Глава 5
Арсен раздумывал, куда везти Агату. Предложил домой, но она вцепилась в полы пиджака и побледнела, как будто бы он на кладбище ее собрался отвезти. Похоже, теперь ей дома везде отчим мерещиться будет. Ладно, успеет еще домой, пускай сменит обстановку, а за вещами можно и позже ее отправить. Вместе с охранником.
Он смутно представлял, как оно будет дальше, но то, что Агата в прежнюю жизнь возвращаться не должна, понимал, кажется, даже Саркис. Арсен подумал, и решил везти ее в отель, к себе в квартиру это был бы точно перебор.
После рождения сына Ямпольский собрался перевезти семью за город, но дом пока был только в проекте, они с женой никак не могли подобрать подходящий участок. В который раз Арсен задумался о собственном отеле — многоэтажном, с собственными апартаментами и панорамными окнами на самом верху.
Когда-то этот город будет его, и отель у него тоже обязательно будет. Всему свое время, зачем отвоевывать то, что потом можно будет просто взять?
— Агата, ты голодна? — обратился к притихшей на заднем сиденье девушке. Та вздрогнула и мотнула головой.
Хорошо этим малолеткам, а вот у него обмен веществ как у домны — прямо беда целая. Надо Семена отправить в ресторан, пусть заказ сделает, и чтобы в номер доставили, пока Арсен с Агатой беседовать будет.
То, что воспитательную беседу провести придется, Ямпольский понимал, но и приблизительно не представлял, как начать. «Зачем ты согласилась?» или «Ты что, не видела, какое дерьмо твой отчим?»
Если бы он не знал Януша, еще можно было что-то спрашивать. Но Дворжецкий трясся над дочерью, выпуская из дома только под конвоем и оберегая от всего мира. Вот и дотрясся.
В глубине души Ямпольского мучила совесть. Януш не был ему другом, но отношения между ними сложились вполне приятельские. Дворжецкий доверял Арсену, вот только жаль, к правильным советам прислушиваться не стал.
Арсен говорил не связываться с сомнительными камнями, а Януш хотел больше денег. С его маниакальной идеей выдать Агату замуж за парня из приличной семьи нужен был капитал. Куда влез Дворжецкий, Арсен так и не узнал, Лера как раз была беременная, когда Януша убили при загадочных обстоятельствах.
Ямпольский некоторое время следил за семьей убитого ювелира, но затем родился Пашка, а жена Януша, Лара, вышла замуж. Вот он и выпустил их из виду, кто же знал, что Лара настолько безмозглая?
Они поднялись в номер, и Агата нерешительно остановилась посреди большой комнаты, запахнув пиджак. Она в упор посмотрела на Арсена, а ему вдруг от этого взгляда стало душно.
— Так что будем делать, Агата? — спросил, она удивленно вскинула большие глаза, и Арсен отметил, что в них стало больше зеленого. — Не знаешь? Зато я знаю.
Он неторопливо расстегнул ремень, сверху вниз глядя на девушку, та, не отрываясь, следила за его руками. Подняла глаза и сглотнула, а его в жар бросило. И что ж его так вставляет-то? Или во всем виноват этот взгляд, настолько неискушенный, что в мозгах мутнеет?
— Тебя отец ремнем никогда не учил? — спросил в ответ на ее немой вопрос. — Ничего, сейчас поправим. Снимай пиджак.
Выдернул ремень из шлевок джинс, сложил вдвое, держа за края, а Агата с растерянным видом повернулась спиной и медленно стянула пиджак с плеч.
Арсен дернул ворот рубашки, пуговицы вылетели з петель, но дышать легче не стало. О, боги, где была его голова? О чем он вообще думал?
«Наденьте ей паранджу, а лучше закатайте в ковер и унесите побыстрее». Пока у него не случился удар. Снизу. Хотя, поздно. Уже случился.
В который раз Арсен недобро помянул того, кто придумал настолько неудобный крой мужских брюк. Похоже, среди достоинств автора числились лишь смекалка да умелые руки, остальное было либо скромных размеров, либо в нерабочем состоянии.
А ведь были же у мужчин в средние века дополнительные приспособления, которые крепились к штанинам в виде кармана. Арсену сейчас бы точно не помешал такой карман, объемный и вместительный.
Агата продолжала стоять спиной, волосы струились между узкими лопатками, лепестками выглядывающими из-под бретелей платья. И от платья одно название. Небеса, падайте уже на землю, спасайте его хоть как-то, где ж набраться той выдержки?..
Он видел каждый изгиб под тонким шелком, ее запах слышен был даже на расстоянии. Агата обхватила себя руками, и его прошило судорогой. Низ стал каменным. Арсен увидел себя со стороны с ремнем в руке перед покорно стоящей девушкой и досадливо поморщился.
«Воспитатель херов».
— Агата, — позвал, вышло сипло, половина звуков не произносилась, — оденься, я пошутил. Ты правда поверила?
Она пожала плечами, надела пиджак и повернулась к Арсену, выжидательно на него глядя. А потом сказала одними губами, но он понял:
— Ты меня купил.
Арсен с шумом выдохнул. Стараясь не смотреть на девушку, с преувеличенной серьезностью продел ремень в шлевки и заговорил.
— Да, купил. И теперь я буду тобой распоряжаться. А я хочу, чтобы ты уехала. Отец мечтал дать тебе образование, ты ведь после школы так никуда и не поступила?
Агата покачала головой и невесело усмехнулась. Да, здесь ее вряд ли бы приняли, но Януш и не собирался обтачивать свой алмаз на родине.
— Ты уедешь за границу учиться на геммолога*, учебное заведение выберешь сама, можно в Америку, можно в Швейцарию или Британию. Хочешь, тебе помогут выбрать мои помощники. О матери не беспокойся, я о ней позабочусь. Завтра сам поеду к Ларе в больницу и поговорю. С твоим братом все будет в порядке, у меня маленький сын, я знаю, что это такое, так что верь мне. И прости меня, девочка, что я вас бросил и довел тебя до такого.
Он все-таки сказал это, и стало действительно легче.
Агата смотрела полными слез глазами, а потом вдруг бросилась к нему, обхватила руками шею и прижалась всем телом. Ее грудь уперлась в Ямпольского двумя упругими полушариями, и он со свистом втянул воздух сквозь зубы, чувствуя, что снова весь каменеет.
Девушка замерла, ощутив упирающийся в нее бугор, но Арсен все же выждал пару секунд, несколько раз жадно вдохнув дурманящий аромат волос. Она залилась краской и поспешно отстранилась, пряча глаза.
— Да, Агата, так тоже бывает. Точнее, чаще всего именно так и бывает, — Арсен осторожно отодвинул ее от себя. — И чаще всего именно так на тебя будут реагировать мужчины. Это всего лишь мужская физиология, и она не всегда связана с любовью. Тебе много чего будут говорить, но ты не ведись, слышишь? Ты еще не осознаешь собственной привлекательности, а ты очень красивая девушка. И тебе только восемнадцать, ты станешь еще лучше. Это как бутон у розы, он нежный и красивый сам по себе, но, когда раскрывается, становится совершенством.
