прищурилась.
— Больше не сбегать и довериться нашему королю. Вы можете подумать, что молоды еще для такой важной роли, но Его Величество стал королем, едва достиг совершеннолетия.
— Мой отъезд имел иную причину, — пояснила я, задумавшись. Он прав, все это время Тэлман был один. Разве не ценно иметь рядом человека, который разделит эту ношу?
Посмотрела на выходящих из кабинета мужчин — Тэлман тут же нашел меня глазами.
— Пожалуй, — предложил мне локоть Давид, — нам пора.
Я приняла его жест, он подвел меня к нашему королю и передал из рук в руки.
— Прости, что задержался, — Тэлман положил свою ладонь на мое предплечье. — Все хорошо?
— Да. Просто решила размяться, — объяснила свой выход.
— Хорошо, — прошептал, — еще один момент, и все.
Нас провели на второй этаж. Лестницы тут с торцов здания. Мы вошли в широкий коридор, где ходили маги. Затем завернули в небольшой зал. Там, как оказалось, нас ожидал пожилой монах. Седые волосы, уложены назад, длинная светлая мантия, на груди символ храма.
— Добрый день! — громко поздоровался он и поднял на нас светло-серые глаза. — Насколько понимаю, это наши брачующиеся?
Риан тут же кивнул, а мы поздоровались с пресвитером храма. Давид протянул свидетельство. Монах всмотрелся, чуть отодвинув, чтобы было видно.
И вновь меня удивили. Значит, Тэлман решил оформить наш брак как с государственной стороны, так и со стороны храма. Видимо, чтобы укрепить свои позиции.
— Вижу-вижу, — посмеялся пресвитер и погрозил пальцем королю Заходящего Солнца. — Ох, мальчик мой, надеюсь, вы понимаете, что делаете.
— Не переживайте, отец Абельонс, — весело ответил Риан, — вы очень поможете молодым.
— Что же, — монах перевел взгляд на меня, все еще громко разговаривая, — хочу пообщаться с очаровательной леди наедине!
— Отец Абельонс! — воспротивился король Заходящего Солнца. Его явно задело недоверие пресвитера. Но монах остался непробиваемым:
— Нет-нет, только после разговора!
Все вышли, оставив меня с этим пожилым милым стариком. Он поймал мою ладонь и как-то по-отцовски заговорил. У меня даже сердце защемило от такой теплоты и любви.
— Дорогое дитя, ты скажи мне честно. Не бойся. Тебя принуждают? Не бойся того, кто они, я им, если что, по шее надаю, — тут он вновь грозно помахал пальцем.
— Благодарю вас, отец Абельонс, вы очень добры. Но скажу искренне, я люблю человека, за которого вышла замуж. Мой выбор осознанный.
Его лицо слегка смягчилось.
— Ох, дитя, мне сразу не понравились условиях, на которых попросили вас обручить. Неправильно все это. Ты точно уверена в нем?
— На самом деле, вы мне очень помогаете, вы спасаете мою репутацию, — слегка покраснела. — В супруге уверена, и… я жду ребенка, поэтому хотелось бы, чтобы брак…
Тут лицо отца Абельонса совсем просветлело.
— Ах, так вот в чем причина, — понятливо кивнул он. — Конечно, я не одобряю подобное поведение. Лучше, чтобы все сроки выглядели прилично, хотя бы для того, чтобы ситуация не служила для кого-то соблазном, и такого не повторялось.
— Именно, — кивнула, соглашаясь с ним, и решила подыграть: — И раскаиваюсь в своей несдержанности. Надеюсь, Всевышний простит меня…
— Простит, милая, простит. Вы ведь семью строите и дитя сохранили. И желаете, чтобы прилично все было, — тут он, словно уже сам себе говорил, делая выводы и убеждаясь в правильности своих действий. — Ну, хорошо! — громко произнес и пригласил всех обратно.
Тэлман вошел первым, уверенно нашел меня взглядом, я ему нежно улыбнулась.
— Брачующиеся, подойдите ко мне, — попросил отец Абельонс. Он уставился в толстую книгу и, словно в первый раз, стал читать строки из нее…
— Как вода в роднике… как прах земной… ветер в небесах… огонь в сердце… Так Всевышний объединяет ваши души, призывая вас жить плоть от плоти, сердце к сердцу…
Обряд бракосочетания занял около двадцати минут. Он включал в себя благословение Всевышнего и стихий.
Клятвы брачующихся и свидетелей, в которых у нас был сам король Заходящего Солнца.
— Я, Тэлманс Ольвиман Ренст-Леониский, клянусь перед Всевышним оберегать свою супругу, любить ее, быть рядом в невзгоды и дни счастья, беречь верность, и как хрупкий сосуд хранить на протяжении всей жизни…
— Я, Розалиа Иливинская, клянусь перед Всевышним оберегать своего супруга, любить его, быть рядом в невзгоды и дни счастья, клянусь хранить верность, беречь очаг нашего брака и следовать за супругом в пути жизни нашей…
— Свидетели, — призвал далее служитель…
Но я больше ничего уже не слышала, не в состоянии отвести взгляд от зеленых, таких родных глаз… Теперь мой… Точно мой Тэлман… Только мой.
А еще я поверила в его клятву. Про верность и про любовь. Он говорил ее так искренне и так нежно.
Затем пришлось выпить обрядный эликсир, от которого мне стало жутко плохо. Все же женщине в положении и с моей врождённой реакцией на зелья такое пить бы не стоило.
Ну, и наконец, поцелуй. Скромный, так как меня затошнило, и я тихонько попросила Тэлмана не переусердствовать. Правда, соврала, что просто стыдно, ведь тут, кроме меня, одни мужчины: Рианвель, его советники и советник Тэлмана.
И все было бы хорошо, если бы монах не решил еще напоследок напутствовать нас своим словом!
— Я, отец Абельсон, скромный служитель Всевышнего, благословляю вас, дети, ваш брак и ваше еще не родившееся дитя! — громко возвестил он, глядя на нас, и поднял в молитвенном жесте ладони.
Утром проснулась первой. Посмотрела на спящего короля. В голове пронеслась последняя ночь, улыбнулась. Не думала, что можно настольно чувствовать, и быть настолько счастливой. Поцеловала небольшую морщинку между бровей. Тэлман слегка нахмурился, а потом повернулся и уткнулся в подушку. Пусть спит.
Потянулась и, чтобы не мешать ему, встала и пошла одеваться. Пересмотрела вещи, поняла, что во дворец ехать не в чем, и на сборы уйдет немало времени.
На кухне оказалось несколько корзин с разными продуктами, видимо, Тэлман вчера принес, когда я спала. И все-таки, где он был весь день?
Лилит, до этого пьющая чай, поинтересовалась:
— Простите, госпожа Роза, — во взгляде я прочитала легкий испуг, — но это правда… правда, что господин Олман и есть… наш король?
— Лилит, — строго на нее посмотрела, — ты была со мной в трудное время, и я очень благодарна. Поверь, я тебя хорошо вознагражу. Но ты ведь осознаешь, что должна молчать о том, что узнала? Уверена, король захочет убедиться в твоих намерениях. Не переживай, он не навредит, если у тебя нет злого умысла. И я дам понять, что ты мне дорога.
— Что вы! — сжала она худенькие ручки на груди. — Просто я не ожидала, и это такая честь для меня — служить будущей королеве
