в голову одна мысль. Рискну предположить, что на ферме Ленгфорда Райнхарта ожидали учителя-мужчину.
Бредли кивнул.
— Вы правы. Мистер Райнхарт отошлет вас назад со следующей почтовой каретой.
— Боюсь, что он не сможет этого сделать. Мистер Шелби, владелец агентства по найму персонала в Лондоне, который является моим агентом, заключил для меня договор. Его нельзя не выполнить.
Уверенность этой женщины в себе смущала и удивляла Хэнка. А еще больше он был удивлен тем, что Ленгфорд Райнхарт предложил человеку, которого он не знал, официальный договор найма на работу, да еще заключенный в Европе. В Австралии договоры очень часто скреплялись только рукопожатием, а все бумаги оформлялись потом. Если вообще оформлялись.
— Мистер Райнхарт всегда поступает так, как считает нужным, мисс Грейсон. То же самое я могу сказать о Галене Хетфорде.
— Называйте меня Нола, мистер Бредли, если я смогу называть вас Хэнком.
Он кивнул.
— Договор о моей работе заключен на год, и я не собираюсь его нарушать.
Хэнк Бредли просто не знал, как себя вести и как разговаривать с этой необычной женщиной, и тем не менее высказал свое мнение:
— Австралийская глушь — совсем не то место, где сможет жить образованная женщина. Такая, как вы, мисс Грейсон. То есть Нола.
— Глупости, Хэнк. Там, где растут дети, есть место и для женщин.
— Да это-то так, — согласился Бредли и почесал затылок. — Но ваше мнение разделяют далеко не все. Женщины не выдерживают здесь долго. В Джулиа-Крик всего две представительницы слабого пола — Эстер и Глэдис. На ближних фермах есть женщины, но вряд ли больше десяти. Вот и все. Кстати, «ближние» — это по нашим, австралийским, меркам. Жизнь здесь очень суровая.
Нола вспоминала женщин, которых видела в дороге — на пароходе, в поезде… Да, приходится признать, что те не выглядели ни спокойными, ни веселыми. А если женщина к тому же одинока? Вот взять хотя бы Эстер. Разговаривая с ней вчера вечером, Нола узнала, что у нее есть дети — сын и две дочери, они учатся в Сиднее. Эстер надеялась, что девушки после окончания учебы вернутся домой, и связывала с этим большие надежды на то, что тогда они расширят дело и гостиница станет, как она выразилась, «настоящей». Главное, чтобы девочки ни в кого там не влюбились и не соблазнились жизнью в большом городе. Сыну Эстер прочила совсем другое будущее, да и сам он хотел стать адвокатом. Значит, к матери не вернется. Что делать адвокату в этой глуши?
— Тем тяжелее здесь мужчинам, Хэнк, если компанию им составляют только другие мужчины.
— Мы все очень много работаем. Скотоводство — это просто безостановочная карусель. Овчары или постоянно на пастбищах, или перегоняют овец. А уж стрижка… Очень немногие жены согласны одни жить на ферме в то время, как их мужья уходят со стадами на тысячи миль от них.
Нола понимающе кивнула.
— Здесь везде чисто мужская компания, — продолжил Хэнк. — Словом, наша жизнь для женщин не годится. Конечно, семьи и дети есть везде, но у нас это редкость. Школ нет, поэтому детей, когда они подрастут, посылают учиться в города побольше, а вслед за ними часто уезжают и матери.
— Если бы на фермах было больше женщин, они могли бы держаться вместе, пока мужчины на пастбищах.
— Да что вы, Нола! Вы просто не представляете себе здешние расстояния! Некоторые хозяйства находятся за сотни миль друг от друга.
— А если им встречаться в Джулиа-Крик, чтобы поболтать за чашкой кофе? Можно было бы организовать женский клуб…
Хэнк смотрел на молодую учительницу с изумлением. Женский клуб? Здесь, в Австралии? Да, эта англичанка явно не понимает, где она оказалась.
— Вот приедем на ферму, и вам все станет ясно, — ответил он на фантазии Нолы.
Она снова кивнула и внимательнее посмотрела на своего спутника. По нормам элегантности и привлекательности, принятым в Европе, красавцем его назвать, конечно, было нельзя, но здесь он безусловно мог бы составить счастье одинокой женщины. Лучики морщинок, разбегавшиеся от глаз Хэнка, свидетельствовали о его добродушии, да и улыбка была очень симпатичная. Интересно, сколько ему лет? Вряд ли больше сорока.
— Вы могли бы поехать в город, познакомиться там с хорошей женщиной и вернуться сюда с женой.
— Горожанка не захочет жить в глуши, — Бредли мгновенно развеял эти планы. — Вы тоже вряд ли бы приехали, если бы знали, каково здесь.
— Это не так, Хэнк. Мне все подробно описали, и тем не менее я захотела сюда поехать.
— Но почему?
— Мне это интересно. Я хочу учить и воспитывать детей, которые выросли в таких необычных условиях. Каждый человек должен расширять свой горизонт, если есть возможность, Хэнк. Жизнь сама по себе большая школа, и здесь, на далеком континенте, вероятно, больше, чем в каком-либо другом месте.
При этой сентенции в ее глазах сверкнули лукавые искорки. Хэнк их заметил и подумал, что уж, наверное, что-то в столь неординарном решении молодой английской учительницы кроется.
— А почему вы все-таки уехали из Лондона? — спросил он напрямик. — Может быть, что-то там натворили?
Да, тактичными здешних жителей не назовешь…
— Вовсе нет. Правда, — Нола улыбнулась. — Но, честно говоря, Хэнк, в Лондоне обо мне никто плакать не будет. Мои взгляды на многое — очень на многое — оказались слишком смелыми для чопорного английского общества.
Они помолчали, и Нола решила задать вопрос, который ее очень занимал.
— А почему на ферме нет женщин? Где, например, миссис Хетфорд?
Хэнк ответил не сразу.
— Насколько я знаю, она умерла, — пробормотал он.
— А миссис Райнхарт? Или хозяин поместья никогда не был женат?
Хэнк, судя по всему, мало что мог рассказать об этих людях, которые ее так интересовали.
— Галена я знаю несколько лет, но сам-то работаю не у Райнхарта. Я живу южнее Джулиа-Крик.
— Живете?
— Ну да. Живу и работаю. На ферме у Ленгфорда Райнхарта я помогаю при осмотре животных, но малыш Галена сильно болел лихорадкой, и в этом году проверку на бруцеллез еще не начинали. Я мало что знаю о мистере Райнхарте.
— Тем не менее, Хэнк, я нахожу все это странным.
— Что?
— То, что мужчины добровольно живут здесь так изолированно, без семьи.
Хэнк не знал, что на это ответить. Вместо этого он достал пакет с едой, которую им дала с собой Эстер, и протянул Ноле сэндвич. Она и не заметила за интересными разговорами, что солнце уже стоит в зените и, судя по всему, они проехали большую часть пути. Бредли предложил ей флягу с водой.
Обед обедом, но Нола не
