Застывая, он становится твердым и прозрачным, как стекло. Его и используют для склеивания оптических стекол, из которых состоят линзы микроскопов, биноклей и телескопов…
А вода?
Кажется, какие тут могут быть разновидности? Вода всегда есть вода.
Так-то оно так. Но зато возможности у нее очень различны…
Конечно, и в наши дни вода помогает строителям. Для ледяных глыб лучшего вяжущего не найдешь. Из льда в Заполярье сооружают склады, фундаменты, временные жилища. Но, оказывается, вода способна служить людям и под жарким солнцем тропиков.
Несколько лет назад в пустыне Сахара обнаружили развалины древнего города. Все здания в нем были построены из глыб каменной соли. Смоченные водой, соляные камни склеивались накрепко.
В нашем климате про такие дома сказали бы, что они построены «на авось» или «держатся на честном слове». А в жаркой Африке, где дождей почти не бывает, они простояли тысячелетия.
Если вода способна служить в таких разнообразных условиях, что же говорить о цементе? Современные каменные клеи — это большое семейство. Один цемент морозостойкий, другой — жаропрочный, третий удивительно быстро затвердевает. Но цемент не только способен связывать каменную кладку. Он «на все руки мастер…»
Кажется, что можно построить из песка или дробленого камня? Любой ветерок разрушит такую постройку. Но стоит призвать на помощь цементный раствор — всё меняется.
Камешки и песок тщательно размешиваются в растворе. Затем его разливают в дощатые формы. Цемент немедля берется за дело. Обволакивает каждый камешек, каждую песчинку.
Влаги в растворе становится все меньше: она испаряется. А цемент все крепче схватывается, все твердеет и твердеет. И наконец смесь превращается в искусственный камень — бетон, один из самых необходимых людям материалов.
Недаром цемент называют «хлебом» строительства.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
О чём рассказал сварщик
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
✦
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Знакомый почерк
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Василий Игнатьевич шагал по цеху и думал: «Неужто здесь работает кто-нибудь из старых знакомцев? Нет, не может быть». Ведь завод новый. Только пустили в ход. И город для него чужой — никогда прежде не приходилось здесь бывать. И все-таки сомнения не оставляли старика…
Профессия у Василия Игнатьевича тонкая — требует внимания и сосредоточенности. Его дело — проверять, хорошо ли соединены стальные листы. Беда, если пропустишь хоть малейший изъян: ведь стальные листы должны стать корпусом корабля.
Василий Игнатьевич настороженно выслушивает каждый шов, как врач выслушивает сердце больного или его легкие. Да и трубка у него совсем как у врача. Только с резиновым наконечником.
Василий Игнатьевич прикладывает трубку к стальному листу и начинает простукивать шов. Стучит и слушает, что ему «ответит» металл. По его «голосу» опытный испытатель сразу определяет, цепко ли держатся металлические детали.
Но как же их соединяют? В цехе не видно пылающего горна, не слышно тяжелых ударов молота…
На смену древним заклепкам пришло электричество.
Оказалось, что оно может справиться и с этим делом. Да еще с какой легкостью! За несколько минут «сшивает» накрепко огромные листы. Надо лишь воспользоваться электрической «иглой».
С виду она похожа на большой карандаш. Только вместо графитового стерженька внутри металлическая проволока, а вместо деревянной «рубашки» серая оболочка. Лишь на конце проволока обнажена, как графит отточенного карандаша.
«Игла» соединена с источником тока. Присоединен к нему и стальной лист. Получается электрическая цепь. Правда, пока еще не замкнутая. Но вот «игла» приблизилась к металлу. И сразу между стальным листом и электрической «иглой» сверкнула искра-молния. Ее голубое пламя и «сшивает» стальные листы. Температура пламени так велика, что металл сразу начинает плавиться.
Но если просто прижать друг к другу оплавленные края листов, соединение будет непрочным.
И тут опять выручает «игла» — электрод. Ведь и она от жара пламени начинает плавиться. Жидкий металл, капля за каплей, стекает в канавку между листами и образует серебристую ниточку шва.
С каждым «стежком» электрод становится все меньше. И наконец от него остается лишь маленький кусочек. Тогда его вынимают из держателя и заменяют новым. И снова вспыхивает голубое пламя…
С виду след работы электросварочного аппарата всегда одинаков. Швы похожи друг на друга как близнецы. А на самом деле у каждого свои приметы. Как у одного и того же слова, написанного разными людьми. У каждого сварщика свой «почерк». Вот один из таких «почерков» и показался Василию Игнатьевичу знакомым. Сам себя уговаривает: не может этого быть. А как взглянет на серебристую ниточку сварного шва, невольно подумает: где я встречал эту уверенную, опытную руку?
За свою долгую жизнь он побывал во многих концах страны — там, где требовались его опыт и его знания. В ту пору, когда сварка только-только начала использоваться в кораблестроении, людей его профессии всегда не хватало. Едва он успевал наладить работу на одном предприятии, его уже просили приехать на другое. И всюду оставались друзья, с которыми было радостно встречаться и вспоминать прожитые вместе годы.
Вот и сейчас он нет-нет да посмотрит на сварщиков: не узнает ли кого?
Но испытатель работает в одном конце цеха, а сварщики в другом. Издали все они похожи друг на друга: у всех плотные комбинезоны и холщовые рукавицы. У всех в руке деревянный держатель электрической «иглы». А лиц не видно. Они закрыты специальным головным убором — будто рыцарским шлемом. Рыцарь перед схваткой опускал забрало — и сварщик, прежде чем включить электрическую «иглу», опускает на глаза прямоугольный щиток. В нем синее стекло. Оно предохраняет глаза от ослепительного блеска электрических искр. Молния есть молния. С ней шутки плохи.
Без устали трудятся сварщики. Обшивка корабля — только начало работы. К обшивке привариваются стойки, перегородки. Их приносит на место сварки железная «рука» мостового крана. Только ему под силу поднять такой груз. Многие детали судна весят сотни, а то и тысячи килограммов. Пройдет время, и они станут кораблем, который будет бороздить моря и океаны. А пока лежат неподвижно — словно дремлют в ожидании этого часа.
По их грузным бокам бежит серебристая ниточка сварного шва. То она совсем на виду, то скроется за ребристой перегородкой. И снова блеснет на поверхности металла. Если сложить все корабельные швы, получится серебряная ниточка длиной в десятки километров. Клепальщикам на это потребовалось бы несколько лет тяжелого труда, а повелителям «сшивающих молний» — несколько месяцев.
Василий Игнатьевич придирчиво проверяет работу сварщиков
