только бы еще раз увидеть Нелли.
“Любя, побеждай”. Майкл вдруг услышал в голове шепот Евы. Он посмотрел на Лесли и понял, что даже этот жестокий, мерзкий человек может любить. Майкл не знал, что произошло в его жизни, и что сделало его таким, каким он стал. Майкл увидел перед собой ржавый моторчик, который вот-вот перестанет работать. Майкл не имел права решать — выключить этот мотор или нет.
“Любя, побеждай”. Майкла будто ударило током и он понял истинный смысл этих слов. Удивительно, но вопреки военной логике личная победа Майкла на войне заключалась в спасении жизней… Спасать — может это и было его волшебством? Майкл отбросил все личные чувства к Лесли и увидел в этом человеке жизнь, способную любить и делать кого-то счастливым. Жизнь, которая появилась здесь не руками Майкла, и не руками Майкла она должна закончиться. Он решил забыть о себе и сделать все возможное, чтобы спасти этого человека.
Лесли Сайленс выжил. Его отправили в отставку. Ходить он конечно не сможет больше никогда, но зато увидит свою Нелли и возможно сам спасет чью-то жизнь.
Война шла. При всей дикости и мерзости происходящего, единственное что согревало сердце — это мысли о Еве. Ее уверенности, свете, теплоте и ее безграничной любви. Мысли об их будущем. Мысли об их дереве. Об их чуде. Все это выстраивало перед Майклом железобетонный мост, по которому он уверенно шагал во время войны. Веточка лаванды, подаренная ею, всегда лежала в его нагрудном кармане.
Ева всегда писала ему. Она никогда не говорила о том, что ей грустно, страшно или одиноко. Ее письма всегда были кратки, но полны безграничного детского оптимизма:
“ Мой любимый теоретик,
Знаешь, мне пришла в голову прекрасная идея! А что, если когда ты вернешься, то построишь в нашем городке клинику, где ты будешь лечить людей? Ну и, конечно, иногда докучать им своими нравоучениями.
Дело в том, что наша больница пришла в упадок. Лучшие врачи ушли на войну — лечить стало некому, мужчин в городе практически не осталось — некому ее ремонтировать. Она разваливается на глазах!
В общем, поразмысли об этой идее.
Люблю,
Твоя Ева”
“Мой любитель фактов и наблюдений,
Сегодня после работы я решила прогулятся до нашего кукурузного поля. По пути мне попался очень милый участок, и я подумала, что было бы здорово построить на нем наш с тобой дом. Раскинули бы там сад, завели двух собак и двух кошек, и наши дети таскали бы их за хвосты.
У меня все хорошо. Много работаю на благо волшебства.
Люблю тебя,
Твоя Ева”
“Любимый,
Заходила к твоей сестре — флакончик с твоим парфюмом она носит на шее как медальон. С ней все хорошо. Сказала, что собирается поехать в соседний город К учиться на врача (это единственный работающий в округе университет). Хочет как и ты помогать людям.
Уезжает через 3 дня. Я ее провожу до города К, не беспокойся. Поверь, что у нее все получится и мысленно обними.
А я мысленно обнимаю тебя и целую.
Твоя Ева.”
“ Мой уникальный Майкл,
Хочу сообщить тебе радостную новость! В нашем парке появилось маленькое лавандовое дерево! Поздравляю — ты сотворил настоящее волшебство!
Оно быстро и уверенно растет, значит наша любовь и твоя вера крепчают. Неужели сердце великого теоретика появилась трещинка — вера в чудо? (улыбаюсь и радуюсь своей маленькой победе). К твоему приезду дерево станет больше и еще прекраснее, хотя и сейчас оно невероятно красиво.
В общем, ждем тебя с чудом.
Тепло обнимаю и горячо целую.
И напоминаю, что ты такой один…
Твоя Ева.”
Он убрал это письмо обратно в конверт и вместе с ним всю свою усталость. Он долго сидел неподвижно и смотрел как тонкий дымок медленно как змей, вылезает из его жестяной кружки c кофе. Пар проделывал то плавные, то резкие движения постоянно меняя форму. Он завораживал и немного вводил в транс. После того как танцы кофейного дыма прекратились, Майкл очнулся и начал хлопать себя по халату. Он засунул руку в внутренний карман рубашки и вытащил потрепанную веточку лаванды и с облегчением выдохнул. Цветков на ней уже практически не осталось, и Майкл поднес к носу сухую потрепанную палочку. Он закрыл глаза, вдохнул кажется последние остатки лавандового аромата и очутился перед большим лавандовым деревом. Под фиолетовой крышей лавандовых ветвей стояла Ева. Она смотрела на Майкла большими голубыми смеющимися глазами. Он подошел к ней и обнял хрупкое, любимое тело. Он почувствовал родной аромат золотистых волос. Почувствовал те же волнение, радость и теплоту в своем теле, когда в первый раз обнял ее. Вокруг них висел плотный, свежий запах лаванды. И какое-то теплое сияние исходило от двух стоящих в обнимку фигур. Майкл оторвался от Евы, но увидел, что вместо нее он держит в руках светящийся силуэт. Майкл отпрянул от него, но силуэт стал подходить ближе и ближе, заполняя пространство вокруг таким же свечением. Сияние стало жарким и начало обжигать кожу и Майкл побежал от него прочь. Он бежал быстро, но желтый, горячий свет догонял. Пламенные руки огня хватали Майкла за ноги, сжигая края брюк, ему стало трудно бежать и трудно дышать. Он минул парк парк, огненный свет немного отстал и Майкл побежал из города в сторону кукурузного поля. Майкл продирался сквозь острые кукурузные стебли, которые резали до крови руки и щеки. Он слышал позади хруст и треск — огонь беспощадно пожирал кукурузу. Майкл оказался посреди вытапного им недавно островка, на котором они когда-то лежали с Евой и слушали гром. Огонь тем временем настиг Майкла и зажал в плотное кольцо. Кольцо сужалось и когда оно подошло вплотную к Майклу, он в ужасе проснулся. Ему некогда было подумать о том, что он сейчас увидел во сне, потому что перед ним сейчас действительно бушевал пожар. Майкл сидел за столом, который облепил пляшущий огонь. Госпиталь горел. Он услышал треск дерева, грохот разваливающейся мебели, крики и взрывы на
