мукой уронили. Больше Ланс не колебался. Шарахнул «воздушным кулаком» – дверь вылетела вместе с петлями.
Кровь была везде. Пятнала пол у двери, каплями вела к постели, рядом с которой корчилась женщина, пропитывала юбку.
– Уходите, – простонала госпожа Деахинай. – Мне не нужна ваша помощь.
Не слушая протестов, Ланс перевернул ее на спину, коснулся напряженного живота. Дворфа вскрикнула.
Плохо дело.
Ланс вытряхнул из саквояжа деревянную трубку-стетоскоп. Грейс вытаращилась на него так, словно мэтр Ланселот только что разделся до набедренной повязки, водрузил на голову гоблинскую шаманскую маску, разукрашенную кротовьими черепами, и начал колотить в бубен. Но объяснять было некогда. Он задрал дворфе блузу и приложил стетоскоп к животу. Облегченно выдохнул, услышав сердцебиение – слабо, замедленно, но сердечко плода колотилось. Пока колотилось.
– Грейс, в правом переднем углу кузова брезентовый саквояж, там операционная укладка и зелья. И еще прихватите один набор с приданым для младенца. Быстро.
Девушка исчезла на улице. Ланс снова перевел взгляд на госпожу Деахинай и выругался – женщина потеряла сознание. Осмотревшись, он сбросил с кровати постель, обнажив деревянное основание – ничего более подходящего для того, чтобы уложить пациентку в убогой комнатушке, не нашлось. Придется работать, согнувшись в три погибели, но выбора нет, они могут и не довезти роженицу до больницы.
Невысокая и коренастая дворфа оказалась неожиданно тяжелой, словно вся состояла из литых мышц. А с виду и не скажешь. Ланс начал стаскивать с пациентки одежду.
– Вот! – Грейс плюхнула на пол саквояж и сверток с вещами. Без спроса потянулась сканирующим заклинанием – неужели не поняла, что происходит?! – и ойкнула.
– Дворфы иммунны к магии, – подтвердил Ланс, стараясь не думать о том, что единственный раз видел – даже не делал! – как целитель работал вовсе без магии, на последнем курсе университета. Но если совсем ничего не делать, плод умрет и, возможно, вслед за ним и женщина.
Он выхватил из саквояжа склянку – смесь «Синей бездны» и лауданума, разжав дворфе зубы, начал по капле вливать в рот. Хотелось разом опрокинуть все содержимое – с каждой секундой промедления жизнь вытекала из плода вместе с кровью.
– Преждевременная отслойка нормально расположенной плаценты, – сказал Ланс. – Будем родоразрешать. Сможете одновременно ассистировать и держать свет?
Артефакта, дающего бестеневое освещение, здесь тоже нет.
– Смогу.
Лицо у Грейс, казалось, было таким же бледным, как у дворфы. Студентов не подпускают к по-настоящему критическим ситуациям. Справится ли, не сорвется? Думать об этом тоже было некогда.
– Тогда придвиньте сюда стол, разложите инструменты. Не забудьте спиртовой раствор йода. Накройте подготовленные инструменты полотном, обработайте все антисептическим заклинанием. Также обработайте косынку, фартуки и маски. Подготовьте пеленки, потом обработайте свои руки. Я сейчас.
Все-таки иногда полезно ждать от жизни всяких гадостей. Стерильную укладку, йод и прочее необходимое для операции без магии он положил в мобиль, узнав, что в квартале появилась беременная дворфа. Посмеивался над собой, называя параноиком. Женщина казалось спокойной и уравновешенной, даже учитывая ситуацию, в которой она оказалась. Беременность протекала идеально, насколько об этом можно было судить, не имея возможности магически обследовать пациентку. Но он слишком хорошо знал, что все способно измениться в любой момент.
Или накаркал?
Ланс отогнал эту мысль – сглаза не существует, это глупое суеверие – и зафиксировал пациентку на случай непроизвольных мышечных сокращений, все-таки без магии ни в чем нельзя быть уверенным. Обработал руки, густо смазал йодом твердый, будто каменный живот и взялся за скальпель.
– Лауданум подавляет дыхательный центр, – пояснил он Грейс, хотя та ни о чем не спрашивала. – Для матери в той дозировке, что она получила, это не страшно, но у ребенка могут быть проблемы, особенно учитывая, что ему еще месяц до срока. Поэтому у нас только пять минут на то, чтобы его извлечь.
Возможно, и меньше, учитывая ослабленное сердцебиение. Не будь госпожа Деахинай дворфой, хватило бы одной «Синей бездны», но магический компонент вытяжки из желез виверны пропал втуне, и зелье следовало усилить.
Хорошо, что эту операцию он делает не первый и даже не десятый раз. Плохо, что от неудобной позы ноет спина, отвлекая от процесса. Хорошо, что магия не действует только на пациентку и можно послать небольшой электрический разряд на скальпель, чтобы останавливал кровь. Плохо, что сосуды покрупнее приходится закрывать не магией, а зажимами, теряя драгоценные секунды.
Он извлек ребенка, протянул Грейс, одновременно подхватывая крючки телекинезом.
– Займитесь.
Будь они в больнице, малыша бы приняли Киран или Белинда, но сейчас их рядом не оказалось.
Грейс, на миг отвлекшись, выпустила свет, но тут же зажгла снова. Умница.
Ланс наложил зажимы, пересек пуповину. Оставалось извлечь плаценту и зашить операционную рану – уж завернуть малыша в пеленки практикантка должна суметь.
– Мэтр Даттон, так и должно быть? – спросила Грейс, и голос ее дрогнул.
– Нет. Держите крючки. – Ланс выхватывая у нее младенца.
Ребенок не кричал.
*** 11 ***
Было некогда гадать, в чем причина – лауданум ли, кровопотеря или преждевременное появление малыша на свет и незрелые легкие, не раскрывшиеся толком. Ланс устроил ребенка прямо на столе рядом с инструментами – все равно положить новорожденного в этой хибаре было больше некогда.
И заледенел, поняв, что не помнит, как проводить сердечно-легочную реанимацию без магии.
Нет, он помнил, как положить пальцы и что нужно сперва сделать спокойный выдох, а потом уже вдувать остатки воздуха в легкие ребенка. Но, пропади все оно пропадом, каково соотношение компрессий и вдохов? В Свином Копытце ему не раз доводилось реанимировать, но всегда – пользуясь заклинаниями.
Лихорадочно копаясь в памяти, Ланс машинально потянулся к магии. Заклинание сплелось само, почти без участия разума и – о чудо! – не провалилось в пустоту, как это случилось, когда он попытался воздействовать на дворфу, чтобы узнать, как ощущается иммунитет к магии.
Малыш – полукровка? Это многое объясняло.
Молясь про себя всему сонму забытых богов, Ланс снова коснулся ребенка заклинанием. Воздействие потребовало куда больше сил, чем обычно, словно вместо легкой спортивной рапиры ему вручили кузнечный молот. Но все же магия работала! Только бы не оказалось слишком поздно. Только бы не истощиться прежде, чем он сделает все, что нужно.
Сердечко ребенка забилось ровно и часто, легкие расправились. Крик показался Лансу оглушительным, хотя на деле был едва ли громче кошачьего мяукания.
Запеленав ребенка, Ланс пристроил его под мышку матери, чтобы не оставлять на столе без присмотра. Приложить к груди придется позже, когда зелье выйдет из организма женщины.
Спина покрылась липким потом, и ослабли колени, все-таки
