class="p1">Взгляд Мии вспыхивает как новогодняя свечка. Дыхание становится прерывистым, отчего глубокое декольте выдает вздымающуюся грудь. Моя идиотская попытка обольстить оборачивается против меня самого. Как пацан еще больше трясусь при виде этой груди и судорожно пытаюсь унять желание прильнуть губами к ее бархатистой коже. В штанах становится тесно. Неимоверно тесно. На настоящем конкурсе членов звание победителя мне обеспечено. Чертов соблазнитель!
— Позвольте мне украсть свою невесту, — этому породистому ослу все же удалось еще до окончания танца вырваться из цепких лап Лиз.
— Да, конечно! — отвечаю я, не отрывая взгляда с Мии.
Она же, в свою очередь, словно не слышит и не замечает своего «красавца жениха» и тоже не сводит глаз с меня.
Глава 10
Мия
— Мия, — голос Шона возвращает меня в реальность. — Ты что-то совсем бледная.
— Да? — растерявшись, спрашиваю я, — возможно, мне не хватает воздуха.
— Пойдем, выйдем наружу, — предлагает жених.
Шон уводит меня на террасу, но мыслями я устремляюсь совсем в другое место и даже время.
— Ты вся дрожишь, — Шон резко скидывать с себя пиджак и накрывает им мои плечи, — может немного вина? — он осматривается вокруг в поиске официанта.
— Да, принеси, пожалуйста, — я хочу отправить его за напитком, чтобы хотя бы на пару минут остаться одна и не выдать своего состояния.
В груди нарастает ком, давящий и колющий. Еле забытая боль вновь, с еще большей силой, разгорается, разрывая мою душу. В ответ душа требует вернуться в зал и с кулаками наброситься на мужчину, из-за которого я в тайне ото всех выплакала немало слез. Требует вернуться и выпалить ему все. Высказать ему какой же он болван и придурок.
Но разум кричит держать голову холодной и общаться с ним сдержанно.
Стараюсь глубоко дышать. Всей грудью. Не давая воспоминаниям вновь поглотить и раздавить меня.
Это всего лишь детская влюбленность. И она прошла. Мне должно быть стыдно и смешно. Все как говорил он сам и Лиз. Но, черт! Почему мне совсем не смешно и не стыдно?
Я ведь готовилась к этой встрече. Была уверена, что ничего не всколыхнется и не аукнется при виде него. Почему же тогда сердце бешено бьется? Надежда, что передо мной предстанет немного постаревший, слегка облысевший и в меру располневший мужчина, вызвав у меня те самые стыд и смех, рассыпалась как карточный домик. А его еще более брутальный вид, томный взгляд и новый, ранее неведомый мне, тембр голоса, с которым он прошептал последние слова, облили горючим руины этого домика, сожгли и развеяли его пепел.
Мне нельзя поддаваться этому мимолетному безумию. Он, как никак, жених моей сестры. Пусть хоть по с особым обстоятельствам, но жених. И хочешь, не хочешь, общаться с ним мне придется.
Я уже выстроила схему нашего с ним общения. Алекс Блейк — мой брат. Он сам сказал, что чтобы ни случилось, оставаться братом и сестрой.
— Ты прекрасно выглядишь, — тот самый чарующий тембр раздался над ухом. — Может, пройдемся по саду?
Растерявшись, ищу глазам Шона, как своего спасателя от этого безумия.
— Он не придет, — Алекс взял меня за руку.
— Не придет?
— По крайней мере пока не поменяет рубашку, — притянув к себе, обнял за талию. — Один неуклюжий официант случайно опрокинул бокал вина, — ответил он на мой вопросительный взгляд.
— Давай, пройдемся, — хватаюсь за повод отстраниться от него, и делаю шаг к лестнице, ведущей в сад.
— Давай, — он вновь подхватывает меня за талию и помогает спуститься, — наверняка в таком роскошном саду имеется беседка.
— Пойдем, я покажу ее тебе, — неумело пытаюсь скрыть дрожь в голосе и во всем теле. — Знаешь, мне так стыдно, — с притворным смехом выдаю я, делая вид, что не испытываю никакого волнения рядом с ним.
— За что? — с усмешкой удивляется он.
— Ну… я ведь когда-то была влюблена в тебя. И даже призналась тебе в своих чувствах.
— Я помню этот момент, Мия. И что теперь? — хитро улыбается, — Говоришь сама себе: «Господи, как я могла быть влюбленной в этого старого урода?»
— Алекс, не напрашивайся на комплименты! Я не умею делать их мужчинам. Я так не думаю, просто… просто я вела себя как дурочка, обижалась на тебя, выпрашивала первый поцелуй, а сейчас вспоминаю и мне ужасно стыдно, и в тоже время очень смешно, — смеюсь еще более притворно.
— Значит, сейчас абсолютно ничего не осталось от этой влюбленности?
— Абсолютно! — ох, как бы я хотел быть уверенной в этом.
— И ты смеешься над ней?
— Да! Все как ты и предупреждал.
— Ну, когда я тебе это говорил, я и понятия не имел, что влюбленная в меня девочка вырастет и будет влюблять в себя всех мужчин.
— Спасибо! Сочту за комплимент. Хотя, один мужчина — это не все.
— Зато какой! Как говорит твоя сестра «сам Шон Картер», председатель правления холдинга «Моя высокомерность», член палаты великих засранцев и кавалер ордена напыщенных индюков.
— Хватит, Алекс! — сквозь уже настоящий смех прошу я, — это низко смеяться над собственными женихом.
— Мия, я никому не скажу. Хочешь, грохну того официанта, как свидетеля? — указал он на идущего со стороны беседки парня.
— Нет, пусть живет, — пытаюсь унять смех.
— Ваш заказ готов, сэр, — проходя мимо нас, довольно произносит официант. — Если будут еще какие пожелания, только скажите.
— Да, Эрик, будут. Держи всех в доме и не выпускай никого в сад, — произносит конспиративно и протягивает руку к его нагрудному карману.
— Это взятка! — осуждающе шепчу я, как только парень отходит.
— Нет, это плата за услугу, — склонившись, шепчет в ответ, затем пропускает меня в беседку, в которой нас ждут бутылка шампанского, два бокала и поднос с закуской.
— А это случайно не тот неуклюжий официант? — озвучиваю свою догадку.
— Случайно тот, поэтому я дал ему возможность реабилитироваться. Загрузил его по-полной. Так что твой суженый-ряженый отомщен.
Алекс разлил шипучий напиток и протянул его мне.
— Кстати, о суженых-ряженых, — говорю, сделав глоток, — разве ты не должен быть рядом с Лиз?
— Должен! Но мне надо решить один вопрос, — Алекс подходит ближе и буквально топит меня в своем чарующем взгляде.
— К-какой? — произношу пока не ушла совсем в его глубину.
— Меня должны ОТблагодарить, — искушенно шепчет.
— К-как?
Понимаю, что держаться спокойно и непринужденно уже не получится. Совсем не получится.
— Один поцелуй! — он склоняется к губам и я чувствую, как леденеют все мои конечности, несмотря на жар, исходящий от него.
Нахожу последние остатки самообладания и натягивая улыбку, произношу:
— Конечно! — потянувшись, целую его щетинистую щеку.
Глубокий аромат сандала с нотками мускуса жестоко
