всегда вежлива и доброжелательна, господин. Я не подведу вас.
– Прекрасно, – бросил Тейтамах. – Сегодня нас ждет великий праздник. На Императорской площади соберется весь город. Все захотят увидеть магистра Шень Ена и его прекрасную супругу. Сегодня… – тонкие губы евнуха вновь расплылись в едкой усмешке, – первый день нового мира. Твой болван-отец постарался на славу, чтобы устроить непревзойденное торжество. В кои-то веки он смог сделать что-то стоящее.
– Понимаю, господин.
Кайсин прикрыла веки и опустила взгляд под ноги. Тейтамах не уставал напоминать, как он презирает ее отца, ее слуг, всех жителей Лояна и даже Императора. Кулаки невольно сжались под длинными рукавами. Но злость и обида быстро сошли на нет. Кайсин прогнала мысли прочь. Она не даст мерзкому евнуху поводов глумиться над ней. Холодная маска и ледяная улыбка – вот все, что получит он и его ужасный хозяин. И только Кайсин, воодушевившись, посмотрела на Тейтамаха, тот вновь заговорил.
И его слова ножом вонзились в разбитое сердце.
– Сегодня ты увидишь своего никчемного защитника. Ха! Генерал-Буря. Несчастный старый дурак. По завершении церемонии я подарю тебе его голову, – Тейтамах немного помолчал, наблюдая, как Кайсин меняется в лице. – Все, что от него останется, послужит для ритуала призыва дождей.
– Нет… Нет-нет! – глаза Кайсин округлились, по телу побежала дрожь. – Господин, прошу вас! Отпустите Си Фенга. Он всего лишь защищал меня!
– И он будет защищать до самой смерти, – хмыкнул евнух. – Ты сама увидишь, как толпа будет кричать и молить магистра Шень Ена о том, чтобы он избавил мир от предателя и победил засуху.
– Этого не будет…
– О-о-о, милая моя девочка, – он вновь стиснул ее подбородок пальцами. – Будет не только это. Заруби на носу: тебе стоит меньше открывать свой рот, и тогда… возможно, проживешь дольше, чем твой никчемный телохранитель. О-хо-хо, ты запомнишь день своей свадьбы на всю жизнь. Поверь мне…
Кайсин трясло. Желудок сделал сальто и ухнул вниз. Ее закачало, к горлу подступила тошнота. Евнух обреченно вздохнул, крепко взял ее под руку и подвел к окну. Дневная жара начинала спадать. Дуновения прохладного ветра коснулись щек Кайсин. Свежий воздух привел ее в чувство. Она учащенно задышала, впившись накрашенными в синий цвет ногтями в оконную раму.
– Ты спрашивала, как скоро мы поедем? – Тейтамах отпустил ее и сделал шаг назад. – Будь готова. Я пошлю за тобой Мэйсу.
Лишь когда хлопнула дверь, Кайсин смогла выдохнуть. Она до сих пор дрожала. Мысли беспорядочно роились в голове. Ни одной не удавалось поймать. Только не Си Фенг! Неужели он сегодня умрет? Человек, который был ближе, чем отец, уйдет навсегда…
Прислушавшись к звукам за дверями и убедившись, что все тихо, Кайсин отогнула край одеяла. Зеркало было на месте.
Как они могут? Как далеко они готовы зайти в своих зверствах? Нефритовый маг получит ее, а вместе с ней и право на наследование имени и земель рода Мао. Разве им мало всего этого…
Кайсин замерла, ошарашенная догадкой.
– Что еще они хотят получить?
В ту ночь, когда их с Лю разлучили, Тейтамах обмолвился, что Шень Ен уже много лет искал компас У-Синь. То самое зеркало, которое евнух сам и разбил и осколком которого ранил Лю. Зачем ему это зеркало?
За окном послышалось щебетание птицы и шелест перьев. Кайсин, вырванная из раздумий, вернулась к кровати. Лю говорил, что видел в зеркале ее. Когда Кайсин смотрит в него, то видит лицо Лю.
Что зеркало показало бы Шень Ену?
Холодный осколок тяжелил ладони, показывая вместо отражения туманную дымку. Вокруг него клубилась бесцветная аура, природы которой Кайсин так и не могла понять.
Она впервые задумалась об этом. Тейтамах сказал, что у нее есть дар. В чем он заключался? Кайсин всю сознательную жизнь видела нечто странное, когда смотрела на некоторых людей. Вокруг евнуха витала некая пугающая сила, от которой на затылке шевелились волосы и стыла в венах кровь. У Си Фенга аура была совершенно иной: она источала скорбь, уныние и боль, от которой щемило сердце.
Но зеркало словно было окружено пеленой пустоты. Непостижимой тьмы, какую можно увидеть только в ночном небе между звезд. Кайсин попыталась мысленно коснуться ее, как сделала с аурой Тейтамаха, и встретила сопротивление. Невидимая стена не давала пройти дальше, зеркало прятало свои секреты в непроницаемом коконе. Но Кайсин не желала сдаваться и представила, что погружается в эту пустоту. Ее обдало холодом. По спине побежали мурашки. Руки задрожали, и неровные края осколка впились в нежную кожу, грозя разрезать ее. Кайсин застонала от напряжения, но все усилия были сродни попыткам сдвинуть гору.
Птица за окном отчаянно закричала, а за дверью вдруг послышались голоса.
Кайсин охнула и бросила осколок на кровать. Она лихорадочно расправила одеяло и едва успела придать себе невозмутимый вид, когда двери распахнулись вновь. На пороге стояла Мэйсу, ее названая сестра и служанка. Она была в привычных одеяниях желтого цвета с вышивкой в виде белых лилий. Девушка, как и все последние две недели, бесцветно улыбалась, но в ее глазах отчетливо блестел лед. После той ночи их отношения изменились раз и навсегда. Мэйсу предала доверие Кайсин. Именно она помогла Тейтамаху устроить ловушку для Лю. Именно из-за нее схватили Си Фенга. Кайсин хотелось накричать на сестру. Прогнать ее прочь и больше не видеть никогда.
– Дорогая сестра!
Ее голос был слишком радушным и приветливым, а за словами скрывалось пренебрежение.
– Мэйсу.
Кайсин приходилось быть вежливой. Приходилось терпеть. Пусть на словах все осталось, как и прежде, Мэйсу перестала быть ее служанкой. Отныне она надзиратель. Верный помощник гнусного евнуха. Кайсин трясло от злости на служанку. Она даже представить не могла, что любовь и уважение, которые она некогда испытывала к приемной сестре, в одночасье превратятся в ненависть. Ее пугали подобные чувства.
– Нам пора спускаться, дорогая.
Пугали и злили.
Любовь и ненависть – одно и то же. Два отражения одного и того же в разных зеркалах. Только сейчас Кайсин осознала, как хрупки любые чувства. Как все, что выстраивалось долгие годы, в одночасье может быть разрушено. Превращено в пепел и золу.
Мэйсу приблизилась и повторила, но более настойчиво:
– Нам пора. Ты готова, сестра?
Кайсин спешно улыбнулась, проглотив ком в горле.
– Да-да, дорогая. Проводи меня.
С каждым шагом колокольчики на одежде тихо позвякивали, словно подчеркивая повисшее между сестрами напряжение. Не нужно было видеть лица Мэйсу, чтобы понять: она испытывает не меньшую неприязнь. Кайсин ощущала ее недобрые помыслы. Ее аура походила на застывший жир, на рой мух, раздражавших своим
