всему миру ровно по высоте Настиной головы, так, что и её мозг кипел, требуя схватки и бойни. Не могу и не хочу, поняла Настя со счастливой радостью, поднятая с земли будто чужой всесильной рукой, – пора драться.
И всё кончилось. Зов трубы, жар, хруст суставов, бешеная радость – всё. Остались звон в мышцах, утомлённое разочарование в голове и размашистые следы на земле – Настя незаметно для себя успела махнуть от площадки до выхода из пещеры. Она огляделась, вздохнула, вернулась на втоптанную площадку и принялась ждать правильную мелодию. Мелодию возвращения.
Настя стояла долго, не обращая внимания на долетавшие снаружи раскаты, невнятные крики, приглушённый топот и густой запах вспыхивающей спички. Стояла, пока стены пещеры не стали невнятно серыми, а щель входа – синее, чем потускневшая звезда под ногами. Наступила ночь, а мелодии так и не было.
Настя обошла пещеру, ощупала все выступы и впадины на стенах, попинала каменные складки, попробовала вести носком сапога, а потом и пальцем по синим линиям, из которых получалась звезда под ногами. Нигде не открывалось никаких щелей, не нажималось никаких потайных включателей, не срабатывал никакой механизм. Флейта молчала.
Надо искать Макса, поняла Настя. Как – непонятно, он, наверное, выглядит теперь иначе, но другого варианта нет. Надо выходить, осматриваться, изучать этот мир, спрашивать людей – и рано или поздно этот гад найдётся. Вряд ли их тут много, таких, кто заманивает настоящих людей из настоящего мира. Или один из таких гадов найдётся, или один из тех, кого заманили, как Настю. И то, и другое годится. С утра займёмся.
В пещере ночевать не хотелось – пыльно и вообще. Может, тут по ночам летучие мыши из щелей выползают. Лягу под эвкалиптом, пораньше вскочу – и на разведку, решила Настя и вышла из пещеры.
Её сразу сбили с ног и поволокли.
Настя возмущённо пискнула, попыталась отбиться руками и ногами, но тут же замерла, потому что ей завернули руки и голову к лопаткам. В таком не располагающем к шевелениям виде Настю быстро оттащили куда-то и швырнули на траву. Под копыта.
Настя поспешно вскочила, осматриваясь.
Перед ней был отряд конников. С флангов гарцевали несколько арабов, основную группу составляли тракены, а в центре поводил мордой явный дончак. Всадники обычно интересовали Настю меньше, но сейчас ситуация была необычной. Всадниками были суровые дядьки в кольчугах поверх штанов и камзолов, похожих на Настины – Максовы, вернее, – только побогаче. И оружия у них было полно: мечи, ножи, луки с колчанами, у парочки из-за спин торчали толстые стволы, на гранях плясали лунные отблески. По лицам отблески не плясали, так что разглядеть их было сложно: ну, немолодые, небритые и неласковые, что ещё скажешь.
Сзади заговорили, и Настя обернулась. Говоривший, одетый, как всадники, был молодым и бритым – или борода у него ещё не росла, судя по несолидности усов. Говорил он гадости:
– Сар Лангелок, вот дезертир у ваших ног. Прятался в пещере, пока мы гибли в Рысьей Пади, подлец.
– Сам ты подлец! – заорала Настя и замолчала, сообразив, что говорит не по-русски, а на языке, которого вроде до сих пор не знала.
Клеветник, который, судя по всему, и схватил Настю, кивнул и очень спокойно проговорил:
– Оскорбление из уст лжеца не удивляет, но требует пресеченья.
Он снова так же ловко сшиб Настю наземь и нагнулся, блеснув лезвием.
– Уйди, козёл, чего делаешь! – завизжала Настя, отбрыкиваясь и пытаясь отъехать на спине подальше.
Молодой мотнул головой и перехватил нож поудобней.
– Замри, – сказал всадник, сидевший на дончаке, видимо, Лангелок.
Молодой натурально замер, даже выражение лица застыло в удивлённой досаде. Лезвие тускло светилось над Настиным сердцем.
– Назовись, отрок, и укажи причину, по которой ты был в пещере, а не в бою, – сказал Лангелок негромко, но так, что каждое слово Настя слышала, понимала – и сгорала от него непонятным ей стыдом.
– Я Настя, я не отрок, – торопливо проговорила она. – Я вообще не играю, меня сюда Макс заманил, вот этот, это не моё тело, а его. Я не Макс. Мне домой надо.
– Ты здесь, и ты не в бою, – отметил Лангелок. – Неправильно. Клыч, отомри.
– Ма!.. – успела крикнуть Настя.
Тусклая полоска метнулась слева направо, небо дёрнулось, стало багровым, свернулось в чёрную точку, которая тут же распахнулась во весь мир.
Настя с хрипом «Ма!» села в койке и схватилась обеими руками за горло. Горло было целым. Вокруг была тьма. Настя снова была в камере. И это было понятно. Непонятно было, почему она Настя и что это за мама, которую она зовёт.
Начинаю забывать, с ужасом сообразила Настя. Так быстро.
Она вскочила и принялась бегать от стенки к стенке, старательно вспоминая про маму, деда и остальных Лопуховых, седьмой «в», Рому и Марию Юрьевну, Полинку с Дашкой и Юлькой – всех, кого только могла вспомнить. Могла многих. Это Настю слегка успокоило. Она чуть замедлила шаг и принялась прикидывать план на ближайшее будущее. Кивнула, вернулась к койке, пинком вогнала её в стенку и без раздумий ухнула в прямоугольную дыру.
План был простой: не тратить времени на пещеру, обходить стороной битвы и Лангелока с Клычем, искать Макса или засосанных сюда настоящих людей – и больше не позволять себя убивать.
Настю убили через полтора часа, когда она обходила заставу ордынцев.
Глава 8. Учёт и контрольная
– Лопухова, поскорее, – сказала тётка, явная математичка, крупная и коротко стриженная, едва взглянув на Макса. – У тебя второй вариант, Гуменская, передай задание, пожалуйста.
Искать место не пришлось: класс был полупустым, но в ближней к доске половине комнаты оказались занятыми все стулья, кроме одного, к тому же соседка, ушастенькая девочка со светлой чёлкой, вовсю сигнализировала – садись, мол, скорее. НадЛиза, вспомнил Макс. Видимо, Лиза. Он плюхнулся рядом и раскрыл рюкзак.
– Из портфелей ничего, кроме ручек, не достаём, пишем на листочках, – громко предупредила математичка. – В основном задании три задачи, справа задача со звёздочкой. За две задачи получаете четвёрку, если решение прописываете плохо, снижаю на полбалла, я сегодня добрая.
– Ничёсе добрая, – буркнул крупный парень справа от Макса.
Остальные пацаны в классе были мелкими – во всяком случае, куда мельче девчонок. Крупный всё бурчал:
– А если только одну решить, что, кол с плюсом, по доброте такой?
– Ты, Нестеров, вперёд не забегай, узнаешь ещё.
Нестеров мрачно покивал, рассматривая хихикающих соседей.
– Четвёртая задача со звёздочкой, решившему – пять и моё благорасположение.
– То есть лучше даже не браться, – сказала очень красивая девчонка, портретика которой в
