Томмазо подошёл к портье — молодой брюнетке в бордовом жилете — и одарил своей самой очаровательной улыбкой.
— Добрый день!
В её глазах сразу же загорелась тепло и открытость.
— Регистрируетесь, сэр?
— Да. Но у меня нет брони. — Он наклонился, поставив локоть на стойку. — Надеюсь, это не проблема.
— Что же, я посмотрю, — захлопав ресницами, ласково ответила она. — О, смотрите. Остался один номер, президентский люкс.
Томмазо выгнул бровь.
«Только один номер? Слишком плохо для тебя, Гай. Полагаю, ты будешь спать в своей потрясающей машине»
И президентский люкс?
Идеально для него и его пары, как только они разберутся со злобным препятствием, конечно.
Он вытащил бумажник из кармана пиджака и вытащил чёрную кредитку.
— Мне подойдёт.
— О. Что ж, вы определённо пришли в нужный момент, мистер Фиерро.
Как только он передал карту, мельком увидел проходящую мимо девушку около пяти футов, с кремово-бледной кожей и тёмными короткими волосами, и сразу понял. Это она. Девушка с вечеринки. Его сердцебиение ускорилось. Кожу начало покалывать. Он почувствовал грызущее желание перепрыгнуть и наброситься на неё. Её сладкий аромат пропитал пространство вокруг и оставил затяжное чувство сильного вожделения, пробегающего по венам.
Томмазо повернулся и посмотрел, как она уходит, наслаждаясь покачиванием бёдер в облегающих шортах цвета хаки. На темноволосой голове было что-то вроде козырька, будто она собиралась поработать в саду. Милостивые боги, она прекрасна.
— Интересуетесь уроками гольфа, сэр? — поинтересовалась портье, снова привлекая его внимание.
— Простите? — переспросил он.
— Гольф. Он вам интересен?
— Почему вы спрашиваете?
— Она инструктор. — Портье кивнула головой в сторону пары, которая скрылась за углом.
— Вы имеете в виду… она преподаёт уроки гольфа? — Как это по-человечески и скучно.
— Да. Она довольно популярна среди мужчин, из-за уроков, конечно. — Подмигнула служащая. Милостивые боги. Неужели она намекнула, что его пара — шлюха?
Кровь Томмазо забурлила от колючего гнева. Этого он не мог вытерпеть. Его паре платят мужчины, и все смотрят на её милую попку в этих обтягивающих, но отвратительно обычных шортах, доступных в любом магазине, а она обучает досуговому спорту за деньги!
О чём, чёрт возьми, думала Вселенная, дав ему такую… такую… такую… обычную пару?
«Ты идиот».
Она совсем не обычная, а обладала уникальной квалификацией, чтобы стать его идеальной парой. В постели и в жизни.
Не то, чтобы он хотел такой жизни. Реальность заключалась в том, что его прошлое не позволяло завязать традиционные отношения. Люди, которых он любил, всегда… ну… умирали. И не просто умирали — их жестоко убивали. Память о семье, включая шестимесячного племянника, маленького Энтони, будет вечно преследовать Томмазо. И Эмма. Нет, она не умерла, но была очень близка к смерти. И, да, он любил её. Она видела в нём хорошее, когда он находился в таком сумеречном состоянии, где жизнь не имела смысла. Но и её безопасность он не смог обеспечить. Он отдал её Мааскаб и наслаждался каждым мрачным моментом, а сердце всё глубже падало в пропасть, не в силах быть свидетелем его действий. В лучшем случае мир, в котором Томмазо жил, можно назвать опасным, и ничто в настоящем или прошлом не соответствовало традиционным отношениям.
Тем не менее, потери были не просто его адом, а стали причиной сражаться. Рана, которая никогда не заживёт и всегда напоминает об истинном приоритете: некоторые рождены для боли. И если повезёт, он будет нести смерть. Но видеть своих родных и их детей, лежащих лицом вниз вокруг стола и на полу в луже крови — воспоминания, которые будут мучить Томмазо до последнего вздоха.
— Сэр? — Служащая щёлкнула пальцами. — У неё урок в семь утра. Могу внести вас в список.
Томмазо задумчиво прищурил глаза.
— Внеси на весь месяц. Или год. Настолько долго, как позволяет ваша система.
Служащая нахмурилась.
— Простите, сэр?
— Ты слышала меня. Исключи её из расписания. — Он ткнул пальцем в карточку в её руке. — Вперёд. Чего бы это ни стоило.
— Ох… ладно. Как угодно. — Портье постучала по клавиатуре, а затем протянула ему набор карточек-ключей. — Всего через несколько минут начнётся бесплатная дегустация вин, а завтрак с пяти тридцати.
Он кивнул.
— Спасибо. Не могли бы вы сказать, где найти магазин одежды? — На нём до сих пор байкерский наряд. Как Андрус это выдерживает? Кожа продолжала натирать ему яйца. — Я… авиакомпания потеряла мой багаж, — солгал он, не желая объяснять, почему явился без дополнительной одежды.
— Дальше по коридору, направо. Там несколько магазинов.
— Спасибо. — Он обернулся в момент, когда Гай неторопливо подходил, с раздражением на лице. Вероятно, из-за того, что предпочёл бы находиться дома с Эммой и… и… и… Проклятье. Он никак не вспомнить его имя. Кукамонга? Ка-пой-пой? Короче, с ребёнком. Томмазо проигнорировал Гая, притворившись, что они незнакомы, но затем замедлил шаг, когда дошёл до другой стороны вестибюля, просто чтобы услышать…
— Что? — заорал Гай. — Что значит, у не осталось номеров? Я уничтожу твою душу и превращу тебя в дымящуюся кучу навоза, если ты немедленно не исправишь это!
Томмазо улыбнулся и пошёл дальше. Гай может сколько угодно кричать, но не способен превращать людей в навоз.
«И мне достался последний номер».
ГЛАВА ШЕСТАЯ
— И это всё? Не может быть! Это бесчеловечно. — Томмазо покосился на аккуратно сложенные стопки яблочно-зелёного и мандаринового цветов рубашек для гольфа, бермуд оттенка щербет и клетчатых брюк для гольфа.
Продавец, молодой человек лет двадцати с торчащими светлыми волосами, показал на бутик одежды напротив.
— Вы смотрели в «Солнечной хижине», сэр?
Томмазо чуть не вырвало на свои же туфли из итальянской кожи за две тысячи долларов, которые так не сочетались с кожаными брюками.
— В магазине продаются только купальники.
Будь он проклят, если появится
