уловить. Это не было то чувство, которое я испытал, когда впервые увидел Тею, играющую на виолончели, но были схожие черты. Ощущение было странно похожим и одновременно совершенно другим.
Я почувствовал, как в глубине моего сознания зазвучал сигнал тревоги, но проигнорировал его, когда Тея возразила.
― Джулиан не придурок.
Я фыркнул, когда она это сказала. Я был им. У меня было девятьсот лет доказательств, кульминацией которых стал потрясающе глупый поступок ― я едва не потерял Тею ― еще одно дополнение к моему досье идиота.
― Ты не такой, ― твердо сказала она, толкнув меня локтем. ― И ты важен для меня.
Черт, мне было приятно слышать это от нее. Это не было решением наших проблем. Это не было обязательством простить меня, но это было начало. Я не мог просить большего. Пока нет.
― Значит, ты все-таки не в Париже, ― сказала мне Келли.
― Нет.
― Мама, ― тихо произнесла Тея. ― Может, мы оставим допрос на потом?
― Все в порядке, ― сказала я ей. ― Твоя мама может спрашивать меня обо всем, о чем захочет.
Келли, казалось, была более чем согласна принять мое предложение, даже когда Тея нервно сдвинулась рядом со мной.
― Ты оплатил больничные счета?
― Да.
― Из чувства вины? ― спросила она. ― За то, что причинил боль моей дочери?
Я моргнул, осознав, какой оборот принял разговор. Судя по всему, Тея была естественна в своей прямоте. Келли была такой же, как и моя девушка. Это заставляло меня любить ее.
У меня сложилось впечатление, что это чувство не было взаимным.
― Нет, ― сказал я и серьезно добавил. ― Никто из вас не должен нести это бремя, когда я могу легко обо всем позаботиться.
― Тея хочет расплатиться с тобой. Она упоминала о продаже какой-то виолончели, которая, как я полагаю, должна быть сделана из чистого золота. Ты всегда осыпаешь молодых женщин дорогими подарками, чтобы убедить их оставить свою прежнюю жизнь?
― Нет. ― Я не осмелился сказать больше. Несмотря на свои изначальные намерения, я уже был на грани того, чтобы сказать что-то, о чем мог бы пожалеть.
― Что же ты тогда делаешь, мистер Руссо? ― пробормотала она, скорее размышляя, чем спрашивая. Прежде чем я успел ответить, она продолжила: ― Сколько тебе лет?
― Я старше, ― просто ответил я. Старение замедлялось, когда вампир достигал своего расцвета. На ее взгляд, мне должно быть около тридцати. По современным меркам это не было большой разницей в возрасте, но Келли была явно обеспокоена. Я чувствовал что-то еще. Что-то съедало ее изнутри, но она держала себя в руках. Я мог бы принудить ее и выяснить, что она на самом деле думает. Я мог бы заставить ее полюбить меня. Если бы только это было так просто.
В кармане зазвонил телефон.
― Тебе нужно ответить? ― спросила Келли.
Она хотела выпроводить меня из палаты, чтобы потребовать от Теи ответов. Звонок прервался, и я пожал плечами.
― Уверен, это может подождать.
Эта чертова штуковина зазвонила снова.
― Похоже, что нет, ― сказала она так, будто выиграла в лотерею.
― Извините. ― Я сжал руку Теи, прежде чем отпустить ее. ― Я на минутку.
Выйдя из комнаты, я достал телефон и чуть не раздавил хрупкую вещицу, когда принимал звонок.
― Что?
― Дела в Сан-Франциско идут хорошо? ― спросил Себастьян.
Я не стал спрашивать, как он выяснил, куда я отправился. Если брат знал, что я уехал искать Тею, то и остальная семья скоро об этом узнает. Угроза того, что может со мной случиться, заставит их молчать какое-то время, но в конце концов новость дойдет до Совета. Мне придется придумать план, как переубедить Келли и вернуть Тею, причем быстро.
― Ты позвонил, чтобы поболтать, или есть причина, по которой ты меня беспокоишь?
Я проверил свой Rolex, который все еще был настроен на парижское время, и увидел, что сейчас уже за полночь. Может быть, я пропустил один из этих чертовых раутов, и кто-то это заметил.
― Ты хочешь плохих или хороших новостей, брат?
― Выкладывай, ― прорычал я.
― Хьюз мертв.
― Что? ― Я моргнул. Это было последнее, что я ожидал услышать. ― Как?
― Убит. ― Теперь Себастьян говорил серьезно.
― Кто это сделал? ― Спросил я. Неужели Совет вампиров нанес визит в мое отсутствие и наказал его за мой отъезд? Трудно было представить, что кто-то захочет убить старого дворецкого. Он не был подходящей целью.
― Вероятно, тот же, кто сжег твой дом, ― сказал он мне. ― Пожарные нашли его тело. Осталось немного, но они потушили огонь, пока он не распространился.
Я выругался про себя. Это был всего лишь дом. У меня были и другие, но Хьюз? Это точно не работа Совета.
― Мы занимаемся этим. Я делаю все возможное, чтобы сохранить все в тайне.
― Вампиры, которых я разозлил в баре с абсентом? ― предположил я. Этим засранцам повезло, что меня там не было. Они бы не успели зажечь спичку.
― Может быть, но у меня есть определенное подозрение. Если спросить меня, то я сказал бы, что это был кто-то, у кого есть реальная причина ненавидеть тебя.
Это был длинный список.
― Когда ты вернешься в Париж? ― спросил он.
Мой взгляд устремился на дверь больничной палаты.
― Я не знаю.
― Ну, поторопись. Когда это просочится ― а это произойдет, ― все узнают, что ты уехал.
― Позвони Жаклин, ― процедил я. ― Узнай, что она думает.
― Уже позвонил. ― Наступила пауза. ― Будь осторожен, брат.
Я завершил звонок, гадая, сколько внимания это привлечет. Я знал, что у меня не так много времени, чтобы наладить отношения с Теей. Теперь его стало еще меньше. Дом не имел значения. У меня были другие. Но кто-то убил одного из моих людей. Кто-то вторгся в мой дом. Себастьян был прав. Это не было делом рук какого-то злобного незнакомца. Это было личное. Это знание легло на мои плечи тяжелым грузом, когда я пошел обратно к больничной палате. Я остановился, услышав спор внутри.
Я изо всех сил старался отгородиться от них, чтобы дать им возможность побыть наедине, но отгородиться от Теи было практически невозможно, ведь мы были парой.
― Ты не понимаешь…
― Мама, это сложно. —
