добычу. Другое дело, что по-хорошему оная должна была быть почти в три раза больше, однако лесное зверьё оказалось с этим решительно несогласно. Не раз и не два наглая живность со скоростью автомобиля подлетала к переломанным жертвам человеческого природолюбия, резво хватало чужую добычу, и столь же быстро исчезала во тьме. Раз за разом, тушка за тушкой. Не помогали ни крики, ни всё новые и новые снаряды пращи. Дошло даже до того, что некоторых особенно наглых приходилось буквально отпихивать, когда они пытались вырвать законный трофей прямо из рук!
«Вот это действительно непуганое зверьё!»
Однако числом добычи я всё равно остался доволен. Чего не скажешь об охоте в целом. Увы, не считая пращи, практически всё остальное оружие показало себя куда как хуже. Деревянным дротикам и копьям, с какой бы скоростью и силой не отправлялись они в полёт, упорно не хватало либо всё той же скорости, либо прочности. Конечно, какие-то ранения снаряды всё же оставляли, но по сравнению с убойной мощью пращи этот урон оставался мизерным. В то время как архаичное метательное приспособление, да при полной раскрутке, пулей спокойно ломало кости, а бывало даже оглушало цель. Словом, совершенно иной уровень повреждений.
С ловушками всё вышло и того хуже — подкачал и материал, и относительная заметность большинства из них. Увы, какими бы намеренно отупленными не были предки здешних видов, однако незнакомые запахи, равно как и другие следы моего вмешательства, они опознать оказались способны. А вместе с опознанием и понять, что неизвестное следует всеми силами избегать. Правда, работал этот инстинкт далеко не у всех. Однако, как показала практика, наплевательское отношение к опасности зачастую вызывалось вполне объективными причинами: превосходной регенерацией, огромной прочностью или внешним бронированием. Бывало, это даже приводило к смешным казусам, когда, например, укутанный в броню дальний потомок полевой мыши отправлялся в полёт сработавшей ловушкой только для того, чтобы спустя пару мгновений встать, отряхнутся и вновь решительно двинутся по направлению к приманке. При этом полностью игнорирую факт срабатывания четвёртой по счёту ловушки на своём пути.
Словом, проблем с первой в моей жизни охотой случилась масса. И как бы печально это не было признавать, в основном меня спасли радиоактивные руины, а точнее — иррациональная боязнь перед ними со стороны местного зверья. Очень удобно, когда к тебе, вооружённому в основном пращей да собственной гордостью, не смеют приблизиться, лишь беспомощно терпя удары всё новых и новых пуль. Особенно, если в таком положении оказываются те, кто при прочих равных имел все шансы порвать одного наглого сверхчеловека. А уж сколько раз я спасался бегством от крупных хищников, что словно акулы внезапно выныривали из теней меж деревьев, и вовсе не сосчитать! Если бы не безопасная зона… Боюсь, рассвет я мог и не увидеть.
«Новый-старый мир приоткрыл своё нутро, но, честное слово, лучше бы я его не видел. Помниться, после Генетических войн природа планеты и так стала довольно-таки агрессивной, а сейчас же… Теория выживания хоть какой-то человеческой популяции становится всё более и более сомнительной. Ведь местное зверьё при желании могло и бункерные двери вскрыть…»
Однако даже со всеми препонами, удалось набрать целых шестнадцать тушек. Но разделывать их сразу не стал — хотелось исследовать богатый внутренний мир трофеев при нормальном освещении, а не в отблесках ложного света тусклых лесных огоньков.
Что же, утро наконец настало. Значит, пришло время для более грязной работёнки.
* * *
Над каменными кучами вился дым, да стоял тихий, но отчётливый хруст. От этого звука, что повторялся всё вновь и вновь, казалось, дрожали и осыпались мелкие камешки, поднимая сероватые клубы пыли. Но мне не было до этого никакого дела. Потому что сейчас я впервые в новой жизни завтракал нормальной, вкусной пищей! Что же до костей… С моим организмом они из проблемы превращаются в ещё один вкусный источник питательных веществ. Разве что слегка громкий при разжёвывании, да и только.
«Первый серьёзный шаг, что ты совершил в новом для себя мире, вылился в охоту и приготовление шашлыка, — с непонятным клубком эмоций в голосе произнёс я-человек. — Наши предки наверняка гордились бы тобой…»
«Это вкусно! — тем временем в некоем ошеломлении продолжал твердить инфильтратор. — Почему, почему я тогда не приготовил тела „создателей“? Свежее, хорошо прожаренное мясо — вот, ради чего стоит бороться! А вовсе не эти… брикеты…»
Я старался игнорировать все сторонние мысли, однако оные нет-нет, да посещали мою бедовую голову. Впрочем, уже гораздо реже, чем в первый день после пробуждения. Мне бы радоваться… Да только с течением времени я всё меньше понимал, какие именно эмоции испытываю, вспоминая о закономерном итоге существования фантомных личностей. Они растворятся во мне… Так испытаю ли я от того облегчение, как изначально планировал? Или же печаль?..
«Высокоразвитый разум свойственен социальным животным, и сверхчеловек тут никак не исключение. Тем более, с кем ещё в ближайшие столетия удастся нормально поговорить, если не с самим же собою? Человек хоть и тот ещё мягкотелый слюнтяй, но довольно начитан. А инфильтратор уже далеко не столь твердолоб и высокомерен, каким был первые часы после слияния».
Прерывая размышления, где-то недалеко в лесу вновь началась уже знакомая возня. Опять кто-то кого-то поймал, побил и принялся увлечённо жрать. Заживо, естественно. Как будто иначе вкус может испортиться, право слово…
Кстати, по поводу вкуса. Ткнув острозаточенной палочкой новую порцию жарящегося мяса и не обнаружив вытекающей жидкости, я сноровисто поснимал шашлык с импровизированного мангала. Замер на несколько мгновений, пытаясь вычленить где именно происходит животная возня. И не иначе как от прилива благодушия, отправил один деревянный шампур в полёт по направлению к шуму. Как дротик. Судя по наступившей тишине — долетело. Благо расстояние тут небольшое, расположился ведь едва ли не на границе с лесом. Здесь поменьше радиоактивной пыли, а всякая живность достать всё ещё не решается. Спокойное, приятное местечко для вдумчивого насыщения трудами ночной активности.
Отдых… Для тела, но не для разума. Тот продолжает без устали обрабатывать массивы данных.
И так. Образцы, собранные за ночь, мотивировали. Пока неясно, правда, к чему больше — к познанию новой природы этого мира, или же к набору сил для выживания. Поскольку при сохранении текущей тенденции, даже при всём моём желании рано или поздно изучение мира закончится в желудке какой-нибудь мощной твари. Неизбежный финал любознательного, но не слишком адекватного зоолога.
«Лучше пусть кто-нибудь другой образцы добывает. Целее буду».
В конце концов одно дело догадываться
