помните, как я напал на вас на поверхности?
Хоть вопрос и был откровенно риторическим, я согласно кивнул.
– Я обнаружил себя несущимся на вас с Теккененом чудовищем. Чувствовал пронизанные злобой глаза, ужасающий облик, уродливую бичеподобную руку. Я видел, как рассёк двух Часовых одним ударом, как вы пытались заморозить меня, как впоследствии выбирались из-под размахов. Видел всё, что вы испытывали, осознавая, что перчатка не желает работать. Немного страха. Смятение. Боль.
Патриций горько вздохнул.
– Опыт достался мне жутчайшим образом. Можно очнуться посередь пылающих руин, ничего не помня, но догадываясь о своей причастности, а можно, потеряв власть над телом, наблюдать за тем, какие кошмары воплощает в жизнь неведомый демон прямо на ваших глазах, и не иметь никакой возможности исправить ситуацию. Я говорил, что всегда можно что-то сделать, и я по-прежнему в это верю. Но бессилие не было выдумкой, и мне пришлось это осознать. Оно куда страшней, чем может показаться. Бессилие ломает веру, выбивает почву из-под ног. Эйр, я знаю, что такое боль. Я прошёл сквозь неё, и я не дам вам в ней утонуть, что бы вы там ни говорили. Не позволю.
Хаос, захвативший мою душу, задрожал.
«К дьяволу. Будь что будет.»
– Я перестал понимать, зачем живу. Пока мы носились по поверхности, у меня не было ни времени, ни возможности задать себе этот вопрос. Но сейчас всё вскрылось, и теперь я, мягко говоря, потерян.
– Так ещё и лорд в придачу.
– Вот именно. Лорд-охотник. – я скривился. – Чем я ему так приглянулся?
– Давайте не будем торопиться, – чуть осадил меня Джайс. – Вы поняли, что, оказывается, у вас нет смысла жизни. Нам нужно его найти.
Я изумлённо уставился на него. Патрициево лицо было совершенно серьёзным.
– Спасибо за попытку, но, боюсь, вы вряд ли сможете что-то исправить.
– Стоит попытаться, – Джайс продолжал вести свою линию. – Давайте. Вот взять, к примеру, нашего бессовестного благодетеля. Для него, как я понимаю, смысл жизни в том, чтобы защищать Гектора от посягательств со стороны этого вашего инквизитора… Адама Лоста, если я правильно запомнил.
– Да-да, Лост. И с вами я пока согласен.
– Хорошо. А также Теккенен проникся разного рода технологиями и разбил прямо в земле шикарный, не побоюсь этого слова, исследовательский центр.
Образовавшаяся беседа немного оживила меня.
– Я же с ним, считайте, весь день проходил, – подключился я наконец. – Возможно, что и его техническая занятость направлена исключительно на продвижение оборонных планов.
– Так или иначе, мы пришли к тому, что держит старика в Альтериуме. Точнее, кто, если только мы сами в свои же небылицы не уверовали по ошибке.
– Положим, так. Но что дальше? – я все никак не мог взять в толк, чего добивался Джайс.
– Это как элементарный пример. Пример того, что даже здесь. – подчёркнул Патриций. – Даже здесь есть возможность найти себе повод отказаться от всяких самоуничтожительных деяний. Теперь осталось выяснить самое важное. Эйрен, на данный момент вы попали в тупик, но что могло бы, на ваш взгляд, вас из этого тупика вызволить? Ради чего, хотя бы теоретически, вы могли бы жить?
Я грустно опустил голову, не слишком надеясь на то, что смогу хоть к чему-то прийти. Мысль объявилась сама, будто вынырнув из-под одеяла мрака.
– Я мог бы жить, будь я кому-то нужен. А иначе… какой толк от всего этого? Я нужен одному Тархару. Мёртвым.
– Не говорите так. Не только Тархару вы нужны. Вовсе нет.
– Ну и кому же?
Патриций изрядно смутился. Наконец, приняв какое-то решение, он ответил:
– Зови меня Патриком. – и покраснел.
Сказать, что я был удивлён – ничего не сказать.
– Я… не совсем понимаю, к чему вы… ты… вы клоните…
Впервые за всё время вечная невозмутимость Джайса улетучилась, словно её и не существовало – он сидел, уронив взгляд в пол, не решаясь даже покоситься на меня.
«Что это значит? Постой. Неужели…»
Альтериум встретил меня холодно, и я никак не мог отделаться от преследовавшей меня злобной промозглости. Но в тот момент сердце поймало какой-то новый незнакомый ритм. Я почувствовал немыслимое – тепло. Новорождённое, робкое, но уже такое сильное.
С минуту мы просидели в полнейшей тишине. Я удивлённо рассматривал своё потепление, Джайс, казалось, вовсе потерял связь с реальностью, однако, сделав над собой усилие, поднял свои омуты прямо на меня.
– Если вы так нуждаетесь в поддержке, я готов ею стать.
Не знаю, показалось мне или нет, но я почувствовал, что краснею. Думать снова стало трудно, только теперь по другой причине.
«Ну и что с ним делать? Отказать? Как же я откажу-то, по какому праву… Нет, ну нельзя же так сразу. Он сам не знает, о чём говорит, во что ввязывается. А во что он ввязывается? Самому бы знать. Везде сомнительные перспективы. Ещё и эти хлюпания сверху, что за дела? Неважно… Думай, Эйрен, думай. Это риск, но он сам на него идёт, осознанно. В конце концов, мы с ним в похожих положениях. И что с того? А то, что… Или нет… Так, а ну прекрати. Стоит попробовать.»
– На «ты», так на «ты». Но со мной будет только плохо. Посуди же сам – я здесь всего день, а такое чувство, что уже кому-то насолил. И этот кто-то настроен серьёзно.
Патрик, обрадовавшись моему согласию, пустил в ход свои обычные возражения:
– Да сдюжим мы, никуда не денемся. Ты ведь тоже подумай: как это всесильный лорд не смог за этот день до тебя добраться? Так, может, не такой он и всесильный?
– Послание-то дошло, и весьма резво, – не соглашался я. – Голос, положим, мог звучать везде, но силуэт из сгустка тумана был вызван целенаправленно.
– Возможно, у него ограниченные возможности. По сути, у нас всего два разумных варианта, – пустился в рассуждения Джайс. – Либо Тархар не может в сию же минуту тебя убить. Либо не хочет.
– Не хочет? Ага, как же.
– Тот же вопрос и к тому, зачем ему в принципе твой хладный труп.
– Неизвестно. Как и неизвестно, хочу ли я это знать.
– Спорный вопрос. Если бы его мотивы могли нам как-то помочь, было бы неплохо овладеть этой информацией.
– Точно. Осталось всего лишь прочитать его мысли, – прокомментировал я саркастически.
– Может, и впрямь попробуешь?
–Насчёт этого не уверен. Вот приморозить его к его же титулу я могу, и с радостью.
– Послушай… – затормозил Патрик. – Что именно сказал тебе Тархар тогда?
– Я, лорд Эвелхейм Тархар, отныне и навсегда стану твоим кошмаром. Теперь этот мир – и твой тоже. Дьявол. Совершенно не
