происходит не в результате административного давления или предписания, как это мы наблюдаем на зарубежном Востоке, а в силу культурного подъема, в силу пробудившегося в женщине сознания своих прав на другую жизнь, совершенно не похожую на ту, которой она жила до сих пор»{55}.
Идеи и конкретные мероприятия Международного женского дня 8 Марта сыграли заметную роль в деле пробуждения самосознания широких масс женщин-тружениц разных народов. Международный женский день в нашей стране с первых лет стал днем проверки успехов, достигнутых в деле вовлечения работниц и крестьянок в советское строительство, в области развития их культурного и общественно-политического уровня. Для народов Востока он стал днем подлинной демонстрации всех прогрессивных сил, объединившихся в борьбе за социальное освобождение женщин.
В последующие годы борьба за раскрепощение женщин осуществлялась на фоне бурного развития народного хозяйства, культурной революции, социалистической реконструкции села, на базе коллективизации сельского хозяйства, индустриализации и вовлечений женщин в общенародное строительство.
За короткий исторический срок женщины в СССР освоили многие промышленные и строительные профессии, стали врачами, педагогами, учеными, успешно трудятся на колхозных полях и в животноводстве, воспитывают детей.
В Советском Союзе, по данным 1937 г., на предприятиях и в учреждениях работало свыше 9 млн. женщин, что составляло 35 % общего числа рабочих и служащих{56}. К началу 30-х годов наша страна вышла на первое место в мире по уровню образования среди женщин. Придя к станку, освоив трактор, став капитаном дальнего плавания, советская женщина на своем рабочем посту всегда показывала пример трудовой доблести, ответственное! за порученное дело, стремление к знаниям. Так, в текстильной промышленности инициаторами стахановского движения стали Герои Социалистического Труда Мария Евдокия Виноградовы. Зинаида Троицкая — первая женщина-машинист — организовала первую в истории железнодорожного транспорта женскую паровозную бригаду. По примеру Паши Ангелиной женщины успешно овладевали работой на тракторах и комбайнах. Гордостью нашей страны стали женщины-летчицы Герои Советского Союза Валентина Гризодубова, Полина Осипенко, Марина Раскова. На самолете «Родина» они совершили беспосадочный перелет от Москвы до Дальнего Востока, установив международный рекорд среди женщин по дальности полета.
Доблестное участие женщин в строительстве Советского государства, а в годы Великой Отечественной войны — в его защите и обороне служит примером для наших современников, хранится в памяти потомков.
Старое и новое в жизни деревни
Для деревни с ее традиционным, довольно замкнутым бытом, ограниченными социальными связями революция была взрывной волной. Но именно потому, как писал в 1924 г. известный советский этнограф В. Г. Тан-Богораз, что деревня была крепко связана старыми путами по сравнению с городом, «революция в деревне больше разорвала, обнажила, переместила и перепутала различные слои»{57}.
Старый быт, старый мир, религия, воплощавшая устои этого старого быта и мира, расшатывались передовыми социальными идеями, новыми формами общественной жизни, новыми методами сельскохозяйственного производства. Во всей этой совокупности общественных отношений, когда только начинали складываться советские традиции в разных сферах трудовой и общественной жизни, свое непреходящее значение имели праздники, рожденные революцией.
Вот, например, строки из местной рязанской периодики: в д. Коваленке Кораблинской вол. 1 Мая 1919 г. «прошло оживленно, устроена манифестация и шествие по деревне с пением революционных песен». В с. Киструсе Спасского у. в честь VI годовщины Октябрьской революции было организовано шествие по селу с пением «Интернационала», а вечером, после торжественной части, был показан самодеятельный спектакль «Коммунистка». В пос. Первомайский Спасского у. 1 Мая 1923 г. прошло с «особым торжеством», на митинге присутствовали. все граждане поселка, был исполнен «Интернационал». В заключение устроен общий обед.
Складывавшийся веками быт старой деревни переплетался в 20-х годах в сложном соотношении с революционным духом новых преобразований и веяний в социальной, экономической и культурной жизни.
Этнографы, наблюдавшие быт деревни начала 20-х годов, писали, что хотя в сельской местности и сильны заветы старины, но рядом уже рождалась новая жизнь. Как образно писал в 1924 г. этнограф Николай Морев о чухарской деревне, «победы и поражения являются уделом то одной, то другой стороны, но в общем ходе жизни видно, что старое изживает свой век, а новое мощно завладевает умами крестьян»{58}.
Во имя этого нового деревня медленно, но необратимо начинала отказываться от старых порядков общественной и семейной жизни, религиозных обычаев и установлений. Поначалу крестьяне перестали отмечать некоторые местные религиозные праздники. Имеются многочисленные свидетельства о «приговорах» сельских сходов «нарушить» (т. е. отказаться от празднования) те или иные престольные (или, как их еще называли, «гулевые», «съезжие») праздники.
«Гулевые» праздники крестьяне заменяли революционными, а на сэкономленные средства приобретали необходимые сельскохозяйственные орудия, строили или ремонтировали школы, больницы, дороги. На общем сходе крестьян д. Теребонь Новгородской губ., к примеру, обсуждался вопрос о праздновании дня Николы-угодника. Выло вынесено решение: «Находя издержки на праздник Николы ненужными, постановляем прекратить празднование этого дня впредь, а деньги, расходуемые обычно на этот праздник, употребить на открытие сельскохозяйственного товарищества»{59}.
Это были ростки новой жизни. Но в деревне 20-х годов сохранялось и довольно много обычаев, связанных с календарной обрядностью. Еще практиковались общественные молебны по случаю выгона скота в поле, начала засева полей, о дожде. Имелось множество местнопочитаемых источников. Были зафиксированы случаи опахивания селений во время эпидемий и эпизоотий{60}. В то же время, если до революции пахота, засев полей, жатва редко где не начинались с обряда выбора пахаря или жницы «с легкой рукой», то в 20-е годы эти обычаи у1ке исчезли.
В этих условиях часть духовенства, боясь потерять свою паству, пыталась примирить религию с идеалами социализма. Приспособленчество служителей культа к новым социально-политическим условиям жизни хорошо видно в их откликах на празднование X годовщины Октябрьской революции. Тогда специальным циркуляром священного Синода российской православной церкви предлагалось во всех храмах «ознаменовать в торжественном богослужении юбилей десятилетия Октября».
Аналогичные факты имели место и в районах традиционного распространения ислама, В Средней Азии в период проведения земельно-водной реформы 1925–1929 гг. мусульманские деятели, боясь, что выступление против этой реформы повлечет потерю влияния на широкие массы трудящихся, стали, ссылаясь на «священные книги», доказывать право отбирать излишки земли у крупных землевладельцев и раздавать их крестьянам. На зданиях некоторых мечетей муллы вывешивали красные лозунги: «Да здравствует земреформа!», «Да здравствует Советская власть!»{61}.
С распространением сельскохозяйственных кооперативных объединений, товариществ по совместной обработке земли в сельской местности начали отмечать такие новые праздники, как День урожая и День кооперации.
Примечательно, что в обращении ЦК РКП (б) о проведении Дня урожая указывалось на важность преемственности, на необходимость развития старых обычаев на новой основе.
