источник и ограничить соприкосновение с ним людей. Но чутье подсказывало, что малой кровью здесь не обойдется: она уже пролилась, и это была кровь Ивана.
* * *
В фойе гостиницы не оказалось ни души, даже портье куда-то удалился. Я была грязная и голодная, но ресторан давно закрылся, поэтому пришлось ограничиться душем и чашкой чая, который я вскипятила кипятильником, предусмотрительно прихваченным из дома. Я никогда не посещала экзотических мест вроде Мадагаскара, а в европейских отелях в каждом номере имеются и электрочайник, и кофейник, однако я все равно таскаю с собой этот незаменимый электроприбор с переходником. Поесть оказалось нечего, кроме подсохшего печенья, купленного в дьюти-фри при пересадке в Париже. Завалившись спать, я продрала глаза, только когда солнце вовсю светило прямо в лицо.
В фойе я столкнулась с Эжени, тоже идущей на завтрак.
– Доброе утро! – обрадовалась она при виде меня. – Где вы пропадали вчера? Я искала вас в обеденном зале!
– Ездила на экскурсию, – ответила я. Рассказывать правду слишком долго, а я и сама толком еще ничего не знала.
– Правильно, – закивала Эжени. – Поначалу мне тоже все тут было интересно, а теперь…
– А что теперь?
– Теперь я отдала бы все на свете, чтобы оказаться дома, в Париже, среди белых людей! Вы не подумайте, я не расистка, просто иногда так приятно видеть вокруг лица, похожие на твое собственное!
Попав на Мадагаскар, я в полной мере осознала, что значит оказаться в абсолютно чуждой среде. Я не любительница экзотики, а потому никогда не ездила в страны типа Таиланда или Кении, хотя мои друзья и знакомые приезжают оттуда в полном восторге, с кучей фотографий и видео. До этой поездки я, хоть и часто встречала за границей людей с иным цветом кожи, ни разу не была одной белокожей на сотни, а то и тысячи людей. Поначалу из-за этого действительно ощущаешь дискомфорт, но благодаря радушию и доброжелательности мальгашей быстро привыкаешь.
Мы уселись, и Эжени спросила, что я буду есть.
– Честно говоря, – сказала я, – для меня местная еда – тайна за семью печатями.
– Можно брать европейские блюда, хотя, – она скривилась, – лучше этого избегать: местная кухня редко справляется со столь сложной задачей. Кстати, у них отменные йогурты и фруктовые салаты – насчет них можно не беспокоиться!
– Боюсь, йогурта мне сегодня недостаточно, – пробормотала я, чувствуя, как рот наполняется вязкой слюной: сухие печеньки, употребленные вчера на ночь, давно переварились, и я испытывала зверский голод.
– Тогда предлагаю вуанджубури, – проговорила Эжени, внимательно изучая меню. – Это орех, который они тут называют «бамбара», тушенный со свининой. Или если вы предпочитаете рыбу, то трундру гаси, треску, тушенную с цукини и помидорами. Так рыба или мясо?
Я едва не подавилась слюной, подумав, что с удовольствием слопала бы и то и другое, но, понимая, что возможности моего желудка небезграничны, выбрала рыбу как более легкую пищу, предвидя долгий и тяжелый день на жаре.
В ожидании еды мы ели йогурт на закуску и глазели с террасы на цветущую жакаранду. Это вечнозеленое дерево, усыпанное сиреневыми цветами, удивительным образом оживляло все вокруг. На территории отеля произрастало огромное количество жакаранды, и это растение стало для меня визитной карточкой Мадагаскара – повезло, что я приехала во время ее цветения!
– Вы выглядите задумчивой, – заметила Эжени, внимательно глядя на меня. – И озабоченной.
– В самом деле?
– Видно невооруженным глазом. Все думаете о вашем бывшем?
– Да, – призналась я. – Не могу отделаться от мысли, что упускаю что-то важное!
– Помилуйте, вы же не полицейский! – всплеснула руками моя собеседница. – Как вы можете что-то упустить?
– Полиция не больно-то старается, – пожаловалась я. – Твердят одно: террористы, исламисты…
– Тамара, я за вас беспокоюсь! Мадагаскар, конечно, не Ирак или Нигерия, где людей убивают пачками, и все же здесь может быть опасно – особенно для белого человека, для белой женщины. Что вы надеетесь обнаружить, чего не нашла полиция?
– Эжени, вы же работаете в фармацевтической компании?
– Да.
– Какова эпидемиологическая ситуация на Мадагаскаре?
– Эпидемиологическая? Ну, насколько мне известно, более или менее стабильная. Пару раз бывали вспышки атипичной лихорадки в нескольких небольших населенных пунктах, и все быстро сошло на нет. Почему вы интересуетесь?
– Да так, есть причины… А известно ли вам о местных ядовитых растениях или животных, которые могли бы вызвать вспышку заболевания одновременно у большого числа людей?
– Даже не знаю: Мадагаскар в этом отношении довольно безопасен. Ядовитых змей здесь нет, а из растений, пожалуй, могу назвать только поркупинский томат.
– Какой томат?
– Поркупинский. Это такой полутораметровый кустарник, ядовитый и чертовски живучий. На него не действуют никакие химикаты, и он отлично переносит и морозы, и засуху, потому-то и бороться с ним невозможно. Ядовиты как плоды, так и ярко-оранжевые флуоресцентные шипы на стеблях и листьях, однако местные отлично знают о его свойствах и предусмотрительно держатся подальше.
– Понятно.
– Не расскажете, что заставило вас задавать такие странные вопросы?
– Пока нечего рассказывать. Но, возможно, мне придется обратиться к вам за помощью.
– Всегда пожалуйста!
Мы с Андрэ не договаривались о встрече, поэтому я удивилась, обнаружив его в фойе отеля, спокойно читающим местную газету «Миди Мадагасикара». Мне объяснили, как найти автобусную остановку, и я намеревалась съездить в больницу общественным транспортом. Тем не менее гид сидел на диване и, заметив меня, расплылся в широкой улыбке. Значит, я недооценила Андрэ, посчитав, что он испугается и больше не захочет иметь со мной дела.
– Вы здесь! – воскликнула я, приближаясь.
– А почему я не должен быть здесь, ведь я на вас работаю?
– Ну, вчера мы ездили в довольно опасное место…
– Не забывайте, что Мадагаскар – моя родина, – перебил Андрэ, и его широкое лицо приобрело серьезное выражение. – Если существует опасность, я хочу о ней знать: что толку прятать голову в песок! Так куда мы отправимся?
– В больницу Святого Франциска Ассизского.
– Снова?
– Попытаюсь выяснить там кое-что и, если получится, сдать на анализ кровь того парня из деревни.
– Ну, так чего же мы ждем?
Первым, с кем я столкнулась в больнице, оказался Тахир Догра. При виде меня его густые брови поползли вверх.
– Что случилось? – спросил он. – Я думал, вы уже в России!
– А я думала, что ясно дала понять, что не уеду, пока не разузнаю подробности о гибели Ивана!
– Вы ненормальная.
Он произнес это спокойно, без пафоса или злости, словно констатируя очевидный факт.
– Возможно, – не стала спорить я. – Мне нужна ваша помощь.
– И конечно же, это не касается посещения парка лемуров?
– Это касается Ивана. А еще жителей одной маленькой
