он представлял, соблазнительнее, чем всё, что он испытывал. Кот и мужчина одновременно замурчали про себя, и когда она приоткрыла рот на судорожном вздохе, он проник внутрь, чтобы попробовать её вкус. Сладкая и терпкая, невинная и женственная, Энни была его личным сортом наркотика. Он прикусил её нижнюю губу, пососал, позволил Энни сделать ещё вдох, прежде чем снова поцеловать.
— М-м-м. — Это звук чистого удовольствия, когда он потворствовал своей потребности прикоснуться к женщине. Вер-леопарды, как правило, тактильны, что выражалось в чувственной привязанности в отношениях. Это не всегда должно приводить к сексу. Иногда это просто удовольствие от контакта кожа к коже.
Когда он отстранился, губы Энни были немного припухшими, а зрачки расширенными. Он провёл большим пальцем по её нижней губе и попытался умерить растущее возбуждение. Она не готова, пока нет.
Как он узнал утром, за нежной внешностью скрывалась яростная сущность независимости — в момент, когда она узнает, чего он действительно хочет, Энни перестанет играть. А это просто неприемлемо.
— Ты знаешь, как целовать мужчину, Ангел. — Он опустил взгляд на то, как её пышная грудь поднималась и опадала. Искушение приласкать её было таким мучительным, что он убрал руку с подбородка и запустил в свои волосы. — По поводу прогулки…
Она отрывисто кивнула.
— Я могу идти.
— Скажи, если заболит.
— Не заболит.
Нахмурившись, он снова схватил её за подбородок, и на этот раз не играл.
— Я серьёзно, Энни. Я должен доверять тебе. Как и ты мне. Будь честна, это справедливо.
Выражение её лица снова изменилось, и на губах появилась искренняя улыбка.
— Я так и сделаю, обещаю. Возможно, будет немного побаливать, но это нормально. Если станет хуже, я скажу.
Он хотел поцеловать её снова, но прекрасно понимал, что если они быстро не выйдут из машины, то в конечном итоге он возьмёт её прямо тут — как какой-нибудь похотливый подросток в машине родителей. — Пошли. — Схватив её маленький рюкзак, он сунул внутрь бутылку воды и открыл дверь. Она встретила его в нескольких футах от машины, дутая жёлтая куртка была воплощением лета.
— Я знаю, — сказала она, когда его взгляд остановился на ней, — выгляжу как утёнок.
Не утруждаясь надеть пальто, он взял Энни за руку.
— Нет. Мне нравится. — Её рука была маленькой, но не слабой в его ладони. — Тебе идёт. — Хорошенькая, яркая и солнечная, такая его Энни.
Некоторое время они шли молча, и он почувствовал, как зверь вздохнул от удовольствия. Лес его дом, и взывал к обеим частицам его души. Но сегодня у него появилась новая причина для счастья — Энни.
— Ты в хорошей форме, — сказал он через некоторое время.
— И даже не близко к тебе. — Она опечалилась. — Я знаю, что ты сокращаешь шаг ради меня.
Он даже не заметил, настолько естественным было это действие.
— Конечно, — сказал он, как ни в чём не бывало. — Как я мог бы с тобой пошлить, если бы убежал далеко вперёд?
Её улыбка была испуганной, но стала шире, и леопард почувствовал её тепло, совершенно очарованный.
— Я занимаюсь спортом, — сказала она. — Должна, иначе нога закостенеет.
— Каждый день?
Она кивнула.
— Уже вошло в привычку. — Посмотрев на тропу, которая, петляя, уходила в лес, она глубоко вздохнула. — Здесь так красиво.
— Да. — Он увидел, как её лицо озарилось радостью, и почувствовал острый, как бритва, укол зависти. Кот действительно не умел делиться. Как и мужчина, чтобы от него на её лице появлялось это выражение восторга. Скоро, пообещал он себе.
Она взглянула на него, и улыбка сменилась очень женственным выражением понимания.
— Зак. — Она приоткрыла рот.
Лишь это приглашение ему было нужно. Наклонив голову, он потребовал ещё одного смелого поцелуя, обнимая за шею. Когда она положила руки ему на грудь, кот вытянулся внутри от удовольствия. Он хотел, чтобы Энни прижала руку к обнажённой коже, — голод был таким сильным, что она бы сбежала, узнай об этом. С этой мыслью он притормозил. Несмотря на это, Зак не смог удержаться и прикусил её губу. У Энни глаза расширились, сминая в кулаках его рубашку.
— Штраф был один.
Он усмехнулся.
— Запиши на мой счёт, — сказал он без капли раскаяния.
Она рассмеялась, и он понял, что сегодня будет один из лучших дней в его жизни.
***
Несколько часов спустя Энни вздохнула и откинула голову на спинку сиденья, когда Зак вёз их в Круг Стаи.
— Это было замечательно. Спасибо.
— Ты подходишь этому месту, — тихо сказал он, в его голосе не было обычной игривости. — Возраст деревьев и необъятность леса тебя не пугает.
— Здесь я чувствую себя свободной, — призналась она. — Здесь никто не наблюдает, не ждёт, когда я споткнусь. — Она задумалась, как ей удалось так быстро ему довериться — так быстро, чтобы раскрыть уязвимость, которую скрывала даже от своих самых близких друзей. Её немного пугала сила эмоций, нарастающих в сердце. Она уверяла себя, что это всего лишь глупое увлечение, но могла думать лишь о том, как его поцелуи трогали душу.
Весь день он крал их, пока её губы не запомнили форму его губ, а грудь не заныла от прикосновений. Сглотнув, она попыталась перенаправить мысли.
— Круг Стаи обычно держится в секрете.
— Мы не приводим туда незнакомцев, — признал он. — Только тех, кому доверяем уважать нашу веру.
В сердце разлилось тепло.
— Спасибо.
— Не благодари пока. Подожди, пока не познакомишься со стаей, они — любопытная компания.
Нервы натянулись, когда Зак припарковал автомобиль позади нескольких других и повернулся, чтобы провести костяшками пальцев по её щеке.
— Не нервничай.
— Откуда ты знаешь…
— Я чувствую перемену в твоём аромате.
Она всё ещё сидела, погружённая в размышления о последствиях его слов, когда он обошёл вокруг и открыл её дверь.
— Пойдём, Ангел, встретимся лицом к лицу с народом.
Она вышла, но не взяла его за руку.
— Ты по запаху чувствуешь изменения в моём теле? — Она смотрела, как он потянулся за корзинкой для пикника.
— Да. — Держа корзинку в руке, он потянул Энни за руку, пока она стояла, обхватив себя руками. — Тебя это беспокоит?
Впервые за несколько часов она не увидела в его глазах флирта.
— Немного, — призналась она.
— Ты привыкнешь. — Он сказал это так, будто это неизбежно.
Но Энни не была в этом уверена. Уединение для неё имело большое значение — она провела почти год в больнице, а когда вернулась домой, мать не отходила от неё ни на шаг. Эти переживания в совокупности заставили её ревностно относиться к охране своего личного пространства, а что было более личным, чем само её тело?
Зак взглянул на неё, когда они проходили мимо других машин.
— Для нас это естественно, — сказал он. — Мы не склонны замечать аромат, если
