Юры. — Зря только на неё потратишься. Пишите пока дуэт, хоть отдохнёшь, а завтра нормально послушаешь. У нас ещё есть время.
Ну… Андрюхе я мог довериться. Я вздохнул, пытаясь отделаться от беспокойства, но глянул на Еву, взволновавшуюся при слове «дуэт». Чего это с ней?
— Окей, ладно…
— Брутальный самец, я тогда пойду наверх? Разомну свои… Шустрые пальчики. Чтобы не ударить мордой в грязь после вас с Юдиным, — Андрей, пригладил бородку.
— Мы тоже, можно?
— Валяйте.
Трое музыкантов, настроенных задать жару, ушли в поисках инструментов. Я рассчитывал, что Ванечка тоже найдёт повод смотаться, но он уткнулся в телефон и продолжил греть уши.
— Ну и я тогда щас чай сделаю и вернусь, — Юрген размял шею и встал со своего крутящегося трона. — Вы будете?
Наконец-то, девчонка отозвалась, подавая признаки существования.
Мне уже начало казаться, что у неё лопнули перепонки.
— Можно?
— Без проблем.
Я, Ева и Муратов остались в студии втроём. Молча. Теперь даже безукоризненно отыгранная гитарная партия не спасла Ванечку от моей очевидной неприязни. Всё-таки он был слегка нагловат и отвратительно хорош собой. Тряс кудрями и улыбался белыми зубами, набирая смс, наверное, своей благоверной. Не мог сделать этого наверху что ли?
Хотя, мне и самому было непонятно, почему я так завёлся. Иметь эту сучку прямо здесь я бы всё равно не стал.
Скитаясь по углам, я проверил пальцем уровень пыли на комбиках и синтезаторе, похороненном в глубине комнаты. Замёрзшая девчонка раскатала рукава кофты и обняла себя за плечи.
Ну ничего, сейчас начнёт петь и согреется.
— Слушай, не ожидала, — внезапно заговорила она и подкралась поближе. — А ты — крутой.
Хах! Смешная девка… Каким мне ещё быть?
В любом случае, в чужих формальных подтверждениях я не нуждался.
— Естественно, — я всё-таки удовлетворённо сглотнул. — Ты не могла сказать другого.
Ева медленно и раздраженно выдохнула, закусив губу.
— М-да-а, ясно… Самовлюблённость головного мозга.
— А что такое? Я должен был засмущаться, как тёлка? Сказать: «ой, да ладно тебе»? Я прекрасно знаю, что а*уенный, в каком бы смысле ты это не сказала. Я — просто Господин, и для этого много работал. Так что…
Мы жёстко сцепились взглядами. У неё оказался затуманенный, поплывший. Наконец, впервые я почувствовал себя на шаг впереди этой жалкой певички, потому что знал, что вызвал в ней восхищение.
Странно, что этого не случилось раньше.
— И всё-таки, ты противный, — равнодушно закивала Ева. — Тебе стоило распеться.
Чё?
Всё это время подглядывающий за нами, как за змеями в террариуме, Муратов, громко расхохотался.
— Нормально ты его, — а у вас, бл*ть что, сговор?
Кто первый вылетит из группы перед туром?
Дура! При всём микроскопическом уважении к её способностям, Муратов — более ценный игрок, ещё и с членом. Мне — выбор был очевиден. Так выглядит мужская солидарность.
А опытным вокалистам мясные песни лучше петь сходу, не мучая свои связки.
— Знаешь? Сама распевайся. Текст в телефоне, — я вернулся к пюпитру и отыскал нужную песню. — Валяй, давай.
Она беззвучно подошла впереди меня. Наклонилась перед текстом, выпятив задницу, и начала вдумчиво читать вслух. По её спине скатились блестящие русые волосы.
— Кто я
Для тебя?
Голод
И тоска?
Или яд
На губах?
Я тот, кто не прячет
В рукавах
Ни лезвий, ни вранья,
Но не увлечётся
Чем-то больше белья.
И не захочет узнать, сколько слез
Ты пролила.
Мне очень жаль, дорогая.
Ты отдалась. Тому, кто
Разменяет тебя
На пожар
С каждой дешёвкой, мучительно больно
Являясь во снах.
Сколько яда
Ты испила
А сколько всё-таки мне
Припасла?
Не стоило так
Рисковать,
Ведь я тот, кто не станет
Доверять
Ни душу, ни пустяка
Во имя тупых
И нелепых клятв.
Ева прочитала всё от и до, подняв на меня побледневший взгляд.
Я, конечно, собирался записать с ней и жестяк. Но эта слащавая лирика, выбивающаяся из общего сет-листа прошлого альбома, преследовала меня на каждом концерте.
Что поделать. Девкам нравились сопли и даже то, как красиво мужики признавались им в том, что они ничтожны. Я был слегка в шоке — фанатки сочли мою правдивую исповедь романтичной. Это было забавно, они отыскали там подтекст. Я старался не дурить и идти на поводу. На интервью соглашался: «Да-а, я столько вложил в этот трек. У-у-у»…
Не хотелось их разочаровывать. Даже наоборот — сделать из «Дорогой» дуэт, а если выстрелит… То нашу сцену на фесте нужно будет снабдить спасательными жилетами.
Ева часто замахала своими пышными накрашенными ресницами.
— И как я должна распеваться, если не знаю мелодию? Я думала, ты дашь мне время выучить.
Ухмылка сошла с моих губ, и я возмущённо приподнял брови.
В этот момент из микрофона донёсся громкий ржач. Юрген вернулся в студию и отхлебнул их кружки, наблюдая за нами через стекло.
— В смысле… Не знаешь мелодию? В баре ты узнала, кто я такой, а самую популярную песню… — я заблокировал телефон и начал надвигаться на попятившуюся к двери девчонку. — Разве ты не фанатка?
— Я… Не говорила такого. Я же сказала! Терпеть не могу таких, как ты.
Она ещё раз это повторила, нащупывая ручку на двери. Я дышал ей прямо в лицо.
— Беги оттуда, девочка. Сейчас он тебя убьёт.
9. Грандиозное разочарование
Из-за неё я докурил на холоде пачку и охрип. Мне сказали, что девчонка ушла в комнату, разучивать песню, но было уже как-то харкать на неё.
Никольская испоганила график записи. Чтобы не терять время, мы посадили в студию Андрея, хоть он толком и не репетировал то, что я теперь от него требовал с горящей жопой. Пришлось смириться и оставить козлика в покое на шесть бесконечных часов. Басист даже относительно продуманную парочку треков прописывал медлительно, пытаясь предугадать всё на свете. Чувак, я знаю, ты пытался…
Челкастый с Муратовым сыгрались в гостиной, налету допридумывая и переделывая то, что я браковал по причине мерзотного настроения. Гриша тоже ковырялся наверху, настраивая мембраны барабанов. Надеялся, что сегодня до него дойдёт очередь, зря. Часов в двенадцать привезли еду, но я дождался, когда всё остынет и не вызовет во мне даже лёгкий аппетит. Кусок в рот не лез из-за этой певички. «Я думала, ты дашь мне время выучить», сука. У тебя был вечер, утро — мы три часа добирались до студии из Москвы!
Слоняясь между Андрюхой и гитаристами, я временами поднимался и на жилой этаж. Она там кряхтела, издавала плохо оформленные в вокал звуки в разных тональностях. Тогда я догадался, что «Дорогая» ну совсем не подходила
