не знал, смеяться или плакать. Уговаривать духа не пришлось: распробовав добычу, он злобно сплюнул, отбросил остатки редьки подальше и обиженно завопил. Цзянь Лань торопливо обняла его и принялась успокаивать:
– Ну ладно, ладно. Умничка, Цоцо. И правильно, невкусно – не ешь. Это для голодранцев и плюгавых божков, мы такое не едим.
Только родная мать могла ласково прижимать к груди столь жуткого уродца. Дух нерождённого поелозил немного в объятиях демоницы и довольно заурчал. Принц почувствовал укол жалости, но в то же время ему покоя не давал один вопрос:
– Откуда в небесной столице взялась гигантская редька?
– Гэгэ, ты забыл? – вскинул бровь Хуа Чэн. – Повелитель Дождя привезла дары матушки-земли.
Се Лянь представил себе выражение лица Цзюнь У, когда тот открыл деревянный ящик и увидел внутри огромный дайкон. Наверное, убедившись, что овощ не представляет опасности, император бросил его духу ребёнка, как собаке кость.
Услышав слова Цзянь Лань, монстр, похоже, задумался: выскользнул из объятий матери, подскочил к отброшенной редьке, сжал её в зубах и шмыгнул за ворота дворца. Один в один собачонка.
– Не ходи туда! – закричала Цзянь Лань. – Там…
Цзюнь У, вероятно, представил духа нерождённого страже как своего питомца – охранники невозмутимо расступились, пропуская его внутрь. Цзянь Лань ничего не оставалось, кроме как последовать за сыном. Се Лянь занервничал: монстр явно недолюбливал Фэн Синя и мог ему навредить.
– Саньлан? – позвал принц.
На кончик пальца Хуа Чэна опустилась призрачная бабочка.
– Я отправил другую бабочку проследить за ним, – пояснил он.
Принц кивнул, и они вдвоём принялись наблюдать за развитием событий.
Цзянь Лань, пригнувшись, кралась тихо, как кошка.
– Цоцо… – шёпотом позвала она.
В главном зале дворца хозяин как раз сидел погрузившись в медитацию. Открыв глаза, он увидел демоницу, и она замерла как вкопанная.
Фэн Синь, удивлённый и обрадованный, поднялся на ноги:
– Цзянь Лань! Что ты здесь делаешь? С тобой всё в порядке? Хорошо, что ты пришла, помоги мне…
Раздался вопль – это дух нерождённого выскочил между ними. Он выплюнул на пол редьку, со всей силы пнул её, и огрызок угодил Фэн Синю прямо в лицо! Монстр завизжал и захихикал, ожидая от матери похвалы, а Фэн Синь, который едва не потерял сознание от удара, вытер пошедшую носом кровь и рявкнул:
– Ты что творишь?! А ну, не бузи!
Он принялся браниться, и дух разозлился ещё больше – в ответ показал генералу язык и громко завопил. Фэн Синь стрелой метнулся вперёд, намереваясь схватить паршивца, но тот разинул свою гигантскую пасть и вцепился ему в руку. Се Лянь поймал себя на мысли, что уже видел подобную сцену. Фэн Синь отчаянно затряс рукой, пытаясь избавиться от монстра, и заорал:
– Да чтоб тебя! Твою мать! По заднице захотел? Что за исчадие ада!
– Прекрати! – опомнившись, крикнула Цзянь Лань. – Кто ты такой, чтобы бить его и ругать?
Фэн Синь на мгновение опешил, стушевался и начал сбивчиво оправдываться:
– Он… Он ведь принял врага за родного отца! Как он мог с Цзюнь У… Как он до этого дошёл?
– Как? – взвилась демоница. – По твоей милости! Если бы его сраный папаша выполнял свои сраные обязанности, ребёнка бы не вырезали из утробы матери и не превратили в подобное! Исчадие ада?! Да это твоё чадо!
С каждой брошенной ею фразой Фэн Синь отступал на шаг, голос его становился всё тише:
– Но… Я же ничего не знал. И ты сама велела убираться…
– Ха! Да мне надоело смотреть, как тебя корёжит! Ты каждый день приходил с кислой харей! Думаешь, засыпая рядом с тобой по вечерам, я ничего не замечала?! Ты должен был служить этому своему принцу, должен был собрать деньги для моего хозяина, крутился как белка в колесе! Вечно уставший, раздражённый! Тебе совесть не позволяла меня бросить, вот я тебя и спровадила!
– Да, я очень уставал, но ты же меня не раздражала! Я хотел выкупить тебя!
– Довольно! – Цзянь Лань ткнула его пальцем в грудь. – В глубине души ты знал, что никогда не соберёшь нужную сумму. Ты откладывал каждую монетку, отказывал себе во всём, ежедневно давал представления, а помимо этого ещё заботился о принце и его родителях. Выкупить?! Спасибо и на том, что мне тебя кормить не приходилось!
– Но вначале ты говорила иное… Мы же условились! Я непременно исполнил бы обещание…
– Ты столько клялся мне в вечной любви, – перебила его Цзянь Лань. – И чем закончилось? Что ты мог мне дать? Единственный приличный подарок – золотой пояс, и тот запретил продавать!
Под её напором Фэн Синь с виноватым видом отступал, а демоница злилась всё сильнее:
– А этот дрянной амулет? Я, наверное, совсем сдурела, если поверила, что подобное дерьмо может кого-то защитить! Ни капли удачи не прибавилось, зато несчастья посыпались одно за другим! Ты… денег получал всё меньше, а бесился всё больше. Что ещё мне оставалось, кроме как прогнать тебя? Ждать, пока ты копыта откинешь? Ждать, пока я стану тебе противна, чтобы ты начал роптать, возненавидел меня и сам свалил?
Долгое время Фэн Синь не отвечал, и Се Лянь, наблюдающий за этой сценой, тоже не знал, что сказать. На него нахлынули воспоминания: как Фэн Синь затемно уходил на работу и возвращался домой в ночи, еле волоча ноги; как он радовался и грустил без видимой причины; как однажды, собравшись с духом, попросил у принца деньги в долг. Всё, что тогда казалось странным, теперь обрело смысл.
Фэн Синь был другом Се Ляня, его слугой – но не рабом. Он мог бы завести семью, но встретил девушку в те тяжёлые времена, когда наследного принца отправили в ссылку. Се Лянь и о себе тогда не мог позаботиться, не то что о товарище. Принц страдал, Фэн Синь тоже. Все страдали и в конце концов просто не смогли больше выносить эти мучения. Получается, Цзянь Лань первой догадалась, к чему всё идёт.
Бедняга Фэн Синь делал всё возможное, чтобы поддержать её, – даже подарил амулет и сказал, что вещица защитит и дарует удачу. Девушка бережно хранила его среди одежды своего ещё не родившегося ребёнка, но талисман не принёс им счастья.
Цзянь Лань, похоже, осознала, что наговорила лишнего, подхватила сына и направилась к выходу.
– Цзянь Лань! – окликнул её Фэн Синь. Он с удручённым видом почесал в затылке. – Ты… Вернись. Я всё ещё… Эх, я чувствую, что… хочу заботиться о вас. Должен заботиться о вас. Я же обещал.
Цзянь Лань обернулась и долго пристально смотрела на него, после чего крепко сжала в объятиях сына и хмыкнула:
– Не стоит. Я знаю, ты брезгуешь таким отпрыском, в твоих глазах он – создание тьмы. Но ничего, у Цоцо есть я.
– Я не брезгую! – возразил Фэн Синь.
– Тогда почему ты так жесток с ним каждый
