недостаток лесов в Китае ставит новую проблему: откуда брать горючий материал для варки и тепла?
Следующие места взяты из отличного описания профессора Ж. Вегенера (G. Wegener «Chinesisches Reich» в «Handbuch der Geographischen Wissenschaft», 1936):
«На склонах гор видны либо редкая вторичная растительность, либо голые и лысые камни, верхние части этих склонов изрезаны дождевыми потоками. Равнины и долина полностью заняты под посевы. Крайняя нехватка горючего материала побуждает жителей также в используемых под земледелие землях истреблять растительность. Рихтхофен описывает с некоторого рода ужасом применяющийся в Северном Китае инструмент, с помощью которого вырываются из почвы даже обрубленные корни. Корни трав, навоз и т. д. уже сегодня используются как горючий материал. В Южном Китае, хотя он значительно позже был заселён китайцами и плотность населения там значительно ниже, всё же истребление лесов уже зашло достаточно далеко и гигантскими шагами движется дальше; также с опустошительными последствиями. В особенности же в соседстве с плотно населёнными областями, как например, область дельты Сикианг… Китайская культура, которая при своём консерватизме ещё и сегодня в основном остаётся древесной культурой, нуждается в большом количестве древесины… так что это истребление лесов прогрессирует… этим объясняется, что даже привыкший довольствоваться малым китайский крестьянин перешагнул порог прожиточного минимума, и поэтому именно из этих провинций колоссальный поток беженцев затопил Маньчжурию. Лишённые лесов холмы и горные местности, составляющие примерно 50% всего ареала, остались неиспользуемыми».
Не нужно обладать пророческим даром, чтобы предчувствовать, что в этих областях подготавливается человеческая катастрофа. Рудольф Штайнер указывал на необходимость исследовать влияние пищи как побуждающего фактора миграции народов. Те народы, которые долгое время вели оседлый образ жизни на одних и тех же почвах, чувствуют в своей организации «беспокойство» вследствие одностороннего питания и ищут сглаживания этой односторонности. «Здесь, как и в других густонаселённых районах Китая, — говорит Ж. Вегенер, — появляется вид людей, который в непритязательности своих жизненных претензий и в своей телесной и нервной жёсткости настолько приспособлен к традиционно исполняемой ими работе в своей стране и за рубежом, что никакая конкуренция с ними невозможна. В этом и лежит, может быть, величайшая «жёлтая опасность», если когда–нибудь китайцы распространятся по земле в большем количестве, чем до сих пор!»,
Поэтому неудивительно, что коммунизм собрал там богатый урожай и был с «любовью» и без сопротивления встречен сельским населением. Вначале были уничтожены крупные землевладельцы, которые эксплуатировали землю и мелкое крестьянство и держали их на уровне нищеты. Отеческая забота государства, точнее, партии и ориентировка на коллективное хозяйство пробудили в мелких крестьянах надежды. Всякая перемена казалась улучшением в сравнении с продолжением прежнего существования. Мне кажется, что недопустимость аграрной политики докоммунистического режима является главной причиной того, что Китай, как зрелый плод, стал добычей коммунизма. Величайшим заблуждением было то, что считали, что с введением машин, NPK-удобрений и западных методов производства будут решены все проблемы без одновременного проведения крупной биологической консервационной программы природных удобрений.
Какова же ситуация в европейском центре в сравнении с обеими крайностями Востока и Запада?
Здесь умеренный климат, здесь господствует здоровое распределение лесов и полей, озёр и равнин, гор и лугов. Здесь ещё господствует здоровое крестьянство, которое обрабатывает почву традиционными методами. Но здесь уже внедряются техника, наука и хозяйственная необходимость, так что первоначально здоровые связи начинают расшатываться. Перед традиционным фермером или даже «механизатором выращивания» стоят проблемы болезни мировой почвы. Кто честно и открыто стоит в сельском хозяйстве, тот повсюду наталкивается на вопросы, даже если он неохотно сознательно с ними считается. Это чувствует крестьянин, сознаёт исследователь, на рабочем столе которого громоздятся неразрешённые проблемы плодородия почвы, воспроизводства животных, борьбы с вредителями. Один ведущий фермер высказал это кратко: «Последние двадцать лет мы тщетно пытались приостановить этот процесс». Где искать помощь?
Глава II. Почва, живой организм
Пахотная почва содержит растворимые и нерастворимые минеральные вещества, воду, органические вещества, выделившиеся из живых растений, органические и неорганические вещества, образовавшиеся при распаде корней, а также целых растений. Далее, почва пронизана такими живыми существами, как бактерии, дождевые черви, личинки насекомых, в ней присутствуют и высшие животные, деятельность и распад которых также способствуют преобразованию почвы, физическому (через рыхление) и химическому (через пищеварение и тому подобное). Взаимодействие всех этих факторов с климатом, годовыми и суточными изменениями погоды и человеческой обработкой определяют плодородие земли.
Чисто минеральная, нерасщеплённая скала в горах неплодородна. Если же под воздействием тепла, мороза и дождя она. разрыхлится, на ней может поселиться первая жизнь. Выветривание постепенно создаёт пахотную землю, почвенно–растительный слой. Чем сильнее и чаще происходит этот процесс, тем плодороднее будет этот слой. Этот процесс повторяется из года в год, точит как расколовшуюся скалу, так и всякую уже обработанную поверхность земли. Зимой, вследствие мороза и дождя, происходит физическое размельчение почвы, летом, под влиянием тепла, облучения почвы происходит более химическое растворение. Процесс выветривания может продолжаться до тех пор, пока всё растворимое не будет унесено водой, и различные составные части не отложатся в отдельные образования: песок, глина составляют главную массу «аллювиальной почвы» в противоположность содержащему различные камни поверхностно–выветренному грунту из силикатных и вулканических пород, или мергелю из известняков. Отдельные камни в процессе выветривания поставляют различные вещества. Вулканическая лава иначе проявляет себя, чем, например, северные слюдяные сланцы. Та распадается быстро, образуя плодородную почву, те же неохотно, поставляя только скудный культурный слой. Известняки особенно устойчивы к выветриванию и покрыты лишь тонким слоем жёсткого мергеля. Ближе к югу процесс химического выветривания, прежде всего окисления, под влиянием солнечных лучей проходит интенсивнее. Но здесь часто недостаёт воды, что препятствует повышению плодородия.
В жарком, тропическом климате происходит иного рода выветривание и образование гумуса, нежели в зонах с морозными зимами. Где всегда сохраняется почвенный покров и в достаточном количестве выпадают осадки, там образование гумуса и связывание азота происходит быстрее и мощнее, чем в холодном климате. Быстрее происходит выветривание камней. Если же почвенный покров исчезает, быстрее происходит разрушение гумуса. Тогда явления эрозии распространяются с колоссальной скоростью. Тогда повышенная растворимость минеральных веществ ведёт к быстрому распаду. В тропических колониальных хозяйствах можно помочь тем, что с окультуренной земли снимать один–два урожая (например, табака в Индонезии), затем позволить на этом месте снова вырасти дикому лесу, и через семь–одиннадцать лет опять осваивать целину. Для маленьких хозяйств, которые в густонаселённых областях должны обеспечивать себя продуктами, собранными с трети гектара, это, конечно, неприемлемо.
Холодные, влажные северные почвы сопротивляются выветриванию и образованию гумуса. Примечательный феномен наблюдается на Аляске, в
