пока только пытаешься доказать обратное.
— О чём речь, госпожа? — послышалось с заднего ряда.
— Не нужно привлекать внимание посторонних, даже друзей, — ответила великанша, скрестив пальцы в замок и положив на них подбородок.
— Илес лучше всех знает академию! — осмелилась повысить голос девушка. — Без его помощи мне никак не узнать… не найти следов злодея!
— Не кричи, — прошептал Кенциль. Ови почувствовала холод его рук, схвативших её запястье.
В зале собраний повисло неловкое молчание. Заместители архимага тоскливо рассматривали Овроллию, пока сам ректор продолжал думать о своём, прикрывшись ладонями. Внезапно он выпрямился, положил руки на стол, в глазах его вспыхнул магически голубой огонь. Он зачитал своим стеклянным голосом прямо, без эмоций, словно был судьёй:
— Ты должна понимать, Ласточка, что наша академия построена на принципах, берущих своё начало от базовых основ, таких как законность, следование мудрости и гласу разума, а также подчинение строгой иерархии. Нам тяжело судить о королевстве, в котором ты родилась, но уверен, что и оно основано на сводах правил. Тебе наказано: вести себя тихо, не привлекать чужого внимания. Ты же беспокоишь окружающих, впутываешь в расследование друзей, привлекаешь внимание шумом и безответственными действиями.
— Прошу прощения, господин архимаг, — не поняла девушка, — но каким образом я потревожила окружающих?..
— Вас видел канцлер, — пояснил Паристо. — Он доложил мне аккурат после того, как вы исчезли со двора.
— Вы сами отправили меня в ту башню! — вновь накалилась она.
— Но мы не говорили, что башню нужно исследовать сейчас же, — продолжил звенеть напоминающим бьющееся стекло голосом ректор. — Канцлеру был дан приказ покинуть башню к сумеркам и оставить её открытой, я распорядился ещё до утреннего собрания. Он знал, что скорее всего в башню явлюсь я самолично, а в своих делах я не терплю свидетелей. Тебе следовало подождать.
— Терпение — одно из важнейших качеств наших выпускников, — поддержал профессор, и Ови почувствовала, как остаётся одна, окружённая забором без ворот, словно вокруг неё соорудили клетку. — Но Паристо, я бы не был Кенцилем Золотоносным, если бы не умел добывать золото из руды без применения магии, а лишь со знанием горного дела, химии и технологии расщепления. Она до сих пор находится в состоянии сильного стресса, учтите это, когда её ошибки заполнят строки ваших пергаментов.
Казалось, луч света проник в помещение, одарив Овроллию своим благословением. Словно незримая ноша спала с плеч девушки, она сказала себе: «Я не одна».
— Ты добывал золото для стен академии больше восьмидесяти лет, старый друг, — в голосе Паристо наконец дрогнуло что-то, будто всё стекло осыпалось, обнажив голос обычного старика. — И я этим утром подчеркнул, что перед нами — дочь рыцарей, а не наша соотечественница. Я был и остаюсь на твоей стороне, дитя зелёных равнин. Докажи, что ты одна из нас. Отныне и впредь ты будешь осторожна в своих речах и поступках. Это нужное качество для того, кому предстоит найти преступника.
— Даю слово, — Ови поднялась с лавки и выпрямилась. — Но, прощения, нессир архимаг, уважаемые магистры… Каким образом мне продолжать расследование, если юстициары будут на каждом шагу?
— Академия пронизана сетью туннелей, все выходы в город, конечно, давным-давно засыпаны. Однако у тебя уже есть проводник, тот, кто знает катакомбы лучше любого человека… — Паристо подозвал к себе жестом безучастного до сей поры полурослика. Илес подбежал и встал рядом, прогоняя сонливость с лица. — Не шумите и не показывайтесь на виду. Юстициары между делом поинтересовались, если вы не слышали, как вам удалось попасть на бастион. Я не буду интересоваться об этом. Потребую впредь быть тенями, а не теми, кто их оставляет.
Девушка и её друг переглянулись. Илес позволил себе лёгкую улыбку, Ови ответила тем же.
Когда академики отпустили подопечных, те попрощались с профессором Кенцилем и остались рядом с залом собраний вдвоём. Обдумывая сказанное и пытаясь спланировать следующий день, Овроллия спросила не то саму себя, не то Илеса:
— Куда пропала моя птица?
Глава 2.1 Три клинка
Следующим утром Овроллия проснулась раньше однокурсниц и сразу проверила клетку, которая всё ещё оставалась пустой. Умывшись и собравшись, чародейка взяла флягу у Кресци, оставила ей записку и до первых звонков, предвещающих общий подъём, отправилась через воздушную галерею в столовую. По дороге её провожали полными подозрения взглядами патрулирующие этажи юстициары и академские маги. Как она услышала из их разговоров, ни те, ни другие не любили друг друга, стараясь не контактировать и избегать ненужного общения.
В столовой девушка потребовала от слуг из числа полуросликов ранний завтрак для себя и сухой паёк, говоря, что не сможет ни отобедать, ни отужинать сегодня. Презрительно покачав головой, старшая кухарка, на вид почти ничем не отличимая от мужчин-кухарей, за исключением отсутствия растительности на лице, распорядилась исполнить её волю.
Когда Ови закончила с творожным пирогом, ломтём сыра и морсом, а также спрятала несколько хлебцев и ломтей сыра и приторочила взятую у Кресци флягу с напитком, в столовой появился Илес. Оглядываясь и замечая, что никто не наблюдает за ним, он присвистнул и жестом подозвал подругу к себе.
— Пойдём, я кое-что покажу тебе перед тем, как мы отправимся в башню.
Полурослик повёл
