— Что вы можете сказать о его отце? Вашем муже?
— Его убили.
— Когда? В то же время, когда вас разлучили с сыном?
— Приблизительно, — кивнула она.
— У вас есть какие-то догадки относительно местонахождения вашего сына?
Догадок у нее не было. Как не было фотографий сына и мужа, ничего, за что Пул мог бы зацепиться.
— А как зовут вашего сына?
Уж это она должна знать.
— Каспер.
— Хорошо. А его фамилия?
— Просницкий. Его отца звали Эллис Просницкий.
Когда Лина Просницкая ушла, Пул откупорил бутылку красного вина и налил себе изрядную порцию. Потом посмотрел на блокнот, открытый на странице с вопросами, оставшимися без ответов. Уходя, женщина не оставила никаких координат, но заявила, что ее сын Каспер знает, как ее найти. Это выглядело абсурдно, как, впрочем, и все ее поведение. Обычно Пул избегал подобных клиентов, но миссис Просницкая вручила ему пятьсот долларов наличными, попросив сделать все возможное, чтобы найти Каспера, а если не найдет, то оставить эту сумму себе как плату за старания. Женщина была такой странной, что вряд ли кто-нибудь еще взялся бы ей помочь. Поэтому Пул согласился, а она слегка кивнула, не проявив при этом ни малейшей радости или хотя бы признательности.
Еще его удивило полное отсутствие озабоченности по поводу судьбы сына. Их «разлучили». Мужа ее убили. Но она не знает, при каких обстоятельствах это произошло. И говорит об этом без намека на эмоции.
Однако она оставила ему адрес дома, в котором они семь лет назад жили. Все-таки какая-то зацепка.
Его мысли были прерваны появлением Карлы, которая провела день, стоя в пикете у завода Родриго Берналя. Пул с облегчением вздохнул.
— Ну как?
— Отлично, — чуть улыбнувшись, ответила она.
— Отлично?
После выпитого вина он чувствовал приятную расслабленность.
— Мы остановили завод. Приехали копы, но они просто стояли и смотрели.
— Почему?
— Слишком тихо все было. Никто не дергался — ни копы, ни заводское начальство. Вот это меня и беспокоит.
— Думаешь, у них что-то на уме?
— Не удивлюсь, если так.
— Выкладывай.
Карла пожала плечами. Глаза ее тревожно прищурились.
— Не знаю, что сказать.
— Но ты же бывала в таких переделках. Опыт у тебя богатый.
— Возможно, они собираются наехать на профсоюз. А может быть, Берналь выжидает, пока не разберется с тобой.
Пул откинулся на спинку дивана, взвешивая это предположение.
— Но, Карла, я же не раз делал такие вещи.
— Минуточку. Я думала над этим там, в пикете. В один и тот же день взрывают дом Блока и шантажируют Берналя. Возможно, мэр решит, что его дружков кто-то прессует…
— И свяжет эти два события, — закончил Пул.
— Так вот, если Берналь пожалуется Генри, а тот сочтет, что это заговор против его ближнего круга, он вряд ли удержится от того, чтобы врезать шантажистам.
Пул медленно кивнул:
— Наверное. Но будет ли Берналь жаловаться Генри? Мне кажется, вряд ли. Это значит показать свою слабость. Что касается взрыва, я не знаю…
Карла пожала плечами.
— Не знаю, настучит он Генри или нет, но сегодня вечером ты будь поосторожнее. Ладно?
У Пула вдруг возникло чувство, что он сорвался в пропасть и не знает, сколько лететь до дна.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
«Чертов ублюдок», — подумал Рыжий Генри, и это был своего рода комплимент. Прислонившись к бетонной опоре, мэр посасывал незажженную кубинскую сигару, бросая огромную тень на стену пустого склада, затерянного где-то в Низине. Напротив него в непринужденной позе стоял, широко расставив ноги, Ферал Базу. Он был на голову ниже Рыжего Генри и весил на две трети меньше, но мэр предпочитал не задевать этого человека.
— Знаешь, кто такой Артур Паскис?
Ферал покачал головой. Даже в темноте было видно, как на смуглом лице сверкают темные пронзительные глаза.
— В полиции все его знают, — пояснил Генри. — Работает у них в архиве. Легендарная личность.
Ферал молчал, выжидая.
— Он пытается найти Рейфа Граффенрейда.
Ферал снова промолчал, но Генри видел, что худое тело слегка напряглось.
— Мы направили его по ложному следу.
— Вот как?
Генри всегда озадачивал акцент Ферала. Так говорят уроженцы Карпат или мусульмане с российского юга. Такое происхождение вполне объясняло цвет его кожи. Хотя вообще-то он больше походил на индийца.
— Да. Но нам нужно, чтобы он вообще прекратил этим заниматься.
— Что именно вы имеете в виду?
— Ты должен растолковать ему, что не стоит разыскивать Рейфа Граффенрейда и вообще совать нос в это дело.
— Не убивать его?
При общении с Фералом Рыжий Генри всегда проявлял несвойственную ему выдержку.
— Нет, убивать не нужно. Требуются две вещи. Первое: архивариус должен усечь, что его раскопки могут кончиться большими неприятностями лично для него. Второе: он не должен добраться до Граффенрейда. Ты можешь это обеспечить?
— Да.
Ответ означал, что к этой теме мэр может не возвращаться.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Свернув с разбитой дороги, проходившей через Фрименс-Гэп, Паскис остановил «нэш» — номера не были полицейскими — у бензоколонки. За столом на складных стульях сидели трое мужчин, игравших в карты. Их одежда и кожа своим цветом не слишком отличались от пыли, клубившейся на дороге. Паскис решил, что это ветераны войны.
Выйдя из машины, он подошел к ним. Все пространство вокруг стола было заплевано жеваным табаком. Двое игроков подняли глаза от карт, предварительно выпустив по длинной струе коричневой жижи.
— Простите, не подскажете, как мне найти этот адрес?
Паскис прочитал адрес, сообщенный ему звонившим незнакомцем. Обменявшись быстрыми взглядами, мужчины молча уставились на него.
Паскис сделал еще одну попытку:
— Вы не знаете, где это находится?
Старик с торчащими клочками волос, который сидел ближе всех, вырвал листок из блокнота, где записывался счет. Потом набросал карандашом карту, захватав всю бумагу сальными пальцами. Вручив листок Паскису, он разразился свистящим кашлем, который, казалось, разрывал ему легкие. Карта была нарисована очень наглядно.
— Спасибо. Большое спасибо, — поблагодарил Паскис и вернулся к машине, стараясь не поворачиваться к мужчинам спиной. Отъезжая, он заметил, что они снова погрузились в игру.
