плечо.
— Почему скрыть, а не убрать?
Василий взъерошил волосы и сел, потирая глаза. Он больше не напоминал банковского служащего. Разве что банковского служащего в беде.
— Есть, друг, материи, нам неподвластные. Жизнь и смерть — это как раз они. Ты так и не понял? Мы не можем уничтожить. Только создать.
— Значит…
Графиня вернулась с двумя фарфоровыми чашечками в руках. Мирон опустошил свою залпом, даже не заметив этого. «Значит, я никого не убил! Может, машину подпортил».
Рука дернулась перекреститься, но он остановился на полпути. За его спиной графиня подняла с ламината обугленный пучок травы и, держа двумя пальцами, понесла в кухню. Вероятно, там, в очереди к крану, все еще терся бедолага с чайником. Кот приглушенно рычал, но с верхотуры не спускался.
— И что нам теперь делать?..
— Хэзэ. — Василий нахмурился и стал засовывать обратно в рюкзак свой колдовской реквизит. — Пошли к Калерии, может, она в теме.
Мирон склонен был с ним согласиться, но ему не давала покоя неясная догадка. Казалось, он знает, что делать, — и не знает одновременно. Это ощущение усиливалось, когда он смотрел на рюкзак Василия.
— Оставь мне это.
Василий вопросительно замер.
— Иди один, я тебя здесь подожду, — неохотно пояснил Мирон. — Зачем таскать туда-сюда, вдруг пригодится.
Завладев рюкзаком, он уселся за стол, еще раз ощупал и столешницу, и кресло. Секреты, секреты, секреты… Как только за Василием захлопнулась входная дверь, он почувствовал себя увереннее. Даже дышать стало легче. С Алисой тоже такое бывало — вот вроде подруга, а как следует отвечать на уроке при ней не получалось. Она все равно ответит лучше. Никакой зависти при этом Мирон не испытывал, но с тех пор, как заметил связь между полученным баллом и присутствием в классе Алисы, не без интереса за этим наблюдал.
А тут еще один отличник на его голову.
— Разрешите, я помогу! — вскинулся он, как только заметил графиню с совком и щеткой в руках. — Намусорили вам тут.
Тщательно прошелся по комнате, высматривая малейшие следы пепла, — вымел и его, и кошачью шерсть почище пылесоса.
Они уселись друг напротив друга за антикварным столом. Почуявший выгоду Мирон глядел на графиню не моргая.
— Повторяйте за мной: «Была ноша моя — Мирон пришел, себе взял».
— Здесь правда покойники? Вы их видели?
Пришлось выдержать паузу. Вот же разволновалась…
— Была ноша моя, — дрожащим голосом начала графиня.
— Мирон пришел, себе взял, — подсказал он и кивнул, когда она приняла работу. Спрятав руки под стол, нащупал порез на левой ладони. Василий сказал, нужно создать. Мирон трижды обдумал слова, прежде чем мысленно их произнести.
Знание возникло мгновенно: стол. Что-то в столе. Примерно так он и думал. И еще почему-то мыло. Способ его не интересовал, даже если они все повесились, так что мыло сразу было отброшено.
— Да, у вас полная квартира мертвецов, — признал Мирон, прежде чем открыть рюкзак. И, пока графиня ловила ртом воздух, извлек со дна колоду карт Таро. Никто ничего не смыслит в Таро. Это ему подходило. Неловко, как в детстве, когда сдавал в «дурака», Мирон перетасовал карты и наугад вытянул три. Вышли «Повешенный», «Маг» и «Король мечей». — Карты указывают на… — сказал он тем же нарочито уверенным тоном, каким заявлял о женской сущности в квартире, и постучал по удачно нарисованному на карте «Маг» столу. — Стол. Все ваши покойники с ним связаны. Откуда стол?
Графиня уставилась на расклад и только спустя минуту молчания сообразила, что Мирон задал вопрос. Вскинулась, выпрямила спину.
— Супруг купил. С рук, из Калининграда. На сайте этом…
— «Авито», — подсказал Мирон.
— Да. Третий рейх, здесь даже клеймо есть.
Оба, не сговариваясь, сползли со стульев. Графиня ткнула пальцем в выжженного под столешницей орла со свастикой и дату: 1939 год. Мирон пощупал клеймо и посмотрел в ее блестящие в полумраке глаза.
— Вы, блин, нормальные? Ваши покойники по-нерусски говорят.
— Не по-русски, — поправила она. — А если я продам стол, они исчезнут? Он триста тысяч стоит.
Мирон утер лоб. Поверхность, на которой стояло клеймо, выпирала под столешницей, как секретный ящик в бабушкином доме, который переставал быть секретным, если раздвинуть стол к приходу гостей. В центре пряталась дополнительная секция.
— Наверх! — скомандовал он и выбрался первым. Графиня глаз с него не сводила, и это было приятно. — Вы его когда-нибудь раскладывали?
— Механизм неисправен. К тому же мы никогда за ним не обедали. Разве что работали, но двоим удобно и так. Супруг купил для своих реконструкторских дел.
— Угу, — сказал Мирон. Переставил на подоконник вазу с искусственным цветком и потрогал стык. Дернул за край — стол покачнулся, но столешница не разошлась. — Отвертка есть?
Пока графиня бегала за отверткой, Мирон лежал под столом и искал винты, подсвечивая себе фонариком телефона. Помощь Василия не помешала бы, но тот возвращаться не спешил. Наверняка с Калерией чаевничает. Плевать, если все получится, можно будет просить повышенный процент по договору с этими, как их, шорниками…
Отверток оказалось много. Мирон выбрал подходящую по размеру крестовую и нырнул обратно. Первый винт, проворачиваясь, хрустел, как зуб, который тянут из десны. Дальше дело пошло веселей. Чтобы заглянуть внутрь стола, хватало и одной снятой половинки, руку просунуть — и делов-то.
— Придержите, чтобы не грохнулась! — крикнул Мирон графине и торопливо вылез наружу. Вдвоем они уложили секцию на пол и уставились в открывшуюся темную щель.
— Там что-то есть, — разволновалась графиня, но проверять не стала. Пришлось доставать самому.
— Ничего себе!
Мирон держал небольшой холщовый мешок, перевязанный тесьмой. Узел спекся намертво, но ткань сама расходилась под пальцами. Внутри оказался плоский заржавевший футляр. Мирон поддел край ногтем.
— Что это?
На клочке синего бархата лежал непонятный прибор или его детали.
— Бритва, — пояснила графиня. — Немецкий бритвенный станок. Вот, смотрите. Фирма Rotbart Mond-Extra.
Мирон пригляделся к рукоятке и действительно разглядел название фирмы. Вряд ли большая ценность, но его охватил восторг кладоискателя. Мирон пощупал мешок и вытряхнул то, что в нем осталось. Твердый желтый обмылок с крупицами плесени по краям. Мирон покрутил его в руках и понюхал: слабо пахло миндальной отдушкой. Обычный набор человека, который следит за гладкостью лица. Вот только мыло тоже всплыло в его голове ответом на вопрос, с чем связаны все эти покойники.
— Причина в нем, — с запинкой сказал Мирон, взвешивая на ладони неказистую находку. — Но почему, я не знаю.
— Именно в мыле? Не в человеке?
Он пожал плечами.
— Я не знаю. Но думаю, да.
— Положите его и сходите вымойте руки, — распорядилась графиня. — Тщательно.
Только сейчас Мирон заметил, что сама она ни к чему не прикасается. Послушно
