понимали, что существуют законы истории».
В годы банковских скандалов, паразитизма и коррупции, в атмосфере антипарламентской полемики появился теоретик, которому предстояло стать одним из идеологов консервативного крыла либеральной партии. Это сицилианец Гаэтано Моска (1858–1941). Он происходил из среднебуржуазной, традиционно-либеральной семьи, учился на юридическом факультете Палермского университета и в 1881 г. защитил диплом, посвященный национальному вопросу. Позднее известный историк Федерико Шабо писал, что Моска заходил очень далеко, размышляя о природе и функции войн, и настаивал «на грубой силе как на одном из главных факторов для образования наций».
Через три года Моска пишет первую важную работу — «Теория правительств и парламентское правление», в которой были заложены идеи, которые он разовьет позднее. Редактор тома произведений Моски, озаглавленного «Закат либерального государства», Антонио Ломбардо, утверждал, что опубликование этой работы является «свидетельством рождения современной итальянской политической науки». Уже в этой работе Моска употребил термины, ставшие знаменитыми: политический класс и политическая формула. Политический класс — это синоним руководящего класса. «Теория политического класса исходит из того, что внутри общественных формаций любого типа существует организованное меньшинство, которое сосредоточивает власть в центрах, принимающих эффективные решения, Политическая формула — это соединение идеологий, верований и мифов, которые политический класс «производит» как основы политической и социальной структуры, чтобы оправдать свое господство над обществом в целом»{29}. Иначе говоря, народ в массе своей не в состоянии сам управлять собой и нуждается в руководстве. Но и господствующие классы неоднородны: в разные исторические периоды они по-разному осуществляют свою власть. Отсюда родилось понятие политической формулы, которое, если расшифровать его, означает: каким образом, при помощи какой идеологии и каких комбинаций господствующий класс осуществляет управление обществом.
Современный философ Норберто Боббио считает, что в произведениях Моски налицо «строго позитивистская убежденность в реформаторских возможностях научных познаний», что Моска неизменно стремился к научно обоснованной политике и что его понимание политической науки было позитивистским. Однако позитивизм Моски не был наивным позитивизмом некоторых философов. На протяжении восьми лет (1887–1895 гг.) Моска, если не считать нескольких рецензий и одной статьи, подписанной псевдонимом, не занимался научной работой. Он последовал за своим другом и покровителем ди Рудини в Рим и посвятил себя государственной деятельности. Но именно в эти годы кристаллизовались его идеи. Он отнюдь не хотел простого возврата к идеалам Исторической Правой. Во-первых, он принадлежал к другому поколению. Во-вторых, этот пессимист, «последний ученик Макьявелли», глубоко и холодно анализировал перемены, происходившие в обществе. Видимо, в конце века Моска хотел предложить консервативному крылу либеральной буржуазии политическую программу, которая позволила бы ей противостоять как возрастающему влиянию социалистов, так и линии Джолитти. Наиболее зрелая работа Моски — «Элементы политической науки» — вышла в 1896 г.
Неверно было бы представлять себе Моску одиноким мыслителем. Критика парламентской системы в Италии в те годы систематически велась несколькими журналами. Сама теория политической формулы вписывается в общеевропейскую панораму консервативной реакции, начавшейся после разгрома Парижской коммуны, когда стали разрабатывать «антиякобинские» идеологические системы.
Видным идеологом итальянской буржуазии, оказывавшим очень большое влияние на развитие общественной мысли, был Вильфредо Парето. По образованию математик и инженер, он был одним из самых авторитетных экономистов и помещал в «Джорнале дельи экономисти» блестящие аналитические статьи. Оскорбленный тем, что в Италии ему не предложили университетской кафедры, Парето в 1893 г. уехал в Швейцарию. Его работа «Курс политической экономии» и многие другие вышли на французском языке. Он преподавал в Лозаннском университете, а потом поселился вблизи Женевы, продолжая, однако, живейшим образом интересоваться итальянскими делами.
Если Моску можно уверенно назвать консерватором, то Парето в гот период своей жизни был либералом радикального склада. Он стоял за развитие «позитивных отношений с социалистическим движением», печатался в «Аванти!». В его письме к Колайанни, которое мы цитировали, была важная мысль: «Мне кажется, что экономисты и социалисты могли бы пройти часть дороги вместе, чтобы противостоять хитростям наших правителей». Попробуем изложить в самых общих чертах суть политической теории Парето. История, по мнению Парето, состоит из циклов. В каждом цикле должно существовать определенное социальное равновесие. Постоянно действующими факторами являются residui и derivazioni. Если перевести буквально, это «остаточные элементы» и «производные элементы». Историк-марксист Паоло Алатри определяет первые как «инстинкты, чувства, интересы, коренящиеся в самой природе человека», а вторые как «стремление найти рациональное объяснение первым». Скажем иначе: в первом случае речь идет о реальных, в значительной степени иррациональных движущих силах, а во втором случае об идеологиях, цель которых «прикрывать», как выражается Алатри, эти движущие силы.
Парето признавал, что движущей силой истории является борьба классов, но его понятие «класс» в корне отлично от марксистского. Он отрицал значение того, кому принадлежат средства производства, отрицал определяющую роль экономического и социального положения людей. Марксистской теории классовой борьбы Парето противопоставлял теорию элиты, т. е. господства избранного меньшинства над подчиненным большинством (это фактически совпадает с понятием политического класса у Моски). Элиты, по Парето, сменяют одна другую и видоизменяются в соответствии с происходящими общественными изменениями. Однако при всех условиях элиты занимают руководящее положение, и те, кто относится к элите, должны обладать особыми психологическими свойствами. Так, они пользуются силой и хитростью — в ином случае они не могли бы осуществлять свою власть. При этом огромное значение имеет подсознание. Алатри пишет: «Изучение подсознательного, того, что движет людьми независимо от их осознанных намерений и программных заявлений, проходит через все исследования Парето. Хотя политические теории и политические интересы всегда были у Парето преобладающими, они лишь часть, хотя и главная часть, его исследований»{30}.
Развивая свою теорию, Парето писал, что аристократы могут быть элитой при условии, что они сохраняют свою способность оставаться руководящим классом. Но если они не могут или не желают больше бороться за свое господство, как это было, например, с французской аристократией в конце XVIII в., они автоматически перестают быть элитой.
Можно ли считать Парето позитивистом? Если, как это делает Гарэн, рассматривать позитивизм как метод познания, прежде всего стремящийся к конкретности, то Парето был позитивистом. И Моска, и Парето, и многие другие ученые того времени очень серьезно работали и способствовали проникновению позитивизма в разные отрасли естественных и общественных наук. Но в то же время они, как считает Азор Роза, своей деятельностью приводили «к медленной коррозии позитивистской мысли». Позитивизм все менее мог считаться общим мировоззрением, все больше — только методом. Это было связано и с другими моментами в развитии итальянской общественной мысли в конце XIX — начале XX в.
НАЧАЛО «ЭРЫ ДЖОЛИТТИ»
Вскоре после того, как
