смогла выровнять положение, как будто тут вовсе не спортивная девушка в самом расцвете сил.
Успел шагнуть ближе и аккуратно подхватить её за живот и плечо.
— Мы уже скоро сможем отдохнуть, продержись ещё немного.
Света немного опасливо посмотрела на меня, когда я выровнял её положение и отступил. Поджала губы и кивнула.
— Это просто усталость, не нужно обо мне беспокоиться. Отец, нет.
Дмитрий явно хотел взять дочку под руку, но она бодрым шагом пошла дальше. Правда вскоре потеряла темп.
«Поправь меня, если я не права», — заговорила ИскИн. — «Она старается не показывать слабость? Или просто не хочет выглядеть слабой перед отцом?»
«Ты хорошо понимаешь людей», — ответил я с некоторым удивлением. — «Да, мы пока слишком мало знакомы, чтобы достоверно судить о причинах. Скорее всего, она либо очень горда собой и потому в штыки воспринимает поддержку и ненавидит показывать слабость, тем самым как бы понижая свой статус в глазах других. Либо… пожалуй, скорее беспокоится о том, что и без того ослабший и раненный отец будет больше переживать за неё. Я уважаю людей с сильной волей. Пожалуй, надо проявить сочувствие. Я в каком-то роде понимаю их чувства».
Девушка уверенно шла впереди по явно знакомому лесу.
— Если тебе нужен целитель, можем поспешить. Я могу донести тебя.
Она бросила взгляд на меня, немного отодвинувшись к отцу.
— Нет, вот уж точно не стоит. Нас плохо кормили, и мы просто устали. Не нужно смотреть на нас сверху вниз. Отец, я совершенно точно в полном порядке. За себя переживай!
— Света, я может, уже немолод, но разрушение дара ещё не повод смотреть на меня снисходительно, — он положил руку девушке на плечо. Эх, дочка, я погляжу, вся в отца.
«Яблочко от яблоньки», — повторила мои мысли ИскИн. — «Кстати яблочки у неё ничего».
Последнее, что ожидал услышать от машины, это пошлость.
«Что?» — переспросил я.
«Ну, щёчки как налитые яблочки, выражение такое. А ты о чём подумал?»
Отвечать не стал и глубоко задумался. Это я такой испорченный? Ведь тон ИскИна казался искренне недоумевающим насчёт моего вопроса. Но было в нём что-то едва уловимое, какое-то… ехидство.
Как когда-то говорили разработчики искусственного интеллекта: «Я боюсь не того, что машина пройдёт тест Тьюринга, а то, что она намеренно его провалит». Так вот, эта точно смогла бы! Правда я в любом момент могу отрубить ей доступ к дару и питание, да и она должна быть верна только мне. А такая человечность мне нравится: так не смогу относится к ней как к машине.
Света сначала косилась на мою задумчивость, но насильно я для неё психологом не стану. Она вновь смотрела вверх, сквозь кроны деревьев и всё же тихо пробормотала.
— Не думала… что… увижу небо…
Дмитрий обнял девушку, что хотя бы теперь перестала меня откровенно бояться. Жаль, её опасения, и подозрения никуда не делись.
— Всё будет хорошо. Ты сильная… и Кирилл сильный. Ты ведь сможешь имитировать огненный дар? Не совсем типично для Соколовых, но он не всегда наследовался.
— Вполне, у меня осталось много фокусов и вообще-то просто создавать некий газ — нерациональное использование моей силы, но приемлемое.
Я зажёг простенький огонёк выброса водорода. А потом чуть напрягся и создал большой огнемёт, парящий около меня. Света вздрогнула, а потом покраснела, смутившись от того, что испугалась. Она тут же попыталась сделать вид, что ей очень интересно.
— Конечно, о даре просто не говорим. Скрывать это, должно быть типичным действием… Света, покажи самое сложное плетение, на какое способна.
— Я плохо себя чувствую… — она явно удивилась, а потом начала изображать что-то удивительное. — Если… на свежую голову смогла бы!
— Ого… невероятное мастерство.
— Что? Да… я была отличницей, но это обычный уровень, — она недоумённо уставилась на меня, рассеяв хитрый узор из духовной энергии. — Соколовы в основном полагаются на родовой дар: у семидесяти процентов пробуждается ветровой. Мы не делаем упор на магию, особых техник не имеем.
— А в моё время таким контролем могли похвастаться архимаги, да и сложность… Ваша общая магия шагнула далеко вперёд. При том, что технологии наоборот сильно отстают.
Мне не смогли внятно ответить, и я вообще отстал от уставших людей, дав им радоваться свободе. Думаю, я прав, но это сейчас роли не играло. Подробности о мире выясню позже, ведь у них есть интернет, а значит, с общей информацией проблем не будет.
— А что ещё ты можешь сделать? — спросила Света, шагая впереди. Ох, прямо сейчас всего не перечислю: про ИскИна им знать точно не нужно.
— Многое вы уже видели. Осталось два вида простеньких слабых дронов, инструменты, аппарат для производства мороженного… Тот генератор электромагнитного импульса я соорудил на прямом контроле из имеющихся деталей.
Света сразу обернулась ко мне, как бы незаметно утерев выступившие слёзы, которые я тактично игнорировал.
— Мороженого?
— Ну знаешь… люблю сладкое. Или ты думала, что герои войны питаются пафосом и бессмертной славой? Хотя я бы тогда от голода умер, ведь меня отменили.
Я усмехнулся на недоумевающий взгляд, переключая её на мысли поинтереснее. Хочется предаться меланхолии, но надо жить моментом!
— Кирилл… ты говорил, что вместимость скопированного ограничена… а, ну конечно это была шутка, я уж воспринял серьёзно. Твой дар подразумевает управление армией машин, в ней должны быть только боевые аппараты.
Дмитрий засмеялся, а я лишь поднял бровь. Смех оборвался.
— Серьёзно?
— Объём оттиска такого простого устройства ничтожен. При этом знаешь, как вышло… при перегрузке дара откалывались фрагменты с тем, что я активно использовал во время боя. Они были, как бы плотно кристаллизованы. Всякая мелочь или распалась навсегда, или осталась при мне.
Дмитрий явно был удивлён моим расслабленным поведением, но такой уж я. В какой-то момент жизни натужная серьёзность надоела. Яркие эмоции куда лучше.
Кстати, есть ещё одна не очень законная идейка. Но не мы такие — мир такой!
— А как у вас обстоят дела с проверкой денег?
— Есть дар, связанный с иллюзиями и плетениями, поэтому любые крупные суммы проверяются на магию. — Дмитрий покачал головой. — Можно расплачиваться по мелочи, но тех, кто так делает, всегда стараются отследить.
Света дёрнулась и спросила громким шёпотом.
— Он то, что предлагает производить фальшивые деньги?
— В нашей ли ситуации привередничать? — хмыкнул я. — Если это
