Он рвался на свободу, когтями расцарапывая мою грудную клетку. Вперед, уничтожить этих.
– Господин дракон, не вели сжигать, вели слово молвить! – заблеяли где-то внизу.
Я опустил на незнакомцев полный гнева и злости полыхающий взгляд и. Вспомнил, что я не дракон, я – человек, хоть и зовусь теперь Альдо Велле, и должен себя контролировать, иначе добром это дело не закончится. Огнедышащее чудовище – часть меня, но выпускать эту самую часть и давать ей хозяйничать – последнее дело.
Людей было шестеро. Четверо из них, мужчины разной комплекции, но одинаково затравленного вида, стояли сейчас на коленях и усердно пытались расшибить себе лоб о ступеньки крыльца. Чуть дальше стояли две перемотанные цепями девицы и взирали на меня со странным подобием ненависти и восторга. Драконье чутьё подсказало, что я им нравился, но определенные нюансы – например, умение плеваться огнем! – барышень определенно пугали.
– Говорите, – как можно строже промолвил я, старательно запихивая драконьи чувства куда подальше.
Один из мужчин, невысокий, худосочный и пожилой, лет шестьдесят, не меньше, выпрямился и жалостливым голосом начал:
– Деревня из устья реки Поддраконовки принесла дань, Ваше Драконейшество! Позвольте перечислить!
– Перечисляй, – вздохнул я.
Мужчина прищурился и по памяти принялся перечислять:
– Корова сырая, тушей доставленная – три. Овца освежеванная – три. Девка невинная – две штуки.
– Стоп, – оборвал я их. – Какие девки?
– Невинные, – сообщил мужчина.
– Зачем?
– Так это, – он почесал затылок. – Мы почем знаем? Ваше Драконейшество лучше разбирается, что с бабой делать. То ли на десерт схарчить, то ли, кхм, как-то ещё попользовать.
Девки дружно всхлипнули, показывая, что второй вариант использования их устраивает больше.
Господи помилуй, это я людей жрал?!
«Брешут, – вдруг вполне осознанно и очень меланхолично отозвался во мне дракон. – Люди невкусные, что их жрать? И раньше девки меня не дожидались, когда я за данью прилетал».
Я вздохнул. Что ж, ладно.
– Хорошо. Девок в замок, – распорядился я. – А я сейчас посмотрю остальную вашу дань.
«В какой такой замок?! – дракон проявлял недюжинные способности к диалогу. – Я однолюб!»
Перед глазами вновь вспыхнул образ раздетой Марлены.
– Служанками будут, – больше для дракона, чем для благоговейно замерших мужиков пояснил я. – Там убраться надо. И, кхм, принцессе помочь. И вообще, – я повернулся к коровьим тушам, втянул носом запах и скривился. – Вы что, своего дракона за дебила держите?!
Возможно, мужики не знали, что такое дебил, но на всякий случай заявили:
– Не вели сжигать, Ваше Драконейшество! Никак нет!
Надо же, какие верные! А от мяса воняет так, что меня сейчас вывернет в соседние кусты.
– Ну так раз никак нет, – скривился я, глядя на туши, – так какого черта вы мне вместо свежих коров притащили тех, что сами от хвори сдохли и, судя по цвету мяса, не в этом году?!
Пожилой селянин, тот самый, что, очевидно, отвечал за коммуникацию с драконом, то есть, со мной, принялся кланяться. Вид у него был весьма заискивающий, но абсолютно неискренний. Я не зря проработал столько лет в психологии и держал свою практику, подобное различал невооруженным взглядом. Сомнений не оставалось, сейчас из меня будут делать идиота.
– Ваше Драконейшество! – воскликнул мужчина, глядя на меня совершенно преданными и оттого ещё более лживыми глазами. – Как можно, Ваше Драконейшество! Когда мы выходили из нашего селения, коровы были свежими. Свежайшими! Вы только посмотрите, какое вкусное мясо! Какое сочное!..
Ага, сочное. И водичка капает, откровенно гнилая.
В том, что коровы были мертвы уже не первый день и не первую, возможно, неделю я не сомневался. Пахло, а точнее, смердело от них так, что даже близко подойти – опасно для жизни!
– Надо же, – протянул я. – И когда ж вы выходили из своего селения, месяц назад?
– Что вы, что вы, Ваше Драконейшество! Вот на рассвете вышли...
О, так значит, деревня недалеко?
Я осмотрелся. Драконье поместье не висело в воздухе; от него вела мощеная дорога. Широкая такая, достаточно удобная, выложенная камнями. Получше мостовой в моём родном городе будет, на которой что машина, что троллейбус скачут, как дикие. И ни единого выпавшего камешка, как ни смотри! Правда, дорога шла под достаточно большим углом и сворачивала, должно быть, серпантином закручиваясь вокруг горы.
Судя по солнцу – а оно висело прямо над замком, – сейчас примерно полдень. Если светает у них часов в пять утра, а сейчас – примерно двенадцать, то часов семь у деревенских ушло на путь. Ехали они на телегах, те стоят чуть пониже. Что ж, не так и далеко; при желании, если нам с Марленой будет здесь совсем плохо, можно и в деревню спуститься.
Правда, если нас примут также радушно, как сейчас пытаются накормить, то добром это дело не кончится.
На всякий случай отступив от вонючей коровы, я промолвил:
– Так почему тогда вместо свежего мяса тухлятина?
– Так, видать, ваша драконья магия, Ваше Драконейшество...
Зверь внутри меня тихо зарычал, и я понял: селянин допустил ошибку.
– Хочешь сказать, – надвигаясь на селянина, протянул я, позволяя в голос проникнуть драконьим ноткам. – что я, дракон, мясо порчу? Что от духа моего мясо коровье протухло?!
– Ваше Драконейшество, та я ж не ведаю.
– А мы проверим, правду ли ты говоришь иль врешь, – в голосе теперь отчетливо ощущалось змеиное шипение, и селянин побледнел. – Сейчас слетаем в вашу деревню. Если всё мясо от моего приближения протухнет, так тому и быть, правду с-с-сказал. А если не протухнет, если с-с-соврал, с-с-собака, то сделаю себе шашлычок.
– Шашлычок? – недоуменно переспросил мужчина.
– Жареное мясо на вертеле, – как ни в чём не бывало пояснил я и облизнулся.
Шашлык, кстати, отличная идея. Интересно, как Марлена относится к мясу? Моя бывшая жена в последние месяцы нашего брака увлеклась веганством, и мы постоянно с ней по этому поводу ругались. Я был готов уважать её пищевые привычки, пусть ест что хочет, но зачем смотреть на меня так, будто я своими зубами перегрызаю чье-то горло?
От одной мысли, что кто-то попытается заставить меня есть одни овощи, дракон внутри меня глухо зарычал. Пришлось быстро представить образ шашлыка; дракон явно успокоился и изволил ждать, пока его позовут к трапезе.
– Так что, будем проверять? – изогнул брови я.
Селянин смотрел на меня и выразительно хлопал глазами, не в силах найти выход из затруднительной ситуации, в которую сам же себя загнал. А вот остальные оказались более слабонервными. Первым сдался громадный, почти двухметрового роста мужик, судя по параметрам – кузнец. Он бросился ко мне в ноги и басом провыл:
