несколько миров ксеносов и в конце концов перешел на сторону Гурона, привлеченный слухами о том, что Кровавый Грабитель вознаграждает своих воинов по заслугам.
Вернгар разводит руками.
— Если это была уловка, то она была хорошо разыграна, ибо битва между силами двух богов была жестокой. Мы защищали свои позиции, но нас предали изнутри. — Отступник смотрит на Гурона, и теперь в его глазах читается вызов. — Знали ли вы, лорд Гурон, что в центре крепости Черный камень есть врата?
Гурон стискивает зубы в рефлекторном гневе.
— Что за врата?
«Те, что позволяли нашим врагам проникать внутрь без нашего ведома», — мягко говорит Вернгар. Полагаю, это реликвия эльдари. Впервые мы узнали о нем, когда некоторые из этих ксено-отбросов и воинов, похожих на Темных Ангелов, уже освободили Жиллимана и его воинов и пытались уйти тем же путем, каким пришли. — Вернгар тонко улыбается. — Трудно защищать позицию, когда в ней нет бреши.
Он ждет, и вот уже Гурон видит ловушку, которая была заготовлена для него. Если он заявит, что знает об этих вратах, это будет означать, что он намеренно оставил Вернгара в неведении относительно столь важного дела, что в лучшем случае было бы серьезным упущением, а в худшем — выглядело бы как намеренное предательство подчиненного, из-за которого другие могут решить, что им будет безопаснее, если Новым Бадабом будет управлять кто-то другой. Отрицание того, что он знает об этом, что является правдой, предполагает, что он не знает природы своих собственных ресурсов.
К счастью, есть кому взять на себя хотя бы частичную вину.
— А я-то гадал, что за сюрприз приготовил для нас Абаддон, — говорит Гурон, кривя губы в понимающей улыбке. — Скажи мне, Вернгар, ты действительно думал, что Владыка просто подарит нам Крепость Черного Камня? Неужели Абаддон Разоритель кажется тебе существом, пораженным великой щедростью? Я знал, что где-то здесь должен быть подвох. Похоже, вы нашли его для меня, хотя я предпочел бы менее дорогую цену, чем возможность побега Владыки Ультрамара.
Выражение лица Вернгара стало настороженным. Это не полный захват власти: во всяком случае, пока. Это прелюдия, словесное фехтование, пока они готовят почву и даже не признают своих намерений, не говоря уже о том, чтобы сделать первый настоящий выпад.
— Хорошо сказано, повелитель, — говорит Вернгар и немного уходит в себя. — Несмотря на эту неудачу, я возвращаюсь к вам с подарком, достойным повелителя красных корсаров. Честь Макрагга. Это могучее судно, и оно сослужит вам хорошую службу.
«Хорошо разыгранный прием,» — молча признает Гурон. Даже он не может отстранить своих командиров без веской причины — или, по крайней мере, причины, которую другие его командиры приняли бы за таковую, — потому что непредсказуемый и мстительный лорд — это опасность, которая вызовет скорее вражду, чем поддержку. Какой лорд станет призывать топор Гаррикса в ответ на вручение ему награды величиной с Честь Макрагга?
Неуверенный в себе. А Гурон не намерен выставлять себя неуверенным.
Однако есть предел тому, как далеко он зайдет в интересах того, как его воспримут окружающие за столом. Он все еще Гурон Черное Сердце, и он скорее играет с другими, чем позволяет им играть с ним. Он отказался подчиниться всей мощи Империума; он не позволит сделать это с помощью умных слов и прекрасных подарков. Кроме того, Вернгар имеет наглость делать подарок из того, что должно принадлежать Гурону по праву. Гурон дарит подарки, когда считает нужным: его подчиненные приносят ему дань.
— Пусть она принадлежит тебе, — тихо говорит он.
Вернгар слегка нахмурил брови. Возможно, он рассчитывал выкупить свое расположение, если его попытка заманить Гурона в ловушку и дестабилизировать ситуацию провалится.
— Лорд Гурон. Вы отказываетесь от моего дара?
— Да, — резко отвечает Гурон. — «Честь Макрагга» — могучий военный корабль, в этом нет никаких сомнений. Он также служил Ультрамаринам в течение десяти тысяч лет, и зловоние их праведности будет впечатано в его металл. Полагаю, Жиллиман не оставил экипаж — если оставил, то они не будут служить вам, а если нет, то корабль не будет вам подчиняться. Сам дух машины обратится против вас.
— Жалкие люди, оставшиеся на борту, бесхребетны, и корабль доставил нас сюда достаточно легко, — говорит Вернгар, и впервые в его голосе звучит желание оправдаться.
— Да, думаю, так оно и было! — возражает Гурон. — И, если бы ты приказал ему открыть огонь по Призраку Разрушения, думаю, он бы тебе подчинился! А если бы ты попытался нацелиться на имперский корабль, я бы предположил, что прицельные ауспексы были бы менее чем бесполезны. — Он хмыкает. — Это могучий трофей, и, возможно, он станет отличной приманкой, но пройдет немало времени, прежде чем я доверю этому кораблю сражаться за нас.
Гурон замечает, что Вальтекс кивает, ибо Магистр Кузницы согласен с его оценкой. А вот Кузнец варпа Туразан выглядит задумчивым. Возможно, он размышляет о том, как бы помериться силами с машинным духом «Чести Макрагга», но Гурон не хотел бы заключать пари. Туразан — мастер слияния колдовства и машины, и мало кому удается лучше развращать технологии Империума, но линкор класса «Глориана» такого возраста и происхождения — совсем другое дело. Тот факт, что сам Жиллиман использовал его в качестве своего флагмана во время Великого Крестового Похода и Ереси Хоруса, — не просто мелочь: «Честь Макрагга» не признает авторитета того, кто не является слугой ее повелителя. Ее нужно сломить, и слом может стать делом всей жизни.
— Тогда я благодарю тебя за этот великий дар, повелитель, — с поклоном говорит Вернгар, и Гурону приходит в голову, что, возможно, его все-таки переиграли. Теперь Вернгар получит свои трофеи, а корабль, возможно, и не послужит ему сразу, но все вещи со временем можно испортить. Если Туразан вмешается, чтобы ускорить дело, Вернгар сможет укрепить власть и влияние среди своих коллег и их последователей. Красных Корсаров, как и их имперских коллег, держит вместе паутина влияния, власти и преданности; однако, в отличие от лоялистов, эти нити могут перемещаться и смещаться, а не оставаться привязанными к рангам.
Существует не так уж много Имперских Орденов, в которых должность магистра может быть оспорена, поскольку она обычно освобождается только после смерти занимавшего её. Гурон знает, что и его должность будет освобождена только со смертью, но эта смерть может наступить как от руки имперского ассасина или болтерного снаряда лоялиста, так и от руки его собственных подчиненных.
— Вернгар, — прохрипел он, и Апостат выпрямился.
— Да, повелитель?
— Где ты был с тех пор, как Жиллиман ускользнул из твоих лап?
Взгляд Вернгара не
