— К вечеру пойдет дождь.
— Думаешь? — спросил Панл, и Ренкру показалось, что дед усмотрел в сказанном мастером некий тайный смысл, понятный только им двоим.
— К вечеру, — подтвердил мастер. — К вечеру или ночью.
Панл отрывисто кивнул, не оглядываясь на парней, поднялся по скрипучим ступенькам крыльца и вошел в Дом.
Кто-то положил руку на плечо Ренкра — тот обернулся.
— Не обиделся? — спросил Тезар. Он убрал руку и закинул деревянный меч на плечо.
Ренкр отмахнулся:
— Ну, это ведь просто тренировка. И мы оба достаточно хорошо знаем характер «наставника».
Тезар весело подмигнул: мол, не расстраивайся.
«К вечеру пойдет дождь, — подумал Ренкр рассеянно. — Дождь».
всплеск памяти
С самого утра накрапывал дождик, а они стояли во дворе, у Дома. Двенадцатиткарные мальчишки, которым вышел срок становиться Героями. Их выстроили в шеренгу, и наставник Панл бродил вдоль нее, хлюпая таццами и что-то рассказывая.
Дед тогда казался Ренкру большим и очень страшным. Впрочем, «страшный» было не совсем подходящее слово. В те ткарны дед скорее представлялся внуку этаким огромным грозным чудовищем, возвышающимся над вами подобно человекообразному дракону и готовым унести вас за малейшую провинность. В Доме имелось для этого достаточно странных мест, и поэтому мальчики, которые попадали сюда, испуганно ловили каждое слово наставника и старались выполнять все как можно более точно.
Ренкр к тому времени успел отвыкнуть от деда. Панл и раньше-то, при жизни отца, не часто к ним заходил. Теперь же, спустя два ткарна после трагического поединка Апплта с драконом, — и подавно. С тех пор матери пришлось продать старый дом и переселиться в другой — «попроще», как она его называла. Здесь дед вообще появился только дважды, каждый раз — в день смерти отца, когда его поминали. Панл всегда, сколько его знал Ренкр, недолюбливал Лану. А к внуку относился… странно. Смотрел долгим взглядом, как будто оценивал.
В общем, стоя под этим мерзким дождиком, слушая, как месят грязь дедовы таццы, мальчик чувствовал себя, мягко говоря, не в своей тарелке. Да и не один Ренкр. А наставник, само собой, никого из ребят не собирался успокаивать.
Ренкр растерянно оглянулся на остальных мальчишек. Один из них, тот, что стоял справа, — худощавый, с длинными рыжими волосами, — спросил у Панла о чем-то. А когда наставник в ответ прогремел нечто не совсем понятное, но, несомненно, ужасное, рыжий готов был разрыдаться. Подбородок худощавого задрожал, он заморгал глазами, сдерживаясь из последних сил.
Пару раз (давно, еще при жизни отца) Ренкр присутствовал на занятиях Юных Героев. Паренек отметил, что нерадивых или «маменькиных сынков» дед не любит. Панл запоминал таких — и неудачники, с которыми это произошло, часто потом жалели о некстати сказанном слове или несдержанном порыве.
Нужно было спасать худощавого — и Ренкр сделал то единственное, что могло предотвратить катастрофу: дождался момента, когда дед повернулся к ним спиной, и показал этой спине язык. Рыжий, который только что собирался расплакаться, прыснул в кулак и постарался сдержать внезапный приступ смеха.
На какой-то неуловимый момент Ренкру показалось, что дед не слышал этого неожиданного и дерзкого звука за своей спиной. Но потом Панл начал оборачиваться, и все надежды рухнули — так нелепый игрушечный домик, построенный из щепок, пуговиц и соломы, распадается от малейшего дуновения ветерка.
…Дед уже почти обернулся, но в этот момент дверь Дома скрипнула, отворилась, и на крыльцо вышел мастер Вальрон.
