– Это благодарность от одной клиентки аптеки ароматов, которую мы навещали с Ханной.
Теперь, зная, что вокруг этого освежителя воздуха такой ажиотаж, я поняла, почему Эльза выбрала мне в подарок именно его. И всё же какая-то неясная мысль, которую не получалось до конца сформулировать, не давала мне покоя, а в груди шевелилось странное чувство. Словно мы упускали из виду что-то очень-очень важное.
Глава 8
Следующим утром в автобусе Матс минимум четыре раза пихнул меня в бок, когда мы проезжали мимо очередного рекламного щита с изображением дурацкого освежителя воздуха «Ансьен». Итак, Матс был прав – этот ароматизатор действительно был повсюду. И не только в виде рекламы: сейчас, когда я начала обращать на это внимание, я заметила такой флакончик, например, в учительской и в пекарне, куда забежала перед школой, чтобы купить бутерброд.
Учебный день тянулся бесконечно долго. Я ни на чём не могла толком сосредоточиться, потому что в голове постоянно крутился вопрос: чем же должно закончиться предупреждение Бонски?
«Вечные» вот-вот... Что?
На каждой перемене я пыталась разыскать Матса, чтобы поговорить с ним об этом. Внутри у меня клокотала тревога, вытеснявшая все прочие мысли. Но у Матса сегодня был проектный день, и он был занят конструированием модели по биологии. Поэтому я слонялась по школьному двору в одиночестве, лишь изредка здороваясь с девочками из моего нового класса. Сегодня я пыталась не попадаться никому на глаза и даже радовалась, что ко мне никто не подходит. Не то чтобы я была в новой школе изгоем – но такой близкой подруги, как Мона, мне пока завести не удалось. За те девять месяцев, что мы прожили на новом месте, я лишь иногда встречалась с двумя- тремя девочками из класса, чтобы вместе поработать над школьными заданиями.
Моя сдержанность объяснялась в первую очередь тем, что я не знала, как можно удержать в секрете аптеку ароматов от человека, с которым близко подружишься. Это ведь ужасно сложно. А вот с Матсом, напротив, всё было просто. Он, как и я, присматривал за старой аптекой и делил со мной эту тайну. С ним не нужно всё время быть начеку и думать, как бы не сболтнуть лишнего.
– Привет, Люци! – окликнул меня кто-то сзади. Голос явно мальчишеский, но, как ни странно, не Матса. Не успела я оглянуться, чтобы посмотреть, кто же это кричит мне на весь школьный двор, как передо мной уже вырос Леон. Ох нет, только этого не хватало! Сейчас опять начнёт бомбардировать меня вопросами.
– Слоняешься в полном одиночестве, девочка с виллы «Эви»? – съязвил он в своей обычной манере.
– Даже если и так, тебе-то что? – скривилась я.
Леон скрестил руки на груди и ухмыльнулся так, словно знал что-то, чего не знала я:
– Просто хотел поздороваться.
Я вдруг заметила, что несколько девочек из моего класса во время этого разговора так косились на меня, что чуть шею себе не свернули. Леон был не по годам высок и довольно спортивно сложен, и в него определённо было влюблено полшколы. Под пристальными взглядами я почувствовала себя неуютно и заметила, что щёки у меня начинают гореть. Ещё чуть-чуть – и я вся зальюсь краской – так всегда бывает. Оставалось лишь надеяться, что Леон не отнесёт это на счёт собственной неотразимости. Меня лишь смущали его глупые подколки – и ничего большего.
– Ну что ж... Здравствуй и до свидания! – попыталась я как-то дать отпор. Но напрасно: Леона было не сбить с намеченного курса.
– Я вчера несколько раз видел того подозрительного великана, – продолжил он. – Сначала возле вашей виллы, а потом ещё на вокзале. Похоже, он уехал. И всё же что это за странный тип? Сознавайся, ты ведь его знаешь!
Мысли у меня закружились вихрем: значит, Бонски и правда уехал! Так и не сказав нам, что именно происходит! Мне захотелось крикнуть от злости – как он мог бросить нас в неведении, подсунув лишь какой-то никчёмный флайер?!
Я вдруг заметила, что вокруг воцарилась необычная тишина. Стоящие неподалёку девочки так внимательно ловили каждое слово из нашего разговора, что уши у них, казалось, вот-вот вырастут как у слонёнка Дамбо. Чёрт! Из-за этого болвана хранить в тайне аптеку ароматов и всё, что с ней связано, становится всё сложнее.
– Говорю же, я с ним не знакома. С чего ты это вообще взял?
– Ты совсем не умеешь врать, Люци Альвенштейн, – рассмеялся Леон. – В жизни не видел никого, кто делал бы это хуже. Вот я и думаю, что же ты там скрываешь в своей хорошенькой маленькой головке.
Раз – и я мгновенно стала пунцовой. Дурак! Он ведь это нарочно. К счастью, перемена как раз закончилась и все устремились обратно в классы. Я примкнула к стайке девочек и быстро зашагала вместе с ними на урок математики. От Леона с его назойливым любопытством и разговорами о Бонски на какое-то время удалось отделаться.
* * *
После уроков Матс задержался в школе на час, чтобы ещё немного поработать над проектом по биологии, у Леона же занятия в любом случае заканчивались позже, поэтому в автобусе домой я вновь ехала одна.
В прихожей горел свет, и на входе меня встретили не только ароматы виллы «Эви», но и мамин голос:
– А вот и ты! Как дела в школе?
Я попыталась как-то унять тревогу, которая всё ещё грызла меня изнутри. Если мама заметит, что со мной что-то не так, расспросов не избежать. Поэтому я ограничилась лишь коротким «хорошо» и вошла в гостиную, где мама снимала шторы с карниза.
– Тебе помочь? – спросила я в надежде услышать в ответ «нет, спасибо, не нужно».
– Было бы здорово, – вместо этого сказала мама, и я попыталась забрать у неё из рук древние гардины.
– Что ты собираешься с ними делать?
От ткани поднималась пыль давно ушедших времён, и у меня сразу же защекотало в носу. Я попыталась задержать дыхание, чтобы наглотаться её поменьше.
– Стирать! Думаю, старым добрым шторам не повредит встреча с водой и моющим средством. Сложи это всё пока в ванну, – попросила мама, разворачиваясь ко второй гардине. – К сожалению, тут годится только ручная стирка.
С горой затхлой ткани в руках я вышла из гостиной, двигаясь почти наугад.
– Кстати, там в прихожей на
