добрых два метра. Артефактору пришлось посторониться, впрочем, горевал он недолго. В первые минуты воцарившейся тишины было слышно только, как потрескивает огонь в факелах, да с громкими шлепками на пол капает вода с мага-погодника.
Мы «остывали», каждый мысленно переваривая произошедшее. А затем как-то незаметно напряженная тишина превратилась в усталую. Сонную. Мы все чертовски устали и, почему-то, только собравшись вместе, позволили себе заметно расслабиться, притих даже пострадавший больше всех Пушистик.
Первым сдался артефактор. Зевнув в очередной раз, он потер слипающиеся глаза разбитыми кулачками и, перестав бороться с сонливостью, улегся обратно на подоконник, пристроив голову на коленях опешивший от такой наглости эльфийки.
Первой ее реакцией было столкнуть нахального мальчишку вниз, к клокам валяющихся на полу волос, но… Чем дольше она на него смотрела, тем сильнее менялось ее выражение лица. Сердце целительницы дрогнуло и, по всей видимости, сработал пресловутый материнский инстинкт. Уж слишком беззащитным выглядел тощий, кое-как одетый, чумазый мальчишка, мерно сопевший у нее на коленях.
Подавив тяжелый вздох, Ириска откинулась на оконное стекло, прикрыв глаза, ласково поглаживая Ольри по спутанным, неопрятным волосам.
Артефактор тихо улыбнулся во сне.
А я лишь едва слышно хмыкнула, чувствуя, как закрываются собственные глаза. Альт, скорее почувствовавший, чем услышавший это, молча притянул мою голову к своему плечу. Сопротивляться я не стала, через пару минут заснув, как и все остальные — слишком уж многое произошло за последние дни.
И нет, я не особо опасалась внезапных, и уж тем более незваных посетителей — если что химеролога разбудит саламандра, обладающая превосходным чутьем. Магические существа умеют ценить заботу и всегда отвечают добром на добро…
В отличие от людей.
Глава 3
— Они не могли сбежать. Это исключено.
— Посмотри правде в глаза, Иргах. Их нет! Этим щенкам каким-то образом удалось обезвредить артефакты, и они дали деру задолго до рассвета! На что ты рассчитывал, приводя преступников в Асканит? Что они будут повиноваться тебе по доброй воле?
— Хватит, Тойр. Я уверен, они не могли уйти. Ворон?
— Я проверил общежитие некромантов полностью. Дикаи нигде нет. Как и остальных.
— Плохо…
Понятно, что нехорошо… как спать в таком шуме?
Явление самого господина ректора, моего вроде как декана и того же вроде бы старосты разбудило не только меня. Судя по изменившемуся сопению окружающих, троица, остановившаяся за поворотом, потревожила покой всех «преступников». Интересно, как долго мы спали, и кто конкретно…
— Ольри, — догадавшись, тихо усмехнулась я, чуть приоткрывая сопротивляющиеся глаза. — Твоя работа?
— Я забы-ы-ыл… — спохватившись, застонал сонный артефактор. Послышался звук, характерный для щелчков пальцев, и запястья под браслетами неприятно закололо, как будто они затекли. Впрочем, учитывая длительный сон на полу, у меня, наверное, затекло вообще все, что можно, и чему в принципе не положено так делать.
— Садист, — сердито зашипела не выспавшаяся эльфийка. Ее поддержали все, даже пришедший в себя Пушистик. И, естественно, не прошло и пары секунд, как из-за поворота показалась великая троица не совсем нашей альма-матер. Я бы сказала — совсем не нашей.
— Доброе утро, господин ректор, — если б меня хоть чуточку подводил слух, я б осмелилась предположить, что целительница вдруг заговорила на несуществующем языке змей. — Как вам спалось этой ночью? Надеюсь, удобно?
— В отличие от нас, — мрачно поддержала ее сонно щурившаяся через разбитые очки Курьяна. Остальные выглядели не менее доброжелательно, и я в том числе. Даже Альт, у которого я продрыхла всю ночь на плече, а он не пошевелился ни разу, не говоря уже о том, чтобы просто меня скинуть.
Зато ректор, декан и инициированный некромант казались до отвращения бодрыми и прекрасно шокированными…
Пожалуй, ночь на полу стоила этих морд!
Правда, всю малину испортил декан некромантов, коротко хмыкнув, звучно стукнув своей тростью по каменному полу, нагретому за ночь нашими телами. Мужик, похоже, одобрял наш поступок, но мнение о всей компании менять вовсе не собирался.
Первым отмер ректор Иргах:
— Что произошло?
— А то вы не догадываетесь, — кряхтя как бабка, пытающаяся собрать в кучу и поднять с пола свои столетние мощи, отозвалась я, пребывая в самом «благодушном» расположении духа. С первого раза встать и распрямиться не получилось. Альт, может, и помог бы, но явно сам был встать не в силах: после первой же попытки химеролог скривился и откинулся обратно на стену, пережидая, пока оживут затекшие за ночь мышцы.
После очередных напрасных телодвижений одеревеневшего тела я собиралась последовать его примеру… если бы не одно но.
Это «но» с полосатыми волосами, от чего-то хмурясь все больше и больше, внезапно подошло и, наклонившись, бесцеремонно вздернуло меня на ноги. Ну, как вздернуло? Попыталось. Мои ноги слушаться отказывались, став ватными и практически нечувствительными. И я бы обязательно рухнула обратно, но кое-кто снова решил проявить лордовские замашки… Наполовину лордовские, должно быть — леди так близко к мужскому телу не прижимают, а припереть к стенке, видимо, совесть не позволяет.
Хоть на пол обратно не уронил, и то хлеб!
— Это что? — убийственно-спокойным голосом поинтересовался староста факультета некромантии, пальцами задирая мой подбородок так, чтобы оказались видны бурые потеки на шее.
За ночь какого-никакого, но все-таки сна (спасибо Ольри, решившему, видимо, посреди ночи, что раз уж никто не пришел сразу на наши поиски, то и нечего дальше нам спать мешать) моя кровь выжгла яд и затянула рану. Но подработка душем, увы, во врожденные и даже приобретенные особенности магов никогда не входила.
— Испачкалась томатным соусом во время шикарного ужина, любезно организованного вашим руководством после нескольких суток нашего заключения и долгой дороги в грязном и тесном трюмном экипаже, — как можно ядовитее отозвалась я, не пытаясь сопротивляться, почти обвиснув безвольной куклой в чужих руках. Зачем? Дергаться все равно не смогу, да и когда еще увидишь зеленое пламя Смерти, пляшущее в глазах самого настоящего инициированного некроманта?
Мы все от рождения имеем зеленые глаза, у кого-то ярче, у кого-то не очень. Но чем злее маг, тем зеленее становится его радужка, являя истинную натуру и эмоции.
К сожалению (или к счастью), тот самый изумрудный огонь, увидеть который довелось лишь единицам, как правило, перед своей смертью, если и вспыхнул в глазах Ворона, то лишь на какую-то долю секунды, показавшись плодом моего воображения. Почти мгновенно вернувшись к своему спокойному изумрудно-зеленому, бездонному цвету, парень вдруг без слов подхватил меня на руки, вызвав этим поступком вялую реакцию остальных. Вялую, но слаженную — утаскиванием моего тела возмутились практически все товарищи по несчастью.
Только Ириска, наверное, больше из
