о моём существовании?
Плевок Локи, который только что втянул в себя человеческую душу, оскалился вместо ответа. А потом стремительно ударил такой же стрелой, как и до этого. Только не в меня — снаряд улетел в сторону Ургена, пробив его корпус.
Немного удивляло, что он не пытался окончательно добить эвенкильского бога. Логичнее было бы навсегда вывести одного противника из строя, а потом разобраться со вторым. Вместо этого он нанёс тому ещё одно тяжёлое ранение, которое отнюдь не стало смертельным.
На краю превратившейся в каменный каток площади, хлопнул одиночный выстрел. Мы оба посмотрели туда с удивлением. Даже Урген, который корчился от боли, скосил глаза на смертного, что решил вмешаться.
Труп, который сжимал в руках винтовку, выстрелил повторно. Лера решила принять участие в схватке, пусть и опосредованно. Никакого урона моему противнику, свинец не нанёс, но внимание она отвлекла.
Мьёльнир ускорился и к моменту, когда неизвестный одним ударом превратил живого мертвеца в груду истерзанной плоти, мой спутник оказался на дистанции в несколько метров.
Я наложил оттиск и руны одновременно. А Мьёльнир моментально изменил форму и рванув вперёд, впился в колено врага.
Полыхнуло белым. Враг не выдержав, заорал от боли. И уже через мгновение его нога просто лопнула, лохмотьями разлетевшись по округе. Похоже не привык он работать с той силой, которой оперировал сейчас. Из-за чего не слишком грамотно распределил потоки энергии.
Сразу же подтянув Мьёльнир к себе, я ударил снова. На этот раз тем оттиском, что выкачивал энергию и разрывал защиту. В первый раз тот его даже не заметил, но теперь печать сработала. Ощутимо плеснуло силой, а смертный снова закричал. Ещё один удар. Новый. Я бил раз за разом, сосредоточившись на окутанной тёмным облаком пыли фигуре. На враге. На одном из тех, кто убил моих братьев и сестёр.
В какой-то момент я понял, что не ощущаю новых всплесков силы. Противник распластался на земле и поскуливал от боли. Да, он ещё пытался управлять остатками своей энергии. Но у него остались такие крохи, что можно было не беспокоиться.
Тогда я зашагал к нему. Обрушил на разум смертного божественную ауру. На этот раз свою истинную. Отстранённо заметил, что она изменилась. Раньше, условно боевой формат моей ауры заставлял других чувствовать неуверенность и страх, ощущать боязнь провала, опасаться удара в спину. Сейчас же она давила гневом и яростью, отчасти напоминая ауру Марса.
Справа восстанавливался Урген. Слева шевелился Медведь. Выскочил из укрытия Соболь. Показалась Ласка. Где-то за спиной ощущалтсь фигуры Леры и Ульриха.
Силы оставалось немного, а смертная плоть дрожала от напряжения, но я влил толику мощи в Сандала, который сейчас судорожно пытался восстановиться. Если бы не самоубийственная атака ястреба, неизвестно, каким оказался бы итог схватки. Впрочем, не будь тут Ургена и четырёх эвенкилов, я бы выстоял только спалив собственную «искру». Слишком уж силён оказался этот смертный.
Оказавшись рядом с противником, я ещё раз ударил сверкающим белым оттиском, который расплескал остатки вражеской силы в стороны. Тот пытался запустить какую-то схему. Искусные плетения, что пронизывали его плоть. Скорее всего те самые, что должны были придать ему ту же форму, в которой сражался Слуга. Но у неизвестного не хватало на это ресурсов. А теперь от них и вовсе ничего не осталось.
Смертный лишился ноги, тело покрывали глубокие раны, нанесённые Медведем, а после атаки Мьёльнира, на месте правого плеча осталось только кровавое месиво. Но он всё равно смотрел на меня, как на добычу, с чем требовалось что-то делать.
Вытащив кинжал, я опустился на одно колено и наложил на клинок оттиск Весты. Добавил те самые шестнадцать рун. И всадил сталь в его корпус.
По телу прокатились белые всполохи, а враг с громким стоном выгнулся, явно испытывая нестерпимую боль. Всё. Теперь он не способен выкинуть какой-то фокус — та энергия, что оставалась внутри каналов, превратилась в кисель. А на полное восстановление уйдёт немало времени.
Следом ударил печатью правды. И вцепившись пальцами левой руки в горло, повернул голову так, чтобы встретиться с отродьем Тартара взглядом.
