мозгов собравшихся здесь людей, отнесёт его на судно. Судно отчалит и уйдёт в открытый океан. На этом предпоследний этап закончится.
— Сработает, ты проверил? — спросил Шабен у Бартоломея Кукиша.
— Как всегда. Не первый раз умираем! — отмахнулся тот. Заметив, что Шабен нахмурился, поспешно уточнил: — Проверил и перепроверил. Давай с меня начнём, чтобы убедиться.
— А потом воскрешай тебя, чтобы исправил, — возразила голова Ванева. — Начинаем с меня. Моя работа здесь в любом случае закончена. — Скомандовала дроиду: — Отключай!
Дроид протянул руку к голове, коснулся кнопки на затылке. Глаза Ванева остекленели.
Кресло Шабена скользнуло к консолям терминалов, на стене зажёгся индикатор ID-трекеров. Десять столбцов, по два на каждого: реальный и поддельный. Все замерли, уставившись на показатели Ванева. Минута, две... На поддельном появилась очередная точка.
— Может, он живой? — с сомнением произнёс Шабен, переводя взгляд с индикатора на голову.
— Через восемь минут будем знать наверняка, — пожала плечами Торн.
— Да мёртвый он, мёртвый! — Бартоломей нетерпеливо заёрзал, заставляя кресло выделывать кренделя.
Отто Шабен на реплики соратников внимания не обратил, продолжал следить за индикатором. И лишь когда в столбце подделки появилась следующая отметка, согласился:
— Работает.
Тадеуш Ванев был мёртв уже десять минут, но система ничего не знала об этом. Его виртуальный двойник продолжал исправно посылать сигналы, не давая рекреационной сети повода начать воскрешение.
— Кончай всех по очереди, — велел Шабен.
Глория Торн встала. В кулаке у неё что-то щёлкнуло, выпустив ослепительно-яркое лезвие. Кабинет наполнился ароматом озона. Корвин невольно вжался в кресло.
— Ты не бойся, друг! Ничего об этом помнить не будешь, — попытался подбодрить его Бартоломей Кукиш. Задрал подбородок, подставляя шею под плазменный нож.
Вжиххх... Горелая квазиплоть перебила запах озона. Тело хакера задёргалось в агонии, отрезанную голову Торн кинула дроиду:
— Лови!
Поймал, положил рядом с головой Ванева. Антон сообразил, что будет следующим. Их с Глорией взгляды встретились. Ни злорадства, ни желания убивать — только решимость и сосредоточенность. Страх уступил место сочувствию: последний этап ей придётся выполнять в одиночку. Дождаться, когда судно выйдет за пределы досягаемости Гедонизма, отправить радиосигнал, запускающий процедуру рекогеренции. Потом ждать, пока воскреснет первый — Тадеуш Ванев — и сообщит, что операция идёт успешно. Потом — умереть. Интересно, себе голову она сумеет отрезать так же аккуратно? Хотя, беречь адамит будет уже без надобности... Вжиххх.
Они стояли, запрокинув головы, и смотрели на яркие звёзды.
— Папа, там есть люди?
— Неизвестно. Земляне не летали к звёздам.
— Почему?
— Звёзды очень далеко. Свет, который мы видим, идёт десятки и сотни лет.
— Разве это много? Ты сам говорил, что люди в Гедонизме могут жить ещё дольше.
— Они не люди...
— ...Друг, ты меня слышишь?
Пелена перед глазами посветлела, истончилась, тени приобрели резкость. Антон понял, что полулежит на жёстком кресле, два дроида склонились над ним. Одного он узнал — Тадеуш Ванев. Второй... дроид приветственно помахал шестипалой рукой.
— Это я, Бартоломей! Как ощущения?
