не работали никакие чары, но… И вот тут начинались «но»: немагическими способами убить можно было, как и ему позволялось любое немагическое воздействие во вред. То есть статус касался только магов и все.
Оказывается, существовала еще и абсолютная защита, но тогда… Например, при нападении на Гермиону, он ничего бы не мог сделать, кроме как закрыть собой. При статусе «с мечами», согласно написанному девушкой, нападать магией на него было бессмысленно, любое магическое воздействие исключалось. Зато его можно было зарезать, пристрелить, ну и так далее.
— То есть, по сути, ничего не изменилось, — вздохнул Василий. — Только как узнать магические способы лечения?
На протянутом девушкой листе бумаги содержалась формулировка обращения к магической библиотеке. Это было уже интересно, потому что у магов могли быть методы решения инсульта. Кроме того, Василию вспомнилась лекция Снейп — зелья. Память пацана, с которым его слили, отзывалась всегда непредсказуемо, поэтому старлей некоторое время подумал. Решив, что за спрос денег не берут, он поднял руку вверх:
— Воин-целитель запрашивает колдомедицинскую литературу в режиме обучения, — чуть не пришибив его, с потолка упало несколько толстых книг, а потом навалилась сонливость, с которой Василий некоторое время безуспешно боролся, затем уснув.
Оказавшись в до боли знакомой аудитории, старлей почувствовал себя неуверенно. Профессор, появившийся перед ним, был из самых… въедливых, немало крови попив у тогда еще курсанта. Сейчас майор Залесский смотрел на Василия со странным выражением на лице.
— Курсант Кирсанов, не умеющий вовремя закрывать рот… — в своей обычной манере прошипел профессор. — Ты у меня новую науку будешь знать, как устройство того органа, которого у тебя нет! Да, я говорю о мозге!
— Есть! — только и ответил «пинцет», недоумевая, кто так сумел раздраконить всегда спокойного Залесского.
— Анатомию, я надеюсь, ты еще помнишь? — едко поинтересовался явно обозленный товарищ майор.
— Так точно… — ошарашенно ответил старлей, испытывая детское желание убежать и спрятаться.
А потом началось… Василий потерял свет времени, испытывая на себе и наказания за ошибки, и методы диагностики, лечения, обороны, разрешенных целителю рамок нападения. Дрессировали его жестко, безо всяких скидок, но медленно сообразивший зачем это нужно, Василий послушно учился. Судя по всему, так здесь обучали военврачей. Если бы с ними так себя вели в Академии, отстающих не было бы просто физически. Очень страшно быть отстающим, потому что больно. А зуд чресл — это вообще адское наказание.
— Запомните, курсант, — сказал в заключение Залесский. — За профилактику наказания не последует!
Товарищ старший лейтенант медслужбы только и успел кивнуть. А потом он проснулся, сразу же бросив взгляд на часы. Как оказалось, прошло не более получаса. Гермиона все еще что-то увлеченно писала, а Василию надо было браться за книги — разбираться, как чинить такую милую девушку.
Глава 8
Разбираться в литературе пришлось сразу же, так как Гермиона смотрела с такой надеждой, что просто сердце щемило. Все-таки, пацан этот, Гарри, отдал товарищу старшему лейтенанту единственное чувство, которое заставляло его жить — и чувство это было к этой девчонке. Ничего в жизни не имевший — ни тепла, ни ласки, ни доброты, пацан не сломался и не озверел только благодаря так нуждавшейся сейчас в помощи девочке.
— Так, общая диагностика… — нашел в книге товарищ старший лейтенант. — Накладывается руками. Посиди смирно, — попросил он девушку.
— А… — согласно кивнула Гермиона.
— И что мы имеем? — Василий взглянул на проекцию, рисовавшуюся перед ним. Весь организм был расцвечен различными цветами, что означало очень интересное его состояние. Дело, как оказалось, было не только в инсульте. — Да тебя же зельями травили! — удивленно обнаружил старлей. — Сейчас мы их…
— И-и-и… — из глаз девушки покатились слезы, поэтому пришлось прерваться, чтобы успокоить Гермиону.
— Сейчас мы тебя в душ отвезем, — сообщил он немного успокоившейся девушке. — А то зелья будут выводиться через все отверстия, и на кровати это будет неудобно.
Гермиона кивнула, спокойно относясь к раздеванию себя. Оказавшись в санузле, девушка приготовилась: как будут выводиться зелья, она слышала. Тяжело вздохнувший старлей, сверяясь с книгой, наложил чары вывода всех посторонних примесей, отчего Гермиона почувствовала себя, как в блендере — ее буквально скрутило.
