Схожу к ней и поговорю. Попробуем договориться о лучших условиях. Такой подарок народ точно оценит. Это тебе не храм отделанный, который никому и в помине не нужен.
… … …
Пятнадцать минут мы петляли по грязным и тёмным улицам доков и приехали к складам. Я нехотя вылез из кареты, повёл носом. Вонище, капец!
— Зачем сюда приперлись-то? — спросил я у Дементия. — Нельзя было встретиться где-нибудь в подобающем месте?
— У Ростопчиной есть дом в северной части района, но она почти никогда там не бывает. Всегда на работе.
Мда. Я посмотрел на двухэтажный деревянный амбар за дощатым забором. По болотистой земле стелились доски-дорожки. Я грустно вздохнул, понимая, что запачкаю туфли, но пошёл. Чем только не пожертвуешь ради народа.
Ростопчину мы нашли в помещении, где работяги сортировали рыбу. Толстая тетка сорока лет с тремя подбородками. Она расхаживала между рабочими в панталонах и рубашке с закатанными рукавами. Что-то чиркала на бумаге и иногда сама подкидывала рыбу в тот или иной короб. Щеки её были от души нафигарены свеклой, а волосы собраны золотым лучом.
— Добираем в этот ещё двадцать килограммов, а этот закрывайте! Быстрее, Комольский! Хватит курить! Ещё один штраф хочешь?!
— Здравствуйте, госпожа Ростопчина! — улыбнулся я.
— Здарова, Глинский! Чего тебе?
— Отлично выглядите.
Ростопчина уставилась на меня и свела брови, мол: «Не поняла?». Видать, комплименты для неё были настолько в диковинку, что она их уже и не воспринимала. Не удивительно. Когда тебя напрочь чего-то лишают, ты рано или поздно с этим миришься. Я пробежался по ней глазами и подумал, какой бы конкретно сделать комплимент. Зачетные панталоны? Сильные руки? Отличный набор подбородков? Чётко по харе размазана свекла?
— Чего тебе?
— Хотел поговорить по поводу своих людей. Выяснить небольшой нюанс, так сказать. Не то чтобы я утверждаю, но ходят слухи, что госпожа Ростопчина относится к моим людям не так же справедливо, как к своим?
— Какие еще слухи?! Я прямо говорю! Хотят работать, пусть работают по договору, который я им даю. Нет — до свидания! Мне без разницы — что у себя бродяг собирать, что из твоего взять — один фиг! — Ростопчина повернулась к рабочим. — Грузите!
Со свекольной красоткой всё стало понятно. Бизнес баба. Дементор сказал, что она зарабатывает едва ли не столько же, сколько Мещерский. Могла бы район доков в Лас-Вегас превратить, а вместо этого в панталонах рыбу раскидывает. На такую с комплиментами на зайдешь. Тут только язык денег понятен.
— Может мы могли бы найти компромисс? Готов оказать помощь району доков, если вы пересмотрите отношение к нашим рабочим.
— Глинский! — она уставилась на меня. — Чего тебе надо?! Хочешь, чтобы твои работяги больше получали?! Ну так доплачивай им из своего кармана!
— Нет, ну почему сразу, доплачивай?! Я ведь просто спросил.
— Вот тебе и ответ. Ты не хочешь на ровном месте деньги терять, и я не хочу. Чего тогда приперся?!
… … …
План «Б» провалился. Денег у меня, конечно, было ещё дохрена, но платить работягам… Нет уж, спасибо. Не для того меня судьбинушка сюда закинула. Наказала средневековой задницей, так я хоть наликом компенсацию возьму. Может и не случится ничего. Поищем пацана, вдруг найдём? А не найдем — погорюют, со временем всё уляжется.
Проезжая мимо пивнухи, я приказал остановиться. Вылез из кареты и зашел в переулок, а Архипу велел сходить и принести мне кружку свежего. Самому внутрь соваться стрёмно. Как-никак я тоже задействован в поисках пропавшего мальчика.
Архип пошел в пивнуху, а я сидел на пустой бочке и размышлял: стоит ли в следующий раз пригласить к себе Румянцева или лучше опять затусить у него? По плечу меня тихонько похлопали.
Повернувшись, я увидел человека. Спину. Он прислонился к моей бочке и смотрел в стену напротив, показывая лишь нос и губы из-под капюшона:
— Кажется, я понял, — сказал он.
— Что понял? — я аккуратно вытащил пистолет.
— Понял, как он выбирает жертву.
— И как?
— Долго рассказывать. Вот, — он протянул бумажку.
— Что это?
— Место следующей пропажи. Послезавтра около полуночи.
— Ясно, — я смял бумажку и попытался заглянуть в лицо сумасшедшему. — А ты, кстати, кто?
Мужик повернулся ко мне, сверкнул глазами и улыбнулся:
— Правильно, Глинский. Ты меня не знаешь, и я тебя не знаю. Ты меня не видел, и я тебя не видел. Будь осторожен.
Мужик отпрянул от бочки и ушел в переулок. Я долго смотрел ему в след, а затем дёрнулся, испугавшись подкравшегося Архипа:
— Холодное, — сказал он и протянул кружку пива.
Глава 8
Обменяю руку на двадцать тысяч
Архип и его люди стояли на крыльце с мушкетами и оглядывались по сторонам. Я же смотрел на стены своей башни. Мокрое пятно от вылитых помоев, клякса от краски, черная надпись: «Сдохни!».
Тут без полунамеков.
Возле двери валялся мертвый голубь и несколько тухлых рыб. Лежала кукла с воткнутой в лицо иглой. Ясно. Можно и без общественных опросов обойтись. Мой рейтинг опустился до… помойки.
Приказав Дементию навести порядок, я поднялся наверх. Взял из коробки, подаренной Румянцевым, сигару, закурил. Стало полегче. Что ни говори, а деньги и всякие роскошные вещички успокаивают лучше, чем мысли о собственной доблести и порядочности. Пожив в съёмной квартире на окраине города и поев дешёвую еду из супермаркета, я мог с уверенностью сказать, что с бокалом вина и сигарой на последнем этаже собственной башни — намного круче, даже если при этом тебя ненавидит часть квартала. Половина квартала. Три четверти квартал. Ну, почти весь, мать его, квартал.
Итак, что мы имеем? Какой-то чумачечий со стеклянными глазами передал мне записку. Там была начертана схема улиц и магазин ремней. Позади магазина стоял крест и подпись: «Дубильщик, около полуночи». Доверять бумажке, полученной от незнакомого человека, не хотелось. С другой стороны, вероятно, мы были знакомы. Чумачечий знал другого Глинского. Они вместе что-то обсуждали. Расследовали дело о похищениях? Может быть.
Стоит ли отправиться к дубильщику ночью и посмотреть, что будет? А если похититель не один? Если их много? Может, отправить Архипа и его людей, а самому заняться?.. Ну, например, Раисой? Такой вариант мне нравился.
— АААААА!!! ГОРИМ!!!
Внизу что-то разбилось. Крик Раисы разлетелся по башне. Я вскочил, подхватил портфель с деньгами, ломанулся вниз. В проходе на кухню стояли Архип и Крис. Я растолкал их и протиснулся вперёд.
Осколки разбитого окна валялись на полу, там же лежал горящий факел. Облепленный смолой или чем-то другим он шипел, мерцал и потрескивал. Доски под ним