— Кто ты такой и зачем охотился на меня?
Сначала тот яростно оскалился. Потом удивлённо моргнул. А затем на лице появилось выражение полного изумления. Наверное сложно осознавать, что твой разум только что покорили при помощи одного единственного оттиска. Хотя недавно, у тебя было столько силы, что можно было обратить в руины половину города.
— Джорри. Посвящённый первой ступени Ордена Познания. Ты нарушил наши транспортные каналы и убил Слугу в Петербурге. Мне приказали тебя уничтожить.
Пленный замер. Судя по дрожащим губам — прямо сейчас боролся с воздействием печати. Вполне предсказуемо, у него ничего не вышло. Уже через несколько секунд продолжил.
— Потом я обнаружил, что ты используешь силу Древних. Подумал, что где-то достал артефакт и смог привязать его к своей душе. Я хотел убить тебя и забрать всю силу себе. Ореховы сделали бы чёрную работу. А потом я бы разобрался или с остатками их солдат, или с тобой. Но всё пошло не по плану.
Оставалось всего два вопроса, на которые он гарантированно ответит правду. И масса моментов, которые мне бы хотелось прояснить. После короткого раздумья, выбрал тот, который казался наиболее важным в краткосрочной перспективе.
— Кому ещё известно о том, что я использую божественную силу? Ты кому-то сообщал?
Тот скривил губы в усмешке.
— Никто больше не знает. Но возможно поймут после этого боя. Ты оставляешь след. Фон, который сильно отличается от Одарённых. Сходу этого не понять, но если использовать специальную технику, результат налицо.
Об этом я не спрашивал. Тем не менее, слова были частью ответа — соврать он не мог. Зачём противнику выкладывать мне лишнюю информацию?
Своё третье обращение я обдумывал несколько дольше. Наконец определился.
— Как погибли боги? Кто это сделал?
На лице смертного снова показалась усмешка.
— Если ты говоришь про Древних, то их сокрушили ещё Основатели. Они растёрли в порошок тех, кто веками пас человечество, как скот.
Слова звучали жёстко, но какой-то личной злости я в них не заметил. Такое ощущение, как будто сейчас он кого-то процитировал. Хотя, само определение мне совсем не понравилось. Да, мы властвовали над людьми и порой вмешивались в их дела. Но ещё одаривали и помогали, когда это требовалось. Я бы не сказал, что оставшись без нас, люди построили идеальное общество.
Интересно, его разум выдержит ещё один удар оттиска правды? Сознание этого смертного ведь должно отличаться от всех остальных?
Пока я размышлял, Джорри внезапно сам обратился ко мне.
— Послушай, я многое знаю. Смогу показать и рассказать. Вместе у нас получится набрать такую силу, которая тебе и не снилась. Согласен, я пытался вас убить. Но разве разумные люди не способны прийти к договорённости?
Я едва сдержал смех. Смертный, который убивал других людей, чтобы достичь запредельной мощи и совсем недавно пытался прикончить меня, предлагают союз? С ним? Да ещё обещает одному из старших богов Рима силу, которая тому даже не снилась. Не самая удачная попытка переговоров. А их я за время своей жизни повидал немало.
Вместо ответа я снова ударил оттиском правды. Ментальных ограничений у этого смертного не было — если разум выдержит, я мог бы задать ещё одну партию вопросов. Конечно, можно было попытаться озвучить их без внешнего воздействия, но сейчас я хорошо видел его исковерканную душу. Такой не ответит правдиво. Постарается запутать и извлечь для себя выгоду. Его дополнение к одному из ответов было лишь попыткой заслужить моё расположение — в этом я был уверен на все сто процентов.
Печать соприкоснулась с корпусом смертного и тот захрипел. Через несколько секунд затих. И умер. Разорви его душу псы Тартара! Жаль.
Ещё мгновение и на меня обрушился поток энергии. Враг хранил в себе слишком много чужой, поглощённой им мощи. Куда больше, чем в случае со Слугой, которого я прикончил в Петербурге.
Основная часть проходила мимо, тая в воздухе и исчезая. Но какой-то объём впитывался в мои ядра, слегка остужая их и насыщая энергией. А ещё я поглотил сразу несколько Даров, которые имелись у этого отпрыска Локи. Видимо тоже чужие и когда-то полученные за счёт чужих смертей.
Вот с его душой произошло нечто странное. Сначала она вырвалась за пределы тела и я даже успел
