не буду плавать и даже близко подойду к воде.
— Что? Бассейн недостаточно велик для тебя? — раздается сильный, требовательный голос справа от меня.
Я не могу оторвать глаз от воды, но голос Луки Витале узнала бы где угодно. Холодная дрожь пробегает у меня по спине, когда он приближается.
— Не умеешь плавать? — спрашивает он, но я даже не могу ему ответить. Я прикована к тому месту, где стою, не в силах ни пошевелиться, ни заговорить. Внезапно Лука хватает меня за руки и разворачивает к себе.
— Я всегда могу бросить тебя туда и выяснить.
Ужас пробирает меня до костей, когда я вырываюсь из своего травмированного состояния и умоляю его со слезами на глазах: — Нет, пожалуйста, нет!
У него серьезное выражение лица, и я так боюсь, что он действительно выполнит свою угрозу, что во мне срабатывает инстинкт бей или беги. Я быстро вырываюсь из его хватки и несусь обратно в дом, как будто от этого зависит моя жизнь.
Я не останавливаюсь, пока не оказываюсь в целости и сохранности в своей новой спальне. Паника охватывает мои легкие, и я иду в ванную, чтобы плеснуть немного холодной воды в лицо, пытаясь успокоиться.
Каждый раз, когда оказываюсь рядом с бассейном, я мгновенно возвращаюсь к тому ужасному дню из моего детства, который оставил шрамы на всю жизнь.
У моей матери была передозировка снотворным, и она решила покончить с собой, утонув в семейном бассейне. Это я нашла ее тело, плавающее в воде лицом вниз. Тогда я умела плавать, поэтому прыгнула в воду и отчаянно пыталась спасти ее. Я чуть не утонула в процессе, потому что мне было всего девять лет, и у меня не хватило сил вытащить ее.
Я помню ощущение жжения от воды в моих легких и то, как сильно я кашляла, но мне все равно казалось, что я тону.
И по сей день мне кажется, что я тону каждый раз, когда думаю об этом. Это был травмирующий опыт, с которым никогда не справлюсь. Я не могу приблизиться к бассейну без того, чтобы меня не охватила паника.
Через несколько минут я должна успокоиться. Я знаю, что мне придется объяснить свою драматическую реакцию Луке, но часть меня пока не готова рассказать ему. Я чувствую, что это слишком личное, как будто он узнает обо мне что-то интимное в то время, как я почти ничего не знаю о нем. Думаю, со временем мы узнаем друг друга получше, но у меня такое чувство, что Лука всегда будет загадкой, хранящей свои самые оберегаемые секреты при себе, никогда их не раскрывая. И, возможно, мне следует поступить так же.
Глава 10
Лука
Я вижу на мониторах службы безопасности, как Бенито водит Данте и Верону на экскурсию по поместью. По какой-то долбаной причине я хочу, чтобы Вероне здесь понравилось. Но я наблюдаю за ее безразличной реакцией на каждую комнату, и это выводит меня из себя. Не знаю, чего я ожидал на самом деле. Девушка выросла в мафиозной семье и в роскоши. Она привыкла к этому. Это просто не производит на нее впечатления.
Они втроем проходят мимо моего кабинета, и Бенито даже не пытается взяться за дверную ручку, чего я от него и ожидал. Он знает мои границы, и в эту комнату нельзя входить никому, кроме меня, него и тех, с кем у нас назначена встреча. Этот кабинет станет моим убежищем, местом, куда я смогу пойти, когда мне нужно проветрить голову или ненадолго сбежать от мира. Как только я установлю кодовый замок, никто не сможет побеспокоить меня здесь, и мне нравится осознавать этот факт.
Я встаю, покидаю свое убежище и молча следую за ними на улицу.
— Ты можешь плавать в любое время, когда захочешь, — предлагает Вероне Бенито.
Она быстро качает головой, как будто сама мысль о том, чтобы залезть в мой бассейн, вызывает у нее отвращение. И выражение того, что можно описать только как отвращение на ее лице, выводит меня из себя.
В чем черт возьми ее проблема? Бассейн недостаточно хорош для нее? Он недостаточно чистый? Я нанял чистильщика бассейна. И если он не выполнит свою чертову работу, полетят головы.
— Что? Бассейн недостаточно велик для тебя? — Спрашиваю, делая шаг вперед. Я подхожу к краю, осматриваю бассейн и примыкающую к нему гидромассажную ванну, расположенную посреди огромной площадки из штампованного бетона. На мой взгляд, он чистый, и стандартного размера, если не больше, чем другие бассейны, так в чем же ее дело?
Я поворачиваюсь к ней.
— Не умеешь плавать?
Вместо ответа Верона стоит там, не двигаясь и не говоря ни слова. В гневе я хватаю ее за руки и разворачиваю к себе.
— Я всегда могу бросить тебя и узнать, — угрожаю ей. Я на самом деле несерьезен… или, может быть, так и есть. Я не знаю. Эта девушка так выводит меня из себя, что я испытываю искушение бросить ее и преподать урок уважения.
Слезы наполняют ее глаза, когда она смотрит на меня и умоляет: — Нет, пожалуйста, нет!
И хотя обычно мне нравится, когда женщины умоляют, это меня не заводит. Я слышу дрожь в ее голосе и вижу страх в ее глазах. Но почему?
Прежде чем я успеваю спросить, она вырывается из моих объятий и убегает в дом, как будто ее задница охвачена огнем.
Стоя там, чувствуя себя сбитым с толку, я поворачиваюсь к Данте за ответами. Даже если это выводит меня из себя, я понимаю, что он знает Верону намного лучше.
— В чем ее гребаная проблема? Отвечай. — Я точно знаю, что в ее семье был бассейн. Я помню, как она хвасталась этим в детстве. У меня его не было, и это всегда вызывало у меня зависть.
— Ты не знаешь? — Спрашивает Данте, приподняв бровь.
Я качаю головой, внутренне закипая.
— Ее мать утонула. Верона — та, кто нашел ее плавающей лицом вниз в бассейне. И она чуть не умерла, пытаясь спасти свою мать.
Я в замешательстве хмурю брови. Я знал, что мать Вероны скончалась, когда она была молодой, но я никогда не знал подробностей.
— Сколько лет было Вероне? — Я должен знать.
— Девять.
Черт.
Внезапно у нас с Вероной оказалось гораздо больше общего, чем я первоначально думал. По крайней мере, моя семья не была ответственна за убийство ее матери.
