всё в доме? Пошли второй этаж посмотрим!
Люк с радостью поддержал эту идею. А девочки о них и думать забыли, потому что, обсудив погоду, работу городских служб и посадку георгинов, Виола и Роза вдруг обнаружили, что Белые Букли – интересный собеседник. Когда-то у неё была куча хобби и даже семья. Куда делся муж, конечно, спрашивать не стали… мало ли. А вот сертификаты и снимки девочки теперь разглядывали без стеснения.
– Вы были косметологом?! – удивилась Роза. – А как вы поняли тогда, помните, в кафе, что я кремом от веснушек мажусь?
Старушка хихикнула:
– Там действующее вещество много лет не меняется. Оно всего лишь обесцвечивает кожу – погляди сама внимательно.
Виола пристально рассматривала подругу:
– Действительно, можно заметить, если знать!
Роза в ужасе принялась тереть лицо.
– А тут грамота почётного гражданина, – сказала Виола, стоя у камина. – За что дают это звание?
– Когда-то я занималась конным спортом, – объяснила хозяйка, – и привезла в Трясину много медалей. А ещё мы с мужем неожиданно получили наследство и построили тут школу. Нам так не хотелось, чтобы наши дети уезжали, тем более в пансионы. Я сама там училась, и это было не самое радостное время, вдали от родных… И всё было хорошо, пока мой Арчи… он заболел.
Роза и Виола испуганно переглянулись: как бы старушке не стало плохо.
Но Белые Букли продолжала:
– И тогда у меня остались кошки. У нас всегда было много кошек. И я переехала в этот дом. Не жалейте меня, девочки. Мы с Арчи знали друг друга с детства и многое успели. А сколько мы путешествовали! Наши пятнадцать лет вместе… это было большое, большое счастье… Ни дня бы не изменила! Подайте-ка мне вон ту шкатулку!
Виола подскочила, взяла с полки над камином увесистый ящичек. Хозяйка осторожно открыла его и принялась перебирать бумажки:
– Это не то… не то. О, вот удостоверение к ордену. Сам-то орден я в муниципалитете оставила. Зачем мне дома такие ценности хранить… О, а это документы на холодильник. Паспорт. Свидетельство о смерти. А вот, посмотрите!
Белые Букли вытащила на свет стопочку чёрно-белых фотографий. Молодая пара на фоне конюшни: она, в старомодном костюме для верховой езды, ласково треплет лошадь за уши, пока та щиплет её за рукав… молодой человек счастливо улыбается. На другом снимке скромная свадьба: платье с плечиками, пышный букет…
У Виолы скривились губы, как бы она ни скрывала, но сентиментальность порой брала в ней верх.
– Ну-ну, девочка! – приободрила её хозяйка. – Расскажите-ка мне лучше свежие городские сплетни. Я слышала, теперь для этого не нужно сидеть в очереди к парикмахеру, новости прилетают прямо в ваши телефоны!
Роза и Виола обрадовались возможности сменить тему и наперебой начали в лицах рассказывать обо всех треволнениях Трясины.
– А ещё привидение! – хихикнула Роза. – Говорят, по особняку ходит. Несколько человек видели!
Белые Букли секунду напряжённо смотрела на девочку, потом засмеялась, откинулась на подушки.
– Поверьте мне, если они там и были, я всех пережила. Уж за девяносто три года жизни в Трясине я бы хоть раз да увидела одно!
Виола улыбнулась, хотела что-то ответить, но не успела.
БДЫ-ДЫ-ДЫЩ! – обрушилось что-то тяжёлое на втором этаже.
Девочки пригнули головы, Белые Букли побледнела ещё сильнее, и Роза поспешила её успокоить:
– Это всего лишь наши бестолочи мальчики, Артур и Люк. Они кормили котов, пока мы были здесь.
– Ох, надеюсь, их не пришибло. Ведь они открыли мою секретную комнатку. – Белые Букли указала кривым пальцем в потолок.
– Ну я им задам! – стремительной фурией в ободке с лисьими ушами Роза унеслась в коридор и затопала по лестнице.
– Мы их научим уму-разуму! – решительно добавила Виола и выскочила вслед за подругой.
Белые Букли осталась одна. Покачала головой, улыбнулась и сказала:
– Ты видишь, Арчи, они совсем как мы. Всего лишь на восемьдесят лет моложе…
Конечно, Артур и Люк не хотели ничего такого делать! Они поднялись на второй этаж, здесь правая стена убегала вверх под углом, потому что снаружи был скат крыши. А слева темнели двери. Мальчики принялись открывать одну за другой, и там было тихо. Три спальни, где, кроме мух на подоконнике, никого не было, старинная уборная с деревянным бачком да кладовка. Ничего бы не случилось, если бы Люка не потянуло заглянуть в шкаф в дальнем конце коридора!
– Да я только ручки коснулся! – ошарашенный Люк с трудом выползал из-под накрывшего его шкафа.
Артур испуганно осмотрел друга, стряхнул с него пыль.
– Тебе повезло живым остаться! Смотри, какая махина! И грохот! Сейчас нам попадёт…
– Видишь, он на меня открытой дверцей упал, – показал Люк, – иначе бы мне кирдык. Ой, а там что?
В стене открылся проход. Обычно в таких закутках хранили швабры да вёдра, но тут кто-то оборудовал секретную комнатку. Полки, пыльные папки, фотографии на стенах, свечи ровным кругом на полу.
– Вы! Что! Сошли! С! Ума! – в конце коридора у лестницы возникла Роза.
Уперев руки в бока и широко расставив ноги, она тяжело дышала, как взбешённый бычок. Роза выглядела устрашающе, но Артур не мог отвести глаз от секретной каморки.
– Да наша старушка не так проста, как мы думали! Смотрите, это же знак Бюро расследований!
– Быстро извиняться, а потом чинить шкаф! – Виола маячила за спиной Розы.
К удивлению ребят, Белые Букли встретила их с улыбкой:
– Вы не верьте, если взрослые вам скажут, что вы ничего не смыслите. Вы первые, кому я это рассказываю. Свидетелей тех лет давно нет в живых. В детстве мы с Арчи жили по соседству, и как-то повадились хулиганы обчищать местную кондитерскую. Полиция не справлялась, тогда мы с Арчи взяли дело в свои руки. – Белые Букли хихикнула.
А Виола шёпотом пояснила мальчикам:
– Арчи – это её муж.
Старушка будто не слышала:
– Тогда нас даже наградили, хотя мне и попало крепко дома. Я была на каникулах и должна была музицировать и учиться ездить верхом, а не бегать где-то с соседским мальчишкой. Но я не хотела чинно сидеть дома, тем более в каникулы!
– Понимаем! – ввернул Люк, но Роза на него сердито шикнула.
– Потом до конца школы мы ещё несколько дел распутали. Бывало, инспектор к нам приходил за советом, хороший был дядька. Ну а когда подросли, устроились на работу в Бюро расследований. Ох и крик тогда подняла моя маменька! Нарекла меня суфражисткой[1], – старушка мечтательно улыбалась. – Потом-то мы ушли оттуда, но как это было весело, бог мой!
Гости сидели ошарашенные. Первой пришла в себя Виола:
– Ох, у