Уже тогда он был невероятно стар; тогда, как и раньше, как и шесть ткарнов спустя, — как, наверное, и всегда. Ренкр порой пытался представить себе мастера ребенком, обыкновенным мальчишкой, который любил весь день гонять мяч, играть в прятки и догонялочку, который тайком от родителей лакомился медом из заветного горшочка на верхней полочке в буфете… Ренкр пытался вообразить, как выглядел мастер в детстве, — и не мог. Может быть, потому, что мастер никогда не был ребенком? Тогда, шесть ткарнов назад, эта догадка казалась ему волнующей и таинственной. Потом Ренкр поймет, что у каждого бывает детство — поймет, но так и не сможет представить себе, как это выглядело: «мальчик Вальрон».
Мастер вышел на крыльцо и тем самым спас Тезара от запоминания. Панл обернулся на скрип двери — всего на мгновение, но худощавому хватило этого мгновения, чтобы подавить в себе полуистерический смех и замереть с серьезным выражением лица.
— Ты уже достаточно наговорил им, Панл, — обратился мастер к наставнику скрипучим, чуть насмешливым голосом. — Представь им меня.
Панл обернулся к Юным Героям и сказал, с едва заметными нотками недовольства:
— Познакомьтесь, молодые люди. Это — мастер Вальрон. Он будет рассказывать вам разные легенды, чтобы вы лучше поняли, где и зачем живете.
Пока дед говорил, его глаза внимательно всматривались в лицо каждого Героя. Панл искал смеявшегося, но так и не нашел.
— Благодарю, — кивнул ему мастер. — Ты очень точно обозначил то, чем я буду заниматься. Остальное расскажу сам. Пойдемте, детки.
Юные Герои настороженно поднялись по ступенькам и столпились у двери в Дом. Вальрон открыл ее и жестом пригласил ребят войти. Робко, один за другим, они переступали порог и останавливались в длинном коридоре с двумя окнами справа и рядом деревянных дверей слева. Когда последний из Юных Героев оказался под крышей, мастер закрыл дверь изнутри и прошествовал вдоль притихших ребят в Комнату Легенд. По знаку старца мальчики несмело последовали за ним.
Здесь, наперекор гнусной погоде, горели дрова в очаге; в Комнате не было ни единого стула или стола, весь пол устилали небольшие мягкие коврики. На некоторых сидели ребята постарше, которые уже не первый год ходили в Дом. Они обернулись и выжидательно уставились на мастера. Тот привычно, не глядя себе под ноги, приблизился к очагу — там старец сел на один из пустовавших ковриков и, повернувшись к новичкам, повел рукой вокруг себя:
— Устраивайтесь поудобнее. Нам предстоит долгая беседа.
Пришедшие начали рассаживаться. Вальрон терпеливо ожидал, глядя в пламя и поглаживая костлявыми пальцами длинную седую бороду. Когда все уселись, мастер внимательно оглядел Юных Героев и сказал тихим четким голосом, так непохожим на его обычную скрипучую речь:
— То, что я скажу сейчас, прежде всего касается новичков. Остальных же Юных Героев попрошу относиться к новоприбывшим «коллегам» уважительно. Итак, следующие несколько часов я намерен рассказывать вам Легенду (в его устах это прозвучало как Легенда с большой буквы, да, впрочем, так оно и было. Мастер рассказывал именно Легенды), и я понимаю, что сидеть в течение даже одного часа — настоящий подвиг для нормального мальчишки. Но вы ведь Герои, а Героям надлежит совершать подвиги. И если вы думаете, что надо обязательно совершать великие подвиги, то вы правы и ошибаетесь одновременно. Потому что все дело в размерах. Большие Герои обязаны совершать большие подвиги. Юные Герои — подвиги поменьше. Например, посидеть несколько часов спокойно и послушать Легенду. Сегодня, поскольку это ваш первый подвиг, я разрешу вам иногда вставать и разминаться. Может быть, если вы будете вести себя достойно, я позволю вам это и завтра. Но потом поблажки прекратятся. Тот, кто хочет слушать Легенду, — остается. Тот, кто не хочет, — уходит. Настоящую Легенду нельзя прерывать — тогда она теряет себя, теряет вкус, цвет, запах и становится просто забавной историей — а этого допускать нельзя. — Он выдержал паузу, давая ребятам время осознать услышанное. Потом продолжил: — Та, которую я хочу вам рассказать сегодня, — необычнее других. Все знают эту Легенду, но немногие помнят, как все происходило. Впрочем, может, это и к лучшему…