Корвин сел, упёршись ногами в пол, пошевелил руками, ощупал торс, голову. Ощущения были непривычными. С одной стороны, он легко управлял всеми своими сочленениями, видел, слышал, обонял и осязал. С другой — информации поступало слишком много, словно диапазон каждого из чувств расширился и добавились новые. Внешне его тело мало отличалось от тела Кукиша, разве что разъёмов и антенн у хакера побольше, да корпус выкрашен сине-голубым, а у Антона — золотисто-чёрный.
Он попытался встать на ноги.
— Контролируй усилия! — предупредил Ванев.
Вовремя. Иначе Корвина подбросило бы до потолка. Тело дроида было сильнее квазичеловеческого в разы. И невесть насколько быстрее и выносливее.
— Где остальные? — спросил он. — Долго ещё плыть?
— Приплыли почти. Отто распорядился тебя будить, когда сушу увидели. Он на мостике сейчас, Глория пока в трюме.
Антон, а следом и Ванев с Кукишем поспешили на палубу. Они в самом деле приплыли, кораблик заходил в бухту, закрытую с моря холмистым полуостровом. Здесь всё было необычно: жёлтый песок пляжа, широкой дугой приближающийся к ним, скалы, голубеющие вдали горы. Но самым удивительным оказалось обилие зелени. В Гедонизме её тоже хватало — в скверах и парках. Но там она причёсанная, аккуратная, а здесь — дикое буйство.
— Ничего себе... — пробормотал Кукиш.
Антон разделял его чувства. Чем ближе они подплывали, тем явственнее виделись масштабы местной растительности. Трава выше человеческого роста, кусты в двадцать—тридцать метров, а деревья... о, Корвин и не предполагал, что они могут вырастать такими.
Судно специально подбирали, чтобы причалить на мелководье. Киль был убран, из днища выдвинулись лапы-ходули, подтащили к берегу, трап ткнулся в песок. Корвин сошёл первым. Хотелось быстрее побежать к деревьям-гигантам, поднимающимся сразу за полосой пляжа, рассмотреть. Нельзя. Здесь не Гедонизм, возможны любые неожиданности.
Второй на берег сошла Глория Торн. Теоретически Антон знал, какое тело готовят для бывшей начальницы, но воочию увидел впервые. Четырёхметровые ноги-колонны, три пары сильных, гибких рук, увешанный всевозможным оружием торс. Женщина-воин присела, позволяя соратникам подняться в спрятанную на груди кабину. Затем выпрямилась, пошла, сначала осторожно переставляя ноги, привыкая к новым возможностям, потом — всё быстрее.
Шабен выбирал место высадки не наобум: от пляжа в глубь леса вела дорога. Довольно широкая, гладкая, живописно изгибающаяся среди зарослей. Торн выбралась на неё, перешла на бег. Корвин вертел головой, пытаясь не то что осмыслить — хотя бы отметить увиденное. Увы, стволы деревьев мелькали перед глазами так быстро, что голова начинала кружиться. Когда за очередным поворотом женщина-воин резко остановилась, его бросило вперёд, едва из кабины не выпал, спасибо, поручень удержал.
Посередине дороги сидело чудовище. Три метра в холке, покрыто гладкой, плотно набитой шерстью, круглая морда, большие жёлто-зелёные глаза, длинные усища, уши торчком. Смотрит на человека-дроида настороженно, выжидает. В Гедонизме фауны нет, его обитатели знают о животных исключительно из доисторических текстов. Корвин лихорадочно попытался вспомнить, кто это. Точно не собака Баскервилей. Лев? Тигр? Похоже, только окрас другой. У этого чёрные и белые пятна беспорядочно разбросаны по шкуре.
Внезапно возникло в памяти: в одном из снов девочка держала такого же на руках... Трёхметровое чудовище — на руках?! Или...
Торн шагнула вперёд, шевельнула стволами плазмомётов. Чудовище поднялось на свои четыре лапы, попятилось, признавая превосходство противника. Повернулось, грациозно и быстро скользнуло в придорожные заросли. Бесшумно расступились и вновь сомкнулись верхушки гигантской травы.
До города они добежали за
