нет – ни пробирок, ни оборудования для забора крови!
– У нас нет пробирка, есть только банка.
– Хорошо, – вздохнула я. – А еще мне понадобится острый нож. Спирт есть?
Мальчишка кивнул.
– Тогда тащи все это в хижину, где мы побывали с самого начала! Да, и карточку Амели не забудь у старосты попросить.
Я набрала крови у больного мужчины, который даже не почувствовал, как нож порезал кожу. Туго забинтовав рану, я вышла наружу и обнаружила там молчаливую толпу селян. Андрэ выступил вперед: видимо, ему надоело бояться, и он решил возобновить работу. Я приняла это как ни в чем не бывало, сказав:
– Андрэ, вы должны убедить их сжечь тела!
– Мадам, я же уже говорил…
– Да слышала я, что вы говорили! Это – вопрос жизни и смерти: если все жители деревни желают украсить собой семейные склепы, то добро пожаловать, но мне почему-то кажется, что они предпочли бы пожить! Переведите!
Нехотя гид выполнил мое распоряжение. Что тут началось! Я испугалась, что живыми нас из поселка не выпустят, но каким-то образом Андрэ удалось через некоторое время утихомирить народ. Самое большее, на что они согласились, так это поскорее запихать своих покойников в склепы и не оттягивать процесс похорон. С этим надо что-то делать, иначе вся деревня перемрет! Правда, нет никаких гарантий, что она не перемрет в любом случае, поэтому в данный момент я решила, что драться во имя доказательства моей правоты не имеет смысла. Я осмотрела и других пациентов, находящихся в чуть лучшем состоянии, но и без всяких анализов было очевидно, что они страдают от того же недуга. Вот вляпалась! Теперь предстояло не только разбираться с гибелью Ивана, но и убеждать власти Антананариву заняться проблемой странного заболевания. Почему белки глаз и конъюнктива больных розового цвета? Остальные симптомы могут указывать на любой вид лихорадки, но это… Это что-то новенькое! Может, они едят или пьют что-нибудь, отчего розовеют глаза? Что, если это яд растения или животного, а те, кто заболел, каким-то образом соприкасались с ним? Кажется, кто-то из жителей обмолвился, что среди умерших в основном молодежь и дети… Ну почему, почему Иван ничего мне не сообщил, ведь он уже некоторое время знал о происходящем в этой деревне?!
В обратный путь мы с Андрэ отправились ближе к вечеру. Спеша по лесу к оставленной машине, я внезапно услышала шаги за спиной. Они были мягкими, ступали явно босыми ногами, но ветки все равно скрипели: наш преследователь не пытался скрываться. Обернувшись, я увидела паренька лет восьми. Он стоял на одной ноге, поджав другую, словно маленькая грустная цапля, и держался рукой за ствол тонкого деревца.
– Ты бежал за нами? – спросила я, делая шаг навстречу. Андрэ тоже приблизился и перевел вопрос. Ребенок облизнул пересохшие губы и кивнул.
– Зачем?
Он снова облизнулся и что-то ответил, переводя взгляд с меня на Андрэ и обратно, не зная, кому правильнее адресовать свою речь.
– Он говорит, что видел, как убивали Радуку, – тихо сказал гид, выслушав мальчика.
– Что?!
Мальчик снова заговорил, и Андрэ перевел:
– Он ловил лемура на продажу туристам… Между прочим, этого делать нельзя! – сам себя перебив, добавил гид, но потом вернулся к теме: – Стемнело, и он слегка заблудился, а когда вышел к дороге, увидел машину Радуку Ивана. Она съехала на обочину и стояла криво, как будто произошла авария.
– Потом, – продолжал ребенок, – я услышал голоса и пошел к деревьям, откуда они доносились. На поляне стояли несколько человек в пятнистой одежде…
– В камуфляже, – пробормотала я себе под нос. – Это были военные?
Гид перевел, и мальчик кивнул.
– Они поставили Радуку на колени. Один удерживал его на земле, а другой, видимо, главный, задавал вопросы.
– Что он хотел знать? – спросила я.
Паренек пожал худенькими плечами.
– Он не понял, – перевел Андрэ. – Они говорили на иностранном языке.
– По-французски?
– Нет, он знает, как звучит французская речь. Это был другой язык.
– Может, они говорили по-арабски? – предположила я. – Если это террористы, как утверждают в полиции и российском посольстве, то, может, это не местные, а приезжие?
– Это не были малагасийцы, – продолжал переводить слова мальчика мой гид. – Белые люди.
– Белые?
– Европейской внешности, – подтвердил Андрэ и посмотрел на меня, сам удивившись тому, что перевел. – Европейцы в камуфляже с автоматами – на Мадагаскаре?!
– Хорошо, что было потом?
– Они долго допрашивали Радуку, а он, кажется, отвечал не то, что им хотелось… Главный кивнул тому, кто удерживал Радуку, и тот… он выстрелил Радуку в затылок!
Я видела фотографии из дела, но теперь, после рассказа мальчика, все представилось мне так живо и жутко, что тело покрылось гусиной кожей, несмотря на жару.
– Кто еще знает о том, что ты видел, малыш? – спросила я, присев на корточки перед мальчуганом. Его круглые глаза испуганно вращались, словно на шарнирах, и он по-прежнему стоял на одной ноге, поджав другую.
– Никто, – перевел ответ Андрэ. – Он никому не рассказывал, потому что боялся. И сейчас не хотел говорить, но Радуку был хорошим человеком, а вы – друг Радуку, и он подумал, что кто-то должен знать, что случилось.
– Ты молодец, – сказала я, беря мозолистую ладошку в свою руку и пожимая ее. – Ты правильно поступил, но никому больше не рассказывай об увиденном, хорошо?
Мальчик энергично закивал, когда гид перевел мою просьбу. На его пухлом личике отразилось облегчение: очевидно, его долго мучило это жуткое знание, и теперь, переложив его на плечи другого, взрослого и более сильного, ребенок успокоился.
Отправив малыша обратно в деревню, мы с Андрэ поспешили к машине. Подозреваю, он уже не раз пожалел, что связался со мной, и завтра мне придется озаботиться поисками другого компаньона! Ну, дело житейское: в конце концов, никто не обязан рисковать, зарабатывая на хлеб насущный, а все указывало на то, что дело приобретает опасный оборот, и я сама не знала, стоит ли продолжать. От немедленного отъезда меня удерживали две вещи. Во-первых, если не я, то никто другой не станет расследовать гибель Ивана, а это несправедливо. И во-вторых, есть маленькая деревня в лесу, где по неизвестной причине умирают люди. По крайней мере следовало сообщить властям, чтобы они приняли меры, ведь Иван так и не успел этого сделать, иначе в деревню давно прислали бы врачей. Организовали бы санитарный кордон, чтобы никто не мог прийти в деревню и покинуть ее, рискуя распространить заболевание… Если, конечно, проблема в этом. Я от души надеялась, что причиной смертей стал какой-то яд – тогда всего-то и потребуется, что выявить его
