грустной.
– И здесь тоже, – говорит Энди. – Он плачет.
– Тсс, – шипит Хелла. – Она что-то говорит, но я не вполне расслышала, а подойти ближе опасаюсь.
Остальные всё-таки становятся рядом с Хеллой.
Несколько слезинок капают из глаз женщины. Губы её дрожат, и тут Хелла разбирает-таки её слова:
– Помоги нам.
Глава 16
– Она просит о помощи, – говорит Хелла.
Тотчас после этого картины снова просто картины; нейтрально выглядящие портреты без слёз, точно ничего не случилось.
– О-о-о-оке-е-е-ей, – тянет Энди. – Так-так, если бы нам только было известно чуть больше… В чём им нужна наша помощь?
Хелла наклоняет голову.
– Я думаю, они хотят, чтобы мы освободили их от этих картин. Они замурованы в них и, вероятно, ещё живы.
– Ох, ладно, это так легко и просто, – фыркает Вилли. – Мы сделаем это.
Хелла сердито зыркает на Вилли.
– Не надо сарказма, Вилли. Наверняка это ужасно – вечно торчать на картине и понимать, что тебе никуда не деться. Худшего заточения и не придумаешь.
– А можно мы сначала выберемся отсюда? – спрашивает Мэгги. – И вообще, мы ведь не можем вырезать их из рам, и мне совсем-совсем не нравится тут теперь.
Серж хихикает.
– Думаешь, где-то ещё в отеле лучше?
– Нет, но с меня хватит, – отвечает Мэгги. – Особенно этой комнаты. Скоро тут снова появится этот стол, и я хочу найти маму с папой.
– Окей, сестрёнка, – соглашается Энди. – Если только та стена за дверью пропала.
Остальные следуют за ним.
– Да, дверь открыта.
– Чуть больше энтузиазма было бы неплохо, Энди, – с ухмылкой говорит Хелла.
Парень подмигивает ей.
– Я Ледяной Энди, верно?
Хелла закатывает глаза и шагает в коридор.
– Вау, мы прямо как в замке.
– Ура! – кричит Мэгги. – До никогда, жуткие портреты!
Стены сложены из грубого кирпича, на стенах висят факелы. Пламя не красное или жёлтое, а зелёного цвета. Самое дикое, однако, это пол, на котором лежит слой земли.
Как только Хелла встаёт в коридоре, её желудок начинает громко бурчать.
– Я неожиданно очень голодна. Народ, вы тоже?
– Да, – стонет Вилли.
Мэгги кладёт руки на живот.
– Даже больно.
Энди кивает.
– Мы ели ненастоящую еду. Это была иллюзия.
– Но такая вкусная, – вздыхает Мэгги.
– Эй, постойте! – вскрикивает Серж. Он ощупывает карманы, а затем смотрит на них, наморщив лоб. – Мандарины пропали!
– Мои конфеты тоже, и смотрите, – указывает Вилли. – Следы!
– Куча следов, и не от одного человека, – прибавляет Мэгги. – И они ведут туда.
– Может, они принадлежат нашим родителям, – предполагает Серж. – Пойдём по ним?
Энди пожимает плечами.
– Почему бы нет? Я понятия не имею, что ещё делать.
Так они и поступают.
– Странное оно, это зелёное пламя, – говорит Хелла. – Жутковато, однако.
Энди идёт рядом с ней.
– А что тут не жутковато?
– Окей, убедил, так и есть, – усмехается Хелла.
– Мамочка и папа в порядке, правда же, Энди? – встревоженно спрашивает Мэгги.
– Ага, конечно, Мэгги.
– Что, если мама с папой тоже уже попались в картину? – не отстаёт девочка.
– Как думаешь, если мы смогли пройти испытания, то и они смогут, ага? – отвечает её брат.
Мэгги кивает.
– Ты прав.
Вилли, идущий за ними, говорит:
– Я не так уверен. Взрослые могут быть куда упрямее, чем мы.
Энди оборачивается и качает головой.
– Но я думаю, что Энди прав, – тотчас поспешно поправляется Вилли. – Они куда умнее, чем мы. Они справятся, Мэгги, наверняка.
Коридор всё тянется и тянется, и Хелла не видит, где он кончается; это какая-то тёмная дыра. Она неимоверно рада, что их пятеро, потому что в одиночку ей было бы здесь ужасно страшно. Она надеется, что следы принадлежат их родителям и что они найдут их.
Неожиданно коридор заканчивается – переход настолько резкий, что Хелла чуть не падает вниз по каменным ступеням. Это длинная лестница, а внизу горит свет.
Энди указывает:
– Они пошли туда, вниз, кем бы они ни были, потому что я вижу землю на ступенях.
– Кем бы они ни были?! – взвизгивает Мэгги. – Главное, чтобы это были хорошие люди!
Ребята осторожно спускаются. Это надёжная широкая лестница, но Хелла на всякий случай держится одной рукой за стену. Что, если она начнёт двигаться, как те прошлые лестницы? Ещё несколько ступеней. Хелле любопытно, куда они придут, но в то же время ей боязно.
Это всего лишь зона ресепшен с длинной стойкой, на которой вырезан кельтский символ, лавками и небольшим столиком. К счастью, стрёмного администратора нигде не видно, хотя, само собой, он может просто возникнуть. Но, увы, и родителей нет.
Мэгги разочарованно вздыхает.
– Их тут нет.
– Ни у кого, случайно, не завалялась плитка шоколада или ещё что? – спрашивает Вилли. – Думать не могу, до того я голоден.
– Нет, извини, – отвечает Хелла.
Другим тоже нечего предложить.
Энди указывает на дверь.
– Грязь ведёт туда.
– А раньше там была дверь? – уточняет Серж.
Энди качает головой.
– Я уверен, что не было. И лестница теперь только одна, все остальные пропали.
– Идёмте. – Хелла направляется к двери.
Им приходится пройти мимо стойки, и Хелла видит, что на ней лежит толстый слой пыли. Она не может вспомнить, было ли так раньше. Они же здесь не настолько давно, правда? С другой стороны, время в этом отеле течёт не так, как следует. Нет смысла переживать из-за этого; отель демонстративно непоследователен и нелогичен.
Дверь, перед которой стоят ребята, простая и белая, с металлической дверной ручкой. Хелла кладёт на неё ладонь и несколько мгновений смотрит на Энди. Он кивает.
– Осторожно, Хелла, – без надобности предостерегает Серж, потому что она, разумеется, сама намеревается быть осторожной.
Медленно-медленно Хелла опускает вниз ручку и чуть-чуть приоткрывает дверь. Она заглядывает внутрь. То, что она видит внутри, настолько чудно, что не выразить словами.
Глава 17
Хелла распахивает дверь и забегает внутрь.
Мэгги пролетает мимо неё.
– Мамочка, папочка!
– Они там? – кричит Серж.
– Да, они тут, – отвечает Хелла, – но всё же их тут нет.
Там длинная последовательность комнат со стеклянными стенами. В каждой комнате заперт один из их родителей. Нет ни дверей, ни других проёмов, через которые они могли бы сбежать. Каждая комната обставлена по-своему, но все они выглядят как рабочие кабинеты.
Мэгги колотит по стеклу той комнаты, в которой сидит её мать.
– Они не видят и не слышат нас!
– Да, – говорит Хелла, – как и друг друга.
Все отцы и матери сидят за столами, на которых лежат кипы бумаг. Нехорошее чувство овладевает Хеллой. Все они выглядят странно, наверное, оттого, что двигаются так механически. Они берут бумагу из
