Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
бахает, но она не просыпается и не вздрагивает. Руки тут грязные абсолютно у всех, это понятно. Квартиры у этой семьи больше нет. Вся жизнь – в дочке и этих двух чемоданах. Больше нет ничего. Маму с дочкой военные сажают, мужа – нет. «Вы бы поехали одна, без мужа?» – спрашивает она меня, и я молчу. Думаю, как бы сформулировать вопрос к мужчине, и решаюсь, хотя мне и страшно произносить все это вслух. «Каково быть главой семьи в такой ситуации?» Он задумывается, потом отвечает: «Надо держать все нервы в кулаке и не давать паниковать – ни себе, ни родным». – «Это возможно?» – «Возможно. Надо просто быть мужиком». При этом мой собеседник вообще не производит впечатление какого-то харизматичного брутала. Обычный парень, в шапке и куртке – таких вы ежедневно видите в метро. Только с грязными руками и возросшей до небес в одночасье ответственностью.
Было понятно, что они никуда не уедут, по крайней мере в этот день – точно. Дочка спит, они просто отошли в сторону со своими чемоданами и стоят обнявшись под невысокими мохнатыми пихтами – сквер у больницы когда-то был очень живописным.
История все расставит на свои места, и в ситуации, когда ее пишем мы, а сейчас это так, мы сможем назвать преступниками преступников и должны это сделать. Мы установим и зафиксируем все факты мучений, издевательств, убийств, бессмысленной стрельбы по собственным домам, стрельбы из-за спин женщин и детей. Это случится обязательно, и то, что уже сейчас происходит в городе, позволяет заполнять первые страницы этой большой книги – о человеческом горе, которое приносит страшный коктейль радикализма, нацизма и ненависти.
Надо просто держать все нервы в кулаке. И не давать паниковать – ни себе, ни родным.
8 апреля
В городе М
Один день одного корреспондента
Следователь на камеру бубнит: «…время такое-то, в присутствии понятых таких-то и эксперта такого-то я, следователь по особым делам…»
В этот момент раздается нарастающий свист, и вся наша группа бросается ничком на битый кирпич. Перед моими глазами – огромное колесо машины. Таким оно кажется, если смотреть на него снизу. «Азовсталь» совсем рядом, мы на окраине территории. Там оглушительно грохает прилет. По звуку ощущение, что какая-то небесная кухарка рассыпала стопку гигантских чугунных противней. Над одним из цехов поднимается облако пыли от взрыва.
Мы встаем, отряхиваться смысла нет. Следователь продолжает читать на камеру одному ему нужное заклинание. Перед ним стоит, опустив голову, человек с руками за спиной. Это следственный эксперимент, на который мы приехали в столь неуютное место. Группа минимальная: прокурорские, эксперт, мы – журналисты, спецназ и местные военные, в руках у них лопаты.
Но это было сегодня, я хотел рассказать о другом дне, начался он не так.
Дорога в Мариуполь
От водителя Димы разит спиртным так, что можно прикуривать или похмеляться. За руль он садиться не может, и как доехал до нас – загадка. Дима работал в такси все это время, и иногда мы просим его нас возить. Сегодня надо опять ехать по дороге, которую мы уже, кажется, знаем наизусть, и за руль приходится садиться мне.
Работа с событиями в Мариуполе приобрела уже такой график и расписание, что, если бы мне об этом сказали какое-то время назад (до 24 февраля), я бы вообще не поверил, что такое в принципе возможно. Так я не работал никогда. Чтобы каждый выпуск от тебя что-то хотели, а на вечерний желательно что-то отдельное – это сложно. Спать некогда, писать заметки для книги – тоже. Но тут есть один интересный момент. Ровно два года назад я прекратил пить и курить, резко, в один день. Это было во время длительной командировки в Сирию. Жизнь очень сильно изменилась в лучшую сторону, но я к тому это все говорю, что, если бы сейчас надо было еще и пить, и курить, я бы точно не справился. Каждый день независимо ни от чего вставать в шесть утра и писать большой и предполагающий определенную технологическую подготовительную работу текст – это не так просто, как кажется на первый взгляд.
Едем в Мариуполь. Сейчас уже очень многое, и даже по дороге, говорит о том, что ситуация в городе и вокруг него изменилась. Везде огромные очереди из машин с еврономерами АН (бывшая подконтрольная Украине часть Донецкой области). Машины уже в основном целые. Расстрелянные и без стекол, но на ходу – скорее исключение. У огромного количества автомобилей украинский флажок на номере заклеен чем попало, но в основном скотчем или изолентой. В очередях, когда есть время, я интересуюсь, зачем люди это делают, ведь номер – это формальность. Люди в ответ у меня интересуются, где в Донецке МРЭО и насколько там сложная процедура перерегистрации, как получить номера ДНР. Самый распространенный, усредненный ответ: после всего того, что с нами делала «эта страна» (да-да), мы не хотим иметь с ней ничего общего. Видимо, это какие-то флэшмобские законы – увидел у кого-то и решил сделать сам, но люди с заклеенными номерами очень активно высказываются о том, что Украина им никакая не родина, потому что Родина со своими гражданами себя так не ведет.
По дороге в Мариуполь – райцентр Тельманово, в современной украинской картографии – Бойково; правда, я сейчас совершенно не вижу никакой даже приблизительной вероятности, чтобы этот украинский топоним получил какое-то реальное наполнение. В Тельманово есть у дороги толстое дерево, у которого стоит бабушка и продает молоко, я всегда у нее его покупаю. Купил и сейчас. Заходим в магазин – в Мариуполе может очень резко настигнуть чувство жгучего стыда, если вдруг ты мог купить воды, макарон, консервов, хлеба, шоколадок детям – и не сделал этого. Это может и не произойти, если не встретишь того, кому это реально нужно. Но если встретишь, а дать ничего не можешь, на душе становится очень гадливо. Поэтому лучше в магазин заходить.
В Безымянном, где мы когда-то давно снимали две палатки МЧС для беженцев, сейчас огромный палаточный город, на сотни, если не тысячи человек. Машины вдоль обочин стоят чуть ли не на километр за околицей, в сторону Мариуполя. Здесь медицина, питание и вода, помощь детям, внесение в базу МВД. Народищу – толпы. С воем в сторону Мариуполя и обратно носятся скорые, очень много скорых. Их три типа: новенькие «газели» или «уазики» с высокой крышей, «фиаты» и «ситроены», которые остались,
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