Помогая Гермионе прийти в себя, Василий очень нехорошими словами думал о тех, кто травил девушку. После вывода зелий, можно было восстановить речь, вот с двигательной активностью все было не так просто. Сначала обмыв Гермиону душем, старлей насухо вытер девушку, чтобы затем одеть. Сейчас он планировал заняться речью, а потом уже можно было смотреть дальше. Осторожно уложив Гермиону, Василий взялся за учебник, поглядывая на блестевшую мокрыми глазами девушку. Наконец, найдя нужные чары, старлей принялся махать руками. Зачем местные басмачи пользуются палками, он понимал — с палкой проще, но легкий путь не значит лучший, это-то старший лейтенант хорошо знал.
— Теперь, по идее, ты можешь говорить, — произнес он, глядя на Гермиону. — Ну-ка, скажи «мама»!
— Ма-ма, — послушно повторила девушка. — Па-па… Гарри! Гарри! Я говорю, Гарри!
— Ну вот, — удовлетворенно кивнул Василий, обнимая Гермиону, которой опять хотелось поплакать. Девушка плакала, что-то бессвязно шепча, а офицер гладил ее по голове, давая проплакаться.
— Спасибо тебе, Гарри… — проговорила, наконец, Гермиона. — Если бы не ты… Меня бы опять… Они бы не остановились… Прости меня!
— Тише, тише, — погладил ее старлей. — Ты точно ни в чем не виновата. Рассказывай, что приключилось.
— Когда ты умер от столбняка, — заговорила девушка. — То все стало совсем плохо. Тот-которого-нельзя-называть совершенно распоясался, а этот предатель, Дамблдор, ничего не делал… Я убежала, но они убили родителей, а потом… потом… потом…
— Не вспоминай, — попросил ее Василий. — Я с тобой, теперь уже точно ничего не случится.
— Точно-точно? — иногда Гермиона начинала вести себя, как очень маленькая девочка.
— Конечно, — поцеловал ее старлей. Неожиданно девушка подалась вперед, обнимая Василия, принявшись страстно, как ему показалось, отвечать на поцелуй. Некоторое время они целовались, да так, что не услышали стука, и не увидели открывшейся двери.
— Ну вот, а ты беспокоилась, — голос мистера Грейнджера вызвал ойканье и попытку спрятаться у его дочери. — Видишь, вполне все хорошо.
— Презервативы им выдай, — в дверях появилась миссис Грейнджер. — О пестике можно, как я понимаю, не рассказывать.
— Рано нам еще, — резонно заметил Василий. — До шестнадцати нельзя, магическая составляющая должна быть к этому готова. А Гермионе пока совсем нельзя, учитывая попытку. Башню снесет.
— Тоже верно, — кивнул Марк, поражаясь познаниям пацана. — Какие новости?
— Я говорю, папа, мама… — негромко произнесла девушка, заставив своего отца сильно удивиться. — Меня Гарри вылечил!
— Доченька, — всхлипнула Эмма, потянувшись к Гермионе. — Маленькая моя, что же с тобой случилось.
— Маги с ней случились, — прижав девушку к себе, объяснил товарищ старший лейтенант. — Вас убили, ее мучили, ну и…
— Понятно, — сосредоточенно кивнул Марк. — Миона, ты сможешь рассказать?
— Да… — прошептала Гермиона. — Но только, чтобы Гарри…
— Никто твоего Гарри не отнимет, — вздохнул мистер Грейнджер. Он, как и его супруга, все отлично понимал. — Пойдем?
Кивнувший Василий очень бережно пересадил Гермиону, но девушке захотелось пообниматься, поэтому с места они стронулись только спустя минут десять. Родители отнеслись к этому… с пониманием. Отношения между молодыми людьми им были хорошо заметны. Василий думал о том, что текущее прошлое вряд ли соответствует уже тому, что было с Гермионой. Во-первых, закончились они оба быстрее, а, во-вторых, он не идиот… Кстати, об идиотах.
— А на базе вакцина ДПТDPT — английский аналог АКДС есть? — поинтересовался вспомнивший рассказ девушки старлей. — А то я, как оказалось, ни от чего не привит, как дурак.
— Есть, конечно, как не быть, — хмыкнул постановке вопроса мистер Грейнджер. — Сразу и привьем.
— Во-от, это правильно, а то заканчиваться от столбняка — то еще удовольствие, — вернул мужчине хмык Василий.
— Хнык, — отреагировала на этот разговор и Гермиона, вспомнив прошлое, но была поглажена и плакать раздумала.
Подав знак Алексу, Марк вошел в комнату совещаний, старлей закатил коляску с девушкой, и потянулись офицеры. В двух словах объяснив капитану, что дочь обрела речь, мистер Грейнджер предоставил тому право вести беседу. Алекс уже довольно много знал по результатам допросов, поэтому решил прояснить только
