мужчины любят актрис. Но отнюдь не за это. И я была бы тебе благодарна, если бы ты не обсуждал актрис в моём присутствии.
Он развернулся ко мне и развёл руками, как будто вся эта ситуация была главным доказательством моей неправоты:
– Именно за это их любят, за свободу, дорогая.
– Мне всё равно, за что их любят. Но почему-то жениться на актрисах мужчины не хотят, а выбирают таких несвободных воспитанных женщин, и поддерживают их несвободу всеми силами.
Алан рассмеялся, покачал головой и с чувством заявил:
– Да ни в жизть! Если бы я хотел жениться на Кармен, я бы женился.
– Уверен?
– Канешн! На тебе же женился.
«Теперь он равняет меня с актрисой. Вторая неделя брака. Сколько уровней дна я пробью через месяц? Через год, через десять лет?»
Я молчала и смотрела в сторону, чтобы не видеть коробку. Алан молча вышел из комнаты, хлопнув дверью, следом хлопнула дверь номера и дверь террасы. Я подождала, пока его шаги затихнут, и тоже вышла, поехала в общежитие и продолжила заниматься тем, от чего он меня оторвал, чуть менее бодро, зато гораздо более сосредоточенно, потому что от этого зависел мой кредит, моя учёба и мои возможности в дальнейшей жизни. Слова Алана звучали внутри эхом, я даже не пыталась их погасить упражнениями на концентрацию, позволив музыке в наушниках просто переорать их.
Его слова уже не в первый раз били в самое уязвимое место, и выбивали куски из моих стен, огромные, которые мне приходилось отстраивать с большим трудом и болью.
«Хвала богам, что я не пустила его в свою крепость. Он бы меня разрушил.»
***
Ровно в десять к парадной подъехала почтовая карета, служащие в форме стали выгружать коробки, я спустилась, встретила их и показала, куда нести и где поставить, посылка была оплачена, так что тратиться не пришлось, я даже удивилась. Письма приложено не было, так что я просто открыла верхнюю коробку, развернула упаковочную бумагу и надолго осталась стоять над коробкой молча и неподвижно – внутри лежало классическое, совершенно новое, очень скромное и очевидно дорогое эльфийское платье. Все коробки были одинаковые. Не желая делать поспешных выводов, я открыла каждую, и в каждой нашла одно и то же – эльфийский шёлк модных при дворе цветов, камни модной огранки, стильные узоры, классические фасоны, мои размеры.
«Сколько семестров моей учёбы можно было оплатить за те деньги, которые она на это потратила?»
На крышке коробки была почтовая наклейка, заполненная маминым почерком, он был похож на мой, и ещё больше похож на бабушкин. Я вспомнила бабушкино письмо, что-то о том, что каждый виноват в своём банкротстве сам, и что давать в долг деньги тому, кто профукал свои, глупо и бессмысленно.
«Правда или нет? Пока не попробую, не узнаю.»
Я достала верхнее платье, аккуратно разложила на кровати и начала фотографировать.
***
К полуночи я успела закончить с фотографиями и домашним заданием, поужинать чаем и печеньем и прочитать половину книги про Вестника. Нашла там интересную сцену с пытками, которую рассказчик описывал с юмором, потому что «смотрел со стороны». Его описание собственных ощущений было пугающе сильно похоже на то состояние не-присутствия, которое накатывало на меня в постели с Аланом.
«Это действительно конфликт сил. Нужно было тогда расспросить Райна подробнее. Надеюсь, мы с ним ещё встретимся, потому что я не представляю, как об этом можно написать в письме.»
Я уже собиралась ложиться, когда услышала стук в дверь и рассмотрела по ту сторону ауру Алана, с которой что-то было не так. Я открыла, и меня чуть не снесло волной алкогольных паров – Алан с трудом держался на ногах и выглядел сильно мятым.
– Что случилось?
– Ничего не случилось! – жизнерадостно объявил Алан, разводя руками, – просто закончил работу и собираюсь спать. Присоединишься?
– Нет.
– Почему?! – он так неискренне удивился, что мне захотелось просто закрыть дверь у него перед носом и уйти, но я сдержалась.
«Не зря мама в контракте прописала запрет для папы подниматься на её этаж. Я тоже пропишу.»
– Не хочу.
– Лея... – он перестал улыбаться и прикидываться пьянее, чем он есть, тихо сказал: – Сними щиты.
– Не хочу.
– Я могу и сквозь них посмотреть, просто не хочу быть сволочью, пойми меня, пожалуйста.
– Быть или не быть сволочью – личный выбор каждого.
Он усмехнулся с ехидством:
– Ты лазила в моём телефоне.
– Ты не говорил, что не хочешь, чтобы я это делала. А я тебе говорю – я не сниму щиты, потому что не хочу их снимать.
– Тогда я сам сниму. И знай, что ты меня вынудила.
Я ощутила вмешательство, которого не поняла и не рассмотрела – это была очень странная магия, в Академии такому не учили. Алан изменился в лице и возмущённо заявил:
– Она врёт! Эта сука бессовестно врёт, ничего такого не было, мы просто...
Я подняла ладонь и поморщилась:
– Избавь меня от этой информации.
– Мы просто поцеловались, один раз, это ерунда!
– Я не хочу это обсуждать.
– А как мы выйдем из этой ситуации, если не будем её обсуждать? – он вошёл в комнату, оттерев меня в сторону, бросил через плечо: – Закрой дверь.
Я закрыла молча, и молча прислонилась к ней спиной – я его не приглашала, и готова была проводить в любую секунду.
Алан прошёлся по маленькой комнате до письменного стола у окна, потом обратно до обеденного стола, схватился за чайник и с пьяной улыбкой предложил:
– Чайку?
Я продолжала стоять молча и без мыслей, сознательно вводя себя в то мёртвое состояние, при котором
