ящиках с помятыми овощами.
– Марго, – говорит она так, будто пробует мое имя на вкус. – Так за что тебя?
– Обычно так спрашивают в тюрьме, – говорю я хмуро.
Тесс только смеется.
– Куда, по-твоему, ты попала?
Что-то сжимается у меня внутри. Я не знакома с этой девушкой, я не знаю о ней ровным счетом ничего, зато знаю, как выглядят деньги и как звучат люди, не осознающие своих возможностей.
Иди к черту, думаю я. Я бы многое отдала за то, чтобы сидеть в такой камере.
– А что здесь плохого? – спрашиваю я и беру мягкий почерневший банан. Кажется, надави слегка, и кожура разойдется. Я быстро кладу банан на место.
– Ну как тебе сказать… – Тесс выпрямляется, и пряди из ее хвоста липнут к дверце холодильника. Заметив, что я смотрю на нее, она улыбается. – Жуткая глушь. Скучища. Хотя насчет скучищи еще можно подумать, если ты приехала в Фэрхейвен.
Я замираю.
– Куда?
– Да брось. Серьезно?
Неужели это настолько очевидно? Если бы не разница в возрасте, нас с мамой считали бы сестрами, а то и близняшками, и, возможно, с бабушкой та же история, но я не ожидала, что меня кто-то узнает.
Может быть, стоит ей рассказать. Когда я приехала в Фален, у меня не было причин что-то скрывать. Но едва аптекарь потянулся к телефону, я испугалась, и меня до сих пор не отпустило. «Опасно, опасно», – пульсирует в висках.
– Ну, дело твое, – говорит Тесс, когда становится ясно, что ответа не последует. У меня на глазах ее интерес улетучивается, а на лицо возвращается безмятежная улыбка.
Ей все равно. Если я не стану ее развлекать, значит, я не стою ее времени. Но мне все еще нужно найти бабушку. И Тесс может мне в этом помочь; надо только придумать, как задать вопрос, не выдавая лишнего.
Попробую ее разговорить. Пусть расскажет о себе.
– Этот магазин тоже принадлежит твоей семье? – спрашиваю я и беру с полки пакет чипсов. Тесс хмурится, и я быстро объясняю: – Я слышала тебя на улице. Дочка владельца.
– Это я. – Она ослепительно улыбается, но тут же закатывает глаза. – Да, они полгорода выкупили.
Наверное, она имеет в виду магазины. Или заброшенные поля, которые я видела на въезде в город.
– А поля тоже ваши? Мне показалось, что они довольно запущенные.
Тесс забирает у меня чипсы, вскрывает пакет и запускает в него руку.
– На востоке-то? Если запущенные, то не наши. А вот остальное – да. Но у нас тут везде разруха. При Нильсенах это был крупный сельскохозяйственный центр, но после засухи земля испортилась, и обрабатывать ее стало слишком дорого.
Я проглатываю накопившиеся вопросы. Еще рано.
Тесс отправляет в рот горсть чипсов, на пол летят крошки.
– Ты же видела? На въезде в город?
Я киваю. Такое может погубить целый город. Огромные поля, в одночасье превратившиеся в бесплодную пустошь. Людей много, работы мало. Может, и бабушка от этого пострадала.
– Сажать-то мы, конечно, сажаем, – продолжает Тесс, – и Вера тоже, хотя на ее ферму без слез не взглянешь. Это бессмысленно, но попробуй ей это объясни. – Она качает головой. – Честное слово, не понимаю, какой смысл оставаться в этом городе.
– Так уезжай, – говорю я. Мама уехала из Фалена. Я уехала от мамы. Если очень захотеть, уехать можно откуда угодно.
– Ага, – говорит она после секундной заминки. Что-то мелькает за ее улыбчивой маской, что-то не предназначенное для чужих глаз. – Ну ладно.
Она подходит к кассе и машет кассирше, выуживая из пачки очередную горсть чипсов. Я иду следом.
– Доллар пятьдесят, – бросает кассирша, не поднимая головы от журнала, который теперь разложен на ленте.
– Спасибо, Лия, – говорит Тесс и выходит с моими чипсами. Я со вздохом оплачиваю чипсы и, дождавшись сдачи, выхожу за Тесс.
– Можно? – спрашиваю я и, не дожидаясь ответа, забираю у нее чипсы. – Слушай, насчет Веры…
– Тесс!
Мы обе вздрагиваем, и я вслед за Тесс смотрю в сторону сквера, где несколько минут назад были ее друзья. Теперь там только парень, и он стоит у велосипедной парковки, прикрывая ладонью глаза от солнца.
– Сейчас! – кричит она и снова поворачивается ко мне с почти виноватым выражением. – Это Илай.
Я повидала достаточно парней, и мне хватает одного взгляда, чтобы понять, что Илай из тех ребят, которые вроде как должны мне нравиться, но какое мне дело до его смазливого лица, если в мире есть такие девушки, как Тесс? Я прочищаю горло.
– А вы с ним…
Она смеется, ведет плечом.
– Смотря кого спрашивать.
Я спрашиваю тебя, хочется сказать мне. Но ее уже нет – она машет мне с противоположной стороны дороги, приглашая за собой.
Когда мы подходим ближе, Илай кивает в моем направлении – должно быть, так принято здороваться у фаленских парней – и молча протягивает свой телефон Тесс. Она берет телефон, закусив губу, пробегает взглядом по экрану и смеется.
– Охренеть, – говорит она. – Серьезно?
– Угу. Уилл говорит, что проезжал мимо по пути на работу.
Я чувствую себя ужасно глупо, не понимая, о чем речь, и, чтобы себя занять, запускаю руку в пакет. С оглушительным хрустом я заталкиваю в рот горсть чипсов. Илай оборачивается на меня. Ну и пусть. Я голодная.
– Сгоняем посмотреть? – Тесс разве что не приплясывает на месте и сияет улыбкой. – Раз это снова случилось.
Что случилось снова?
Илай забирает телефон, прячет его в карман и подходит к одному из двух велосипедов, стоящих на парковке.
– Снова ты за свое. Ты ведь знаешь, как я этого не люблю. – Мне хочется спросить, что он имеет в виду, но он уже машет Тесс. – Поехали, найдем себе другое развлечение.
– Что случилось? – спрашиваю я.
– О, ты должна это видеть, – говорит Тесс, игнорируя возмущенное хмыканье Илая. – Кто-то снова поджег поля Нильсенов.
Паника накрывает меня с такой силой, что ее слова доходят урывками. Бабушка. Это земля бабушки, и она горит.
– Поджег? – Наконец мозг с запозданием обрабатывает остаток фразы. – Снова?
– Да. Такое уже бывало. Новый пожар у Нильсенов, в честь твоего приезда.
Для нее это что-то вроде захватывающей байки. Но это не байка, а реальность. Она знает, кто я. И прямо сейчас ферма моей бабушки горит. А если огонь перекинется на дом? А если что-то случится с бабушкой?
– Никто не пострадал? – кое-как выдавливаю я.
Она пожимает плечами.
– Уилл не сказал.
Я слишком близко, чтобы все потерять. Я этого не допущу.
– Поехали, – говорю я. – Поехали туда.
Семь
Когда мы выезжаем по главной дороге в сторону окраины, солнце уже стоит высоко. Тесс едет первая, привстав на педалях. Илай ровно сидит в седле, положив руки
