не считала и не чувствовала.
— С кем я связался, — рассмеялся Егор.
Я пыхтела, не зная, толи возмутиться, толи улыбнуться.
— Оценки — это всего лишь цифры, — добавил он.
— А ты, значит, философ? — съехидничала я.
— Может быть, а может быть и нет, — усмехнулся он, — оценка — это лишь мнение учителя о знаниях ученика.
— Есть правильные ответы и не правильные. Учитель лишь смотрит соответствие. Он смотрит, где ошибки, — заупрямилась я, хоть и понимала, что некий субъективизм присутствует в этом.
— Это относительные понятия, — начал спорить Егор, раззадоривая меня.
— Если дважды два четыре, то никак не пять и не шесть! — начинала закипать я.
— Почему нет? — рассмеялся Егор.
Весело ему, чувствую. А мне прибить хочется его.
— Если только утверждать, как краткое и яркое нелогичное выражение, — воспротивилась я, начиная беситься.
— Серьезно? — выдохнул Егор.
— Серьезно! — передразнила я.
— Зараза!
— Болван! — скинула я звонок, а затем и телефон упал где-то рядом.
Он бесил. Сильно. Но на лице растянулась непонятная, глупая улыбка. А потом я готовилась целый час к контрольной, не понимая, почему все сегодня веселились и не думали об оценках. Это ведь важно.
Мама так и не извинилась за свои слова. Но и я, впрочем, тоже за опоздание извиняться не собиралась. Наши отношения были натянуты, но мы обе сделали вид на следующее утро, что все в порядке. Наверное, я старалась не лезть на рожон только потому, что понимала, должен вернуться отец с конференции, и я заведу разговор об операции.
Я старалась быть примерной девочкой! Старалась соответствовать ожиданиям. Хотя не всегда получалось. Контрольную, кстати, я с треском провалила, а этот самодовольный болван получил пятерку, единственный из класса! И кто из нас зубрилка?
За первую неделю я привыкла к классу и кабинетам. Даже неудобные стулья не казались уже таким наказанием. Узнала почти всех по именам. Я действительно много училась и никуда больше не ходила. Знаний не хватало. Только русский язык и литература мне давались легко. Все-таки привитая с детства любовь к книгам, не прошла даром. Я не всегда знала, почему именно так пишется то или иное слово, не помнила правил, но интуитивно писала верно. Учеба отвлекала от насущных проблем.
Со следующей недели начинался новый виток восстановительных процедур — ударно-волновая терапия. Я уже проходила ее раньше с больной стопой, но сейчас все равно волновалась. Процедура эта болючая. Меня это немного пугало. Но если это поможет быстрее восстановиться, то я готова была потерпеть. Все, что я могла — это ждать. Набраться терпения и ждать возвращения на каток.
За одну парту со мной села Аврора. Мы так и остались сидеть на четвертой парте, наверное, из глупого принципа. Егор и Дима сели перед нами на третью парту, выгнав двоих мальчишек, которые раньше сидели там, на первую парту.
Не могу сказать, что всегда чувствовала себя в своей тарелке в школе. Но я начала привыкать: к шуму, к еде в столовой (но тут я особо никогда не была привередливой), к бесконечному потоку информации, к разговорам ни о чем важном.
С Егором в школе мы контактировали мало, он вообще пропускал много уроков. Удивительно, что он хорошо учился. В основном я общалась с Авой, а ещё с Валей и Евой. Понемногу я стала привыкать к их общению, хотя по-прежнему не подпускала близко.
В среду был первый урок физкультуры, на который теперь у меня есть официальное освобождение. Так как он стоял последним, я потопала домой. Но сегодня — в пятницу физкультура стояла третьим уроком. Так что я побрела в столовую одна, потому что никто не рискнул прогуливать. Уж не знаю, что там за преподаватель, что даже девочки побежали в припрыжку на занятие. Взяла чай, так и не решив поесть что-то ещё. Было тихо, потому что прозвенел звонок, оповещая учеников о начале занятий. Я открыла учебник по алгебре и пыталась понять геометрический смысл производной.
— Не хмурься, а то морщины будут, — услышала я бархатный низкий голос со смешными нотками и вздрогнула, отчего неловко выронила учебник из рук.
Подняла книгу и глянула на возвышающего надо мной парня, но только сильнее нахмурилась. Он улыбался нагло и открыто, а мне такое не нравилось никогда.
— О! Какая злючка, — рассмеялся он и плюхнулся на соседний стул.
Я сделала вдох и мило улыбнулась. Притворно так, чтобы до тошноты приторно.
— А я тебя не приглашала к себе за стол, — все ещё улыбаясь, промурлыкала я.
Наверное, из-за того, что слова, которые я говорила, и тон, разительно отличались, парень немного завис, а потом расхохотался.
— Ден, ты идешь? — к нам подошли ещё двое парней.
— Да, я догоню, — ответил он им, а потом снова перевел все внимание на меня.
Пока он отвлекся на парней, я рассмотрела его: симпатичный, зеленоглазый с темными кучерявыми волосами. Думаю, что он старше меня, не видела его в нашей параллели. Хотя у нас всего два десятых класса, а вот одиннадцатых — шесть.
— Как тебя зовут, мелкая? — спросил он, прищуриваясь.
Я не успела придумать остроумный ответ, потому что влетела в столовую Ава.
— Алёнка, пойдём, тебя Святослав Сергеевич ищет! — потянула она меня за руку.
— Кто? — не поняла я.
— Физрук наш! — пропела Ава, а потом резко покраснела, заметив Дена.
— Привет, Ава, — улыбнулся Ден своей наглой ухмылочкой.
— Привет, Денис, — прошептала она и отвернулась ко мне, — у Святослава Сергеевича правило, что освобожденные сидят в зале и смотрят.
— Понятно, — проговорила я, засунул учебник в сумку и Аврора протянула мне руку, помогая встать.
— Увидимся, мелкая, — крикнул мне в спину Ден, но я не отреагировала.
— Ты откуда Дениса знаешь? — спросила шепотом Ава.
— Я его не знаю, сам подошел. Хотел познакомиться, — ответила я растеряно.
— Не связывайся с ним. У него половина школы в постели побывали, — шепнула она.
— И ты? — не удержалась я.
— И я, — грустно ответила Аврора, когда мы зашли в зал.
Я была ошарашена ее прямым ответом. Аврора вообще была уникальной. Никогда не тушевалась, когда ей задавали прямые вопросы.
— Здравствуйте! — громко сказала я, а Святослав Сергеевич обернулся.
И тут зависла я… Он был слишком молодым для преподавателя, похож на студента, а ещё очень красивым. Серьезно, таких красивых мужчин я не видела, разве что в кино. Скулы, губы, глаза — все идеально высеченное. Его серые глаза пронзали даже с расстояния десяти метров. А фигура! Ммм… подтянутая, в меру мускулистая. Его хотелось рассматривать, как произведение искусства.
— Сафронова? — строго спросил он.
Я кивнула.
— Садись туда, — указал мне на лавку.
Я
